Как белорусские староверы спасли Леву Воробейчика

Стали одной семьей.

22 июня 1941 года войска нацистской Германии вторглись на землю Беларуси. Вторая мировая война стала для белорусов, как и для всех народов Советского Союза, Великой Отечественной войной. С тех пор прошло почти восемьдесят лет. С каждым днем участники ее уходят от нас. Но память о том, что они пережили, сохраняют их потомки – дети, внуки, правнуки.

На войне люди нередко роднились не по крови, а по духу. Так произошло с семьей старообрядцев (православные верующие, не поддерживающие современный православный канон) Кузьминых, которая спасла от нацистов еврейского подростка Леву Воробейчика.

Удивительную историю о том, как лихолетье сплотило до этого совершенно чужих людей, рассказал незадолго до своей смерти участник тех событий – житель города Витебска Георгий Кузьмин.

Старообрядцы Кузьмины и евреи Воробейчики

Назар и Анна Кузьмины, были людьми верующими и трудолюбивыми. Предки Назара жили в Костромской губернии России, но когда начались гонения на старообрядцев, переселились под Витебск, в деревню Машкино.

Семья Воробейчиков – 16-летний Лева, его мать и сестры – жили не слишком далеко от села Кузьминых, в небольшом городе Чашники, где немцы устроили гетто. Юноша ходил по округе, обменивал вещи на продукты. Во время одной из таких вылазок чуть не попал в облаву, но убежал и спрятался на чердаке у знакомых. Хозяйка дома несколько дней укрывала его, но потом сказала, чтобы парень уходил: его могли найти нацисты.

Лева прятался в кустах возле деревни Красная Слобода. Так совпало, что именно сюда 15 февраля 1942 года немцы пригнали евреев из гетто на расстрел. Юноша видел, как убили его мать, сестер, другую родню…

По счастливой случайности немцы его не заметили, и Лева покинул страшное место. Бродил по деревням, просил у людей кров и еду. Кто-то пускал в дом переночевать, кто-то давал хлеб и просил уйти, а кто-то и сразу прогонял. Через полмесяца, в конце февраля, обессиленный Лева пришел в Машкино. И постучал в дверь крайней хаты, где жили Кузьмины.

Парня приютили, хотя это было крайне опасно: в деревне стоял немецкий саперный батальон, а в доме у Назара Каллистратовича и Анны Миновны жил их командир, которому приглянулась чистая и просторная изба.

Как спасли Леву

Самому младшему из детей Кузьминыях – Георгию, или Гере, как его называли в семье, – тогда было 5 лет. Но он запомнил эти события, будто они произошли вчера. Во время нашего разговора 80-летний Георгий Назарович находился в хосписе, где врачи облегчали его страдания от онкологической болезни. Через неделю после интервью он умер… Георгий Назарович согласился встретиться с журналистами, чтобы рассказать о подвиге своих родителей. Говорил он тихим, слабым голосом, но последовательно и логично.

– Лева постучал к нам в дом и попросил его укрыть. Была ночь, сильный мороз. Мать и отец приютили парня. Конечно, они слышали о расправах над евреями по всей округе и знали, что тем, кто их прячет, грозит смерть. Но это их не остановило.

Прятали Леву поначалу в бане. Но там было холодно, а топить среди недели – значит привлечь внимание. Чтобы парень не замерз на морозе насмерть, отец переселил его в дом. Сделал он это незаметно для немцев. Когда стемнело, посадил Леву в мешок, и, как будто это были дрова, перенес в хату.

Какое-то время юноша сидел в крохотном чуланчике, за печкой. Но в том же самом доме жил немецкий командир! Всякий раз, слыша его голос, Лева трясся от страха.

Долго так продолжаться не могло – каждый миг немцы могли найти парня. Тогда его тайно переправили на дальний хутор, где немцев не было.

Когда Лева бродил в поисках жилья, он сильно обморозил ноги. Лекарств не было, их мазали гусиным жиром. Лечила еврейского подростка дочь хозяев Оксана, до войны она училась в мединституте. А еду по очереди носили Георгий и его старший брат Федя. Они с Левой были почти ровесниками. Но чаще всего с продуктами приходил Гера: маленькие дети привлекали меньше внимания немцев и полицаев.

В конце марта Лева немного окреп. Кузьмины справили ему одежду, обувь. На семейном совете решили, что Федя переведет парня к партизанам.

Анна Миновна собрала хлопцев, перекрестила на дорогу, и они ушли в неизвестность. Женщина не находила себе места до той минуты, пока Федя не вернулся. После этого она стала молиться уже за двоих – за Леву, к которому успела привязаться, и за родного сына Николая, который воевал с первых дней войны и известий о котором не было.

– Мать сходила с ума. Верила, что сын жив. Но, бывало, искала его среди убитых – сотни трупов лежали тогда в канавах при дорогах. Только в 1944 году, когда наши войска освободили Витебск, мы наконец увидели Колю. Он имел ранения и боевые награды, – с гордостью вспоминал о старшем брате Георгий Кузьмин.

Нацисты спаивали детей

– Боже мой, что мы пережили… – в голосе Георгия Кузьмина боль и горечь. – Бомбежки, беженцы, пожары… Запах смерти витал в воздухе. Война рано сделала нас, детей, взрослыми. Я вот с пяти лет пьющий человек…

– ?!

– Немцы заставляли отца гнать самогонку. И в то же время они боялись, что хозяин дома их отравит. Подзывали к столу нас с братом, наливали самогонки и давали по чарке. Мать на коленях умоляла их не спаивать детей. Но они не слушали, приказывали нам: «Тринкен шнапс». Мы с Федькой пили под их восторженные визги. Почти сразу же я падал от алкоголя с ног, поднимался и снова падал. Немцы хохотали до упаду.

Время было страшное. Смертельная опасность два раза нависала над сестрой Георгия – Оксаной. Она знала немецкий и работала медицинской сестрой в госпитале для вражеских летчиков. Брала там медикаменты и передавала их партизанам. Дважды ее забирали в гестапо. В первый раз Назар Каллистратович выкупил дочь, отвезя фашистам бочку меда, – трудолюбивый сельчанин даже в войну держал пчел. Во второй раз отец спас ее от виселицы, отдав немцам семейную реликвию – золотой старообрядческий восьмиконечный крест.

– Когда сестра – худая и грязная, появилась дома, нашей радости не было конца, мы с Федькой не отходили от нее, – вспоминал Георгий Назарович.

Встреча после войны

В партизанском отряде спасенный староверами от нацистов Лева Воробейчик пробыл полгода, а потом его отправили самолетом в тыл. Но парень оттуда сбежал на фронт. Документов у него не было, его вскоре задержали и посадили под арест по подозрению в шпионаже. Никто из следователей не верил в его рассказ. История о том, как еврей избежал расстрела, прятался под самым носом у фашистов, оказался в партизанском отряде, а потом прилетел в тыл, казалась выдумкой, нелепицей, сказкой.

Во второй раз Леву спас его старший брат Петр – летчик, воевавший на Ленинградском фронте. Он написал письмо в правительство, подтвердил личность своего брата и попросил помочь. Летчика-героя услышали, и Лева вышел на свободу. После войны Кузьмины искали Воробейчика, а он их. Нашли друг друга только спустя 14 лет после Победы, в 1959 году.

К моменту долгожданной встречи Воробейчик получил высшее образование, работал менеджером в строительной компании и был счастливо женат.

Лев взял всю свою семью и приехал в гости в Машкино. Он очень изменился, но Назар Калистратович и Анна Миновна почуяли сердцем: это тот самый Лева, который с обмороженными ногами сидел у них за печкой, боясь шелохнуться…

– Лева был очень благодарен нашей семье, – рассказал Георгий Кузьмин. – Моих родителей называл «мама» и «папа», а его дети обращались к ним «бабушка» и «дедушка». Мать Леву очень любила, считала его сыном. Он часто приезжал в Машкино. И это всегда было веселье, праздник. Один раз даже прилетел на вертолете! Посадил в кабину маму и нас, молодежь, и полетели мы над родной деревней. Это было незабываемо!

Умер Лев Воробейчик в 1984 году, в 59 лет, от болезни сердца. Похоронили его на Витебском еврейском кладбище. Дочь Льва, Светлана, уехала в Израиль, а сын Игорь – в Германию.

10 лет назад Игоря Воробейчика разыскали в Кельне журналисты. Он написал очень душевное письмо о своих названых родственниках из белоруской деревни Машкино. Письмо завершалось так: «Вспоминаю я их только с теплотой. Рассказывал детям, а теперь и внуку… Слушает, раскрыв рот и чуть дыша, удивляясь, что в Беларуси такие замечательные люди».

Татьяна Матвеева