Любимое стихотворение солдат

«Мы с ним познакомились и подружились в Нью-Йорке»

Один из отличнейших поэтов времен Великой отечественной войны, Виктор Аркадьевич Урин, обиделся на советскую власть и эмигрировал в Америку. Он был из группы наиболее заметных «военных» поэтов того времени, где было много достойных: Александр Твардовский, Константин Симонов, Борис Слуцкий, Александр Межиров. Говорят, что в Москве Урин носил на руке настоящего сокола, пугал им чиновников от литературы. Мы с ним познакомились и подружились в Нью-Йорке. Одно стихотворение, даже посвятил мне, «Краеугольный камень». Поэт он настоящий, сильный. В годы войны был ранен. Стихотворение «Лидка» стало знаменитым, советские солдаты заучивали его на память. Фронтовики вспоминали, что читали стихотворение перед боем. Человек был неуемный, страшно энергичный, доходивший в своем кипении почти до безумия. И был очень добр сердцем. Жил в Бруклине. Однажды пригласил нас с Титовой в гости. Жил одиноко. Нажарил мяса, потом все уронил на пол, разнервничался, поднимал мясо с пола и клал в наши тарелки. Он писал статьи и вступления под названием «Почему я буду жить до 100 лет?». Но умер в 80. Был настоящий советский поэт с авангардными изломами.  Почему он уехал? Мне говорили, за то, что в СССР отказались выпустить три тома его книг. Хотя он был продуктом своей эпохи, но редким продуктом, чистым продуктом, сохранившим свою цельность, чистоту и органические качества. Наверное, лучше для него было жить и умереть в Москве. Кто знает. Но Бог его привел в Америку, и было чудесно слушать здесь его стихи. Часто и постоянно повторяю: Все наши встречи и расставания на земле, Бог назначает на небесах. Вот и ему Бог назначил встречу на земле в России, а расставание с землей в Америке. Это и есть Путь. Недавно, беседуя с Евгением Евтушенко, я вспомнил Урина, и он сразу же стал читать его знаменитое, «Лидка». Это стихотворение было одним из самых любимых стихотворений солдат и офицеров. Его переписывали, передавали другу на листочках серой бумаги, его посылали любимым женщинам в тыл, его находили в гимнастерках убитых. Воистину, прекрасная поэзия подобна молитве.

Оборвалась нитка – не связать края.

До свиданья, Лидка, девочка моя!

Где-то и когда-то посреди зимы

Горячо и свято обещали мы:

Мол, любовь до гроба будет все равно,

Потому что оба мы с тобой одно.

Помнишь Техноложку, школьный перерыв,

Зимнюю дорожку и крутой обрыв?

Голубые комья, сумрачный квартал,

Где тебя тайком я в губы целовал

Там у снежной речки я обнял сильней

Худенькие плечики девочки своей.

Было, Лидка, было, а теперь – нема…

Все позаносила новая зима.

Ах, какое дело! Юность пролетела,

Лидка, ты на фронте, там, где ты хотела…

Дни идут окопные, перестрелка, стычки…

Ходят расторопные девушки-медички.

Тащат, перевязывают, поят нас водой.

Что-то им рассказывает парень фронтовой.

Всюду страх и смелость, дым, штыки и каски.

Ах, как захотелось хоть немножко ласки,

Чтоб к груди прильнули, чтоб обняться тут…

Пули – это пули, где-нибудь найдут.

Что ж тут церемониться!

Сердце на бегу

Гонится и гонится – больше не могу.

…Ты стоишь, надевшая свой халат больничный,

Очень ослабевшая с ношей непривычной.

Ты ли это, ты ли с дочкой на руках?

Почему застыли искорки в глазах?

Почему останутся щеки без огня?

Почему на танцы не зовешь меня?

Почему не ждала? Почему другой?

Неужели стала для меня чужой?

Я стою растерянно, не могу понять,

Лидия Сергеевна, девочкина мать.

Я стою, не знаю, как найти слова…

– Я ж не обвиняю, ты во всем права.

Может быть, сначала все начнем с тобой?..

Лида отвечала: – Глупый ты какой…

То, что было в школе, вряд ли нам вернуть,

А сейчас – тем более, так что позабудь.

Вспоминать не надо зимнюю дорожку,

Как с тобою рядом шли мы в Техноложку

И у снежной речки ты прижал сильней

Худенькие плечики девочки своей…

Было, Лидка, было, а теперь – нема…

Все позаносила новая зима.

Оборвалась нитка, не связать края…

До свиданья, Лидка, девочка моя.

Вот так, не шальными строчками, а прицельными, попал Виктор Аркадьевич в сердце. И застряли они там. Навсегда.

Михаил Моргулис,

Флорида