Я хорошо знал его. Возможно, лучше, чем многие.

Алексей Дьяченко, бывший зять Бориса Ельцина, о первом президенте России.

Зять Президента России Ельцина Леонид Дьяченко, известный как Алексей Дьяченко, написал книгу о своем тесте, первом президенте России. Предлагаем вашему вниманию небольшой отрывок из книги, предоставленный автором.

Я зашел после всех. Ельцин посмотрел на меня недовольно и сказал: «Почему опаздываешь?». Сам Борис Николаевич всегда приезжал вовремя и терпеть не мог, когда кто ни будь опаздывал.

«Так… пробки», – ответил я. «Не знаю… – парировал Ельцин – Я только что ехал, никаких пробок не видел».

Присутствующие молчали, изображая умные лица. Это был высший круг руководителей России. А собрал их тогда Ельцин по приятному поводу – переезду в новый дом в Крылатском. Борису Николаевичу нравилась эта идея – собрать всех соратников вместе, в одном доме. Так было в Свердловске, когда он был первым секретарем областного комитета партии. Но Москва оказалась не Свердловском. Вскоре обитатели этого дома стали не рады встречаться друг с другом. Но это потом…

А пока шел дружеский вечер. Ельцин решил произнести тост.

– Хочу выпить за то, что... понимаешь… завтра… мы все переезжаем… – сказал он.

И тут я решил расквитаться с ним за публичный «выговор» за опоздание.

– …мы переезжаем, – повторил Ельцин.

– В Майами, – громко сказал я.

Бориса Николаевича словно ударило током. Присутствующие еле сдерживали смех. Шеф безопасности Президента Коржаков повертел пальцем у виска и показал на меня.

После этой шутки Ельцин две недели не разговаривал со мной. Это был единственный раз в нашей с ним совместной жизни, когда он так долго обижался на меня. Даже выходил из столовой, когда я туда заходил.

Я, конечно, понимал, что никто и никогда не мог себе позволить так публично пошутить в присутствии Президента России. Но и он прекрасно понимал, что я не его подчиненный и не его соратник. Я присяги не давал. И я жил с ним под одной крышей. Я был рядом с ним на пути через риски и опасности, через резкие подъемы и падения (иногда падения в прямом смысле слова), через два путча, через несколько полупутчей. Я сотни раз сидел с ним за одним столом. Очень часто мы выпивали вдвоем, с глазу на глаз. Я хорошо знал его. Возможно, лучше, чем многие. Ведь мужские разговоры один на один по вечерам под водочку или коньячок раскрывают душу. Большинство этих разговоров я никому и никогда не передам, даже после своей смерти. О некоторых решил рассказать вам, друзья, здесь и сейчас. В этой книжке.

Я женился на дочери Ельцина Татьяне в 1987 году. Мы вместе работали в знаменитой советской ракетно-космической «фирме» «Салют» (ныне центр Хруничева). Познакомились раньше, в 1985 году, когда вместе катались на лыжах в горнолыжном клубе в Крылатском, где потом будет «ельцинский» дом. Татьяна была программистом на большой машине, считала баллистические траектории. В «Салют» Татьяну устроил тогдашний министр общего машиностроения Афанасьев, который дружил с Ельциным. Я же потомственный ракетчик. Мой отец был заместителем знаменитого академика Челомея, лауреатом Ленинской премии. К несчастью, в 1985 году отец умер. С Ельциным он не познакомился. Зато мама дружила и с Борисом Николаевичем, и с Наиной Иосифовной.

Ельцин, несмотря на некоторую разницу в статусе, более чем уважал нашу семью. В нем было то уважение, которое испытывали все советские люди к тем, кто создавал ракету «Протон», модули станции «Мир», знаменитую на весь мир ракету УР-100. Он не видел большой социальной дистанции между нами, не создавал и, тем более, – не подчеркивал ее.

Это внутреннее уважение Ельцина к зятю-москвичу и его семье с папой-лауреатом многое предопределило в наших отношениях. Но никакие обстоятельства не могут заменить человеческих чувств. Ельцин относился по-доброму ко мне, а я к нему. Нас еще сближала страсть к охоте и охотничью оружию. Да и выпить я тоже мог, что называется, с удовольствием. И поговорить нам всегда было о чем. (Тут нужно пояснить, что семья весьма скептично и иногда иронично относилась к москвичам. Например, весной 1987 года решили всей семьей поехать на реку на пикник. Река, кстати протекала в 50 метрах от дачи, но хотели поехать на дикий берег, на природу так сказать. БН говорит: «Ну что, понимаешь, поехали на Москву» и я тут же добавил «Как Наполеон?» Меня никто не понял. Я объяснил, что Москва – это город и реку тут называют Москва-река. Сказал естественно с московским акцентом. После этого меня в семье какое-то время называли «Маскварика»)

С 1987 года по февраль 2001 Татьяна и я жили под одной крышей с Борисом Николаевичем. Старшая дочь Елена с зятем Валерием Окуловым жили отдельно и приезжали в гости на выходные. Таким образом, я был единственным взрослым мужчиной из родственников, находившимся с Ельциным постоянно. Квартиры в Москве, подмосковные резиденции «Москва-река 5», «Барвиха-4», Успенские дачи, Архангельское, «Горки-9» для меня не просто строки из газетных статей.

Я всегда старался держаться скромно, не привлекать излишнего внимания. Я никогда не давал интервью. Ни разу не претендовал на государственные должности, не работал в государственных компаниях. И эту скромность мой тесть, судя по всему, ценил.

Я долго не собирался ничего писать и ничего рассказывать о Ельцине. Но в последнее время меня стали раздражать разные безответственные и глупые рассуждения о той эпохе. Особенно от тех, кто ничего не знают и ни в чем не разбираются. Время неумолимо. Живые участники тех, «ельцинских» событий уходят со сцены, и, к сожалению, из жизни. Их место занимают безумные обманщики и фантазеры.

Не так давно я посмотрел фильм всем известного Константина Эрнста о декабристах. Эрнст утверждал, что фильм базируется строго на исторических фактах. Я подумал: «А откуда эти факты? И откуда возьмут факты те, кто будут снимать через 200 лет фильм о событиях у Белого дома в Москве в 1991 и 1993 годах? Чьи факты они возьмут?».

История – вообще некая общественная конвенция. Как мы договоримся по ней, так и будет. И плохо, если мы отдадим этот процесс в руки тех, кто Ельцина видел только на телеэкране, кто вбрасывает всякие дурные слухи и выдает их за реальность. Прошло всего 20–30 лет, а не 200. Но соврали уже столько, что хватит на много поколений вперед.

Поэтому я решил писать. Не от ярости и возмущения, не от желания плюнуть в лицо некоторым комментаторам, которые заливают в мозги нынешним всякую дичь про эпоху Ельцина. Который сам по себе был эпохой, конечно. Я просто хочу, чтобы сценаристы через 200 лет, делая кино, знали правильные бытовые детали и политические особенности. Я хочу, чтобы сценаристы будущего никогда бы не показали Ельцина с сигарой в зубах (ведь Ельцин никогда не курил и при нем никто не курил) и с бутылкой виски (виски он не пил). И показывая сцену отставки Примакова с поста премьера в 1999 году, актер будущего фильма изобразил бы, как нервничал тот человек, который принес указ на подпись.

Я не писатель. У меня техническое образование. Я хочу сделать книгу-чертеж, по которой люди смогут воссоздать конструкцию эпохи. Каждая тема будет подаваться как короткое сообщение. Сокращенно – КС. Каждое короткое сообщение – пронумеровано и озаглавлено. Для удобства чтения. Каждый сможет прочитать либо все, либо только то, что его интересует. Это, конечно, будет разговор не только о личности, но и о самой политике и политиках. Эти годы нельзя понять, не коснувшись разных событий и людей. Итак, в дорогу!

1. Ельцин и водка

Ельцин любил выпить. Это всем известно. Особенно уважал водку. Помню, привозили нам из Свердловска отличнейшую водку. Название из головы вылетело, но народное прозвище у нее было «Борисовка». Квадратная бутылка, малахитового цвета этикетка. Главное – хорошая очистка. Бутылку такой водки Борис Николаевич мог усидеть за вечер спокойно.

Виски он не пил. Вино тоже особо не жаловал. Любил коньяк. Особенно армянский. Пал Палыч Бородин, управляющий делами Президента, привозил ему Hennessy. Еще Metaxa Grand Reserve.

Очень любил Ельцин пиво. Правда, с возрастом и ухудшением состояния здоровья отошел от пива. Особо ему нравилось чешское пиво. В свое время в Свердловске под его чутким руководством сделали линию по розливу чешского пива. Этим проектом он очень гордился. Даже ездил специально в Чехословакию по обмену опытом. В конце 80-х годов, когда мы еще не жили по правилам кремлевского протокола, мы с Татьяной часто ездили за чешским пивом для папы. Тогда с этим были проблемы, и мы честно стояли в длинных очередях.

За столом Борис Николаевич любил поговорить, ему нужны были если не благодарные, то, по крайней мере, – внимательные слушатели. Утверждаю, что я был главным или одним из главных его слушателей. И еще утверждаю, что Ельцин не был ни пьяницей, ни алкоголиком. Этот имидж ему создали. На самом деле, его поколение советских людей любило выпивать. Пили космонавты, ученые, генералы. Пили трактористы, строители, колхозники. Пили в Кремле, в далекой воинской части, в рабочем цеху. Пили после удачного запуска ракеты, пили после премьеры спектакля, пили на дне рождения дочери и на проводах в армию сына. И разве можно обвинять тех людей, которые в детстве видели ужасы и лишения войны, в молодости пережили бедность послевоенных лет, в том, что они любили хорошо покушать и крепко выпить?! Да, они не считали калории, не следили за весом, иногда не щадили печень. Но, в отличие от сегодняшних, они ценили каждый сытый день. Потому что помнили голодные дни.

И в партийном аппарате было принято выпивать. Ельцин – плоть от плоти этого аппарата. Трезвенники и язвенники не делали карьеру в КПСС. И пил Ельцин не больше, чем деятели его эпохи. Разве не пили Черномырдин и Строев, Селезнев и Гайдар? Может, Коржаков и Сосковец не выпивали? Разве не любил хорошее кавказское застолье Примаков? А лидеры советской эпохи Хрущев и Брежнев? Да и не только в нашей стране. Кумир британцев Уинстон Черчилль очень любил выпить, что не помешало ему быть одним из победителей во Второй мировой войне.

Проблема Ельцина в том, что он правил в эпоху относительно свободных средств информации. За ним по пятам ходили телекамеры, которые он не контролировал. Поэтому немало сцен в «веселом состоянии».

Для сегодняшней кремлевской элиты выпивка – не главное развлечение в жизни. Точнее, мы об этом не знаем. Говорят, многие пьют, но за семью засовами, а публично все отрицают. Впрочем, в российской глубинке все по-прежнему – «баня, водка, гармонь и лосось» на полную катушку.

После выхода в отставку Ельцин выпивал гораздо меньше. В отличие от алкоголиков, он умел регулировать подход к бутылке. Водка и коньяк были, видимо, для него частью партийно-государственного ритуала. А когда ритуала не стало, интерес к алкоголю тоже сильно ослаб. Да и выпивать стало не с кем. Я уехал в связи с разводом с Татьяной, молодые охранники – чужие люди, с супругой – пить не будешь. Шеф протокола Шевченко и редкие гости? Но это уже не то.

Нет, водка никогда не была самоцелью для Ельцина. Водка была топливом для движения. А если нет движения, то зачем топливо?

Алексей Дьяченко