Поскреби американца – увидишь Татаринова

На конкурсе в России победил 27-летний представитель США Иван Татаринов.

 В Калининграде завершился финальный тур 11-го международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Древнее искусство органной игры вновь доказало свою молодость, приняв под знамена четыре десятка талантливых исполнителей, а победил 27-летний представитель США Иван Татаринов, свою жизнь и образование начавший в России.

К сожалению, автору этих строк удалось послушать только шестерых из 45 участников конкурса. В свое оправдание скажу, что первый тур традиционно разделен на региональные состязания: европейское в Гамбурге, американское в Канзас-сити и российское в Москве, и посетить все три мало для кого, кроме непосредственных организаторов и членов жюри, реально. Но эта же «планетарность» обеспечила таривердиевскому конкурсу уникальное место среди десятков подобных соревнований. Это не мое суждение, а мнение международных экспертов – как рассказал, например, член нынешнего жюри, польский органист Роман Перуцкий, обычно конкурсы проходят в каком-то одном месте и собирают 10-12 участников. Здесь же до калининградского полуфинала добрались более 20 молодых исполнителей, а 6 его лидеров прошли в финал. Вот его-то и довелось послушать обозревателю «Труда».

Прежде всего – какое огромное счастье иметь дело с таким уникальным по богатству звуковых красок инструментом, как орган Кафедрального собора Калининграда, один из крупнейших и лучших в Европе! Могу сказать это как слушатель – представляю, какое вдохновение испытывают те, кому выпадает на нем играть.

Уточню: это не исторический орган 1888 года – тот сгорел вместе со всем убранством собора после англо-американской бомбардировки августа 1944 года, почти полностью уничтожившей старый Кенигсберг. Новый инструмент фирмы Шуке, одной из старейших в Германии, был построен за 3,5 миллиона евро, выделенных российским правительством, и открыт в 2007 году. Насколько он полюбился калининградцам, можно было судить по заполненным под завязку зрительским рядам даже на дневном прослушивании, не говоря о вечерних выступлениях.

Громадную палитру возможностей органа демонстрирует уже первый из финалистов – британец Оливер Бретт. После «пламенеющей готики» французов Турнемира и Дюрюфле по-новому слышу первую часть симфонии для органа Микаэла Таривердиева «Чернобыль» – обязательного сочинения, уже много лет исполняемого на конкурсе. В музыке, раньше всегда казавшейся мне жесткой, как выжженная радиацией земля, проступила суровая красота поминального песнопения.

Американец Эндрю Моррис помимо воли напомнил, как «коварен» великий Бах: нот в его хоральных обработках немного, каждая на слуху и на вес золота – малейший сбой бросается в уши. Зато странные надмирные голоса пьесы современного французского автора Жана-Луи Флоранца «Арфа Марии» и тревожный пафос Токкаты его соотечественника (и члена жюри прошлых конкурсов) Жана Гийу буквально заворожили воображение.

У немца Кристиана Гросса отношение к Баху почтительно-строгое, судя по исполнению хорала «Единому Богу в вышних слава», и места фальшивым нотам нет. А в хоральной фантазии «Аллилуйя! Богу во славу» Макса Регера он подчеркивает немецкую основательность, с какой возведено это монументальное звуковое сооружение.

Сочинец Владимир Королевский дал расслышать солнечную прелесть Прелюдии и фуги Дюрюфле, в которой словно эльфы пляшут над сверкающим ручьем, а в двух частях из Третьей симфонии Луи Вьерна столкнул состояния благородной тревоги и небесной благости.

У пермячки-петербурженки Лилии Печенкиной рядом с готической экзальтацией Вьерна достойно и чуть старомодно звучит Пассакалия ленинградского композитора и профессора-полифониста Христофора Кушнарева.

А вот у «нашего американца» Ивана Татаринова – нижегородца, сейчас учащегося в университете Далласа – часть «Зона» из симфонии «Чернобыль» Таривердиева накрыла каким-то совсем апокалиптическим мраком, зато звучание Второй симфонии француза Жана Лангле с посвящением великому австрийскому композитору Антону Веберну иначе как «роскошным» не назову. После чего громадное, как католический собор, музыкальное здание фантазии и фуги Листа на тему хорала из оперы Мейербера «Пророк» окончательно ввело в состояние священного трепета, в которое так любил повергать своих слушателей легендарный романтик.

Честно говоря, сочувствовал жюри – отдать кому-либо предпочтение при таком высоком исполнительском уровне нелегко. Разделить третье место между Оливером Бреттом и Эндрю Моррисом? Ну, не станем особенно спорить с таким решением, тем более что обоим достались и два диплома с неплохим денежным эквивалентом, и специальные призы за исполнение музыки Таривердиева. Но хуже ли ребята Лилии Печенкиной, которая заняла вторую ступеньку? У Лилии перед ними разве лишь то примерно преимущество, что у боксера, чей вес меньше, чем у соперников, только тут сработали, конечно, не килограммы, а совсем юный возраст – 22 года, так что премия дана Лиле чуть-чуть «в аванс».

А вот против первого места Ивана Татаринова ни у кого, с кем довелось поговорить, не возникло возражений: при зрелом мастерстве – столь нужный конкурсанту молодой кураж («на сто процентов был уверен в победе, а с другим настроем не стоит и пытаться», признался мне Иван). Да добавим еще композиторский дар («учился у своей мамы, члена Союза композиторов России Татьяны Татариновой – это лучшая из возможных школ»): на заключительном гала-концерте победитель исполнил свою немного «французистую» по стилю хоральную фантазию.

 Ну и остатки критики в адрес жюри улетучиваются после объяснений председателя жюри, профессора органа из Парижа Кристофа Манту: международная девятка арбитров без обсуждения в закрытом порядке (т.е. никто не знал выставленных коллегами баллов) давала численные оценки конкурсных выступлений, после чего сумма делилась на количество голосовавших (если выступал ученик кого-то из судей, этот эксперт не голосовал) и сравнивались средние баллы участников. Чистота этой арифметики максимально снижает субъективный момент судейства, что резонно подчеркнула главный инициатор конкурса и его бессменный арт-директор Вера Таривердиева, музыковед и вдова Микаэла Таривердиева. Вот бы к этому опыту прислушались хоть на том же конкурсе имени Чайковского, где жюри и спорит, и выносит суждения, которые потом сами традиционно провоцируют скандальные споры…

Но главный свой «капитал» конкурс Таривердиева явил даже не при вручении премий (хотя пять, три и две тысячи долларов – таковы суммы трех официальных наград – не будут в бюджете ребят лишними), а при объявлении специальных бонусов. Их десятки, и это – тоже результат уникальной энергии Веры Гориславовны, человека, чья редкая увлеченность и креативность, смело могу сказать, помогают возвращению Калининграда-Кенигсберга в число мировых музыкальных центров. Усилиями Веры и ее сподвижников лауреатам поступили предложения выступить в концертных залах и храмах с концертами: Эндрю Морриса позвали в Калининградский кафедральный собор и в Белгородскую филармонию, Лилию Печенкину – в московский Музей музыки, Оливера Бретта – в университет Канзаса… Владимиру Королевскому повезло «по-королевски» — его ждет эксклюзивный эфир на стомиллионную аудиторию Радио России. Ну а чемпионами по числу приглашений стали Кристиан Гросс (Челябинск, Красноярск, Пермь, Краснодар, московский католический собор Непорочного зачатия) и, конечно, Иван Татаринов (рижский Домский собор, Гамбург, Любек, Лейпциг, нидерландский Рурмонд). Прямо при мне с Иваном договорился о визите в Гданьск и уже знакомый нам Роман Перуцкий. Он же спонсирует написание Татариновым нового органного концерта.

«В нынешней Польше ведь не очень приветствуют русских», набравшись наглой прямоты, подаю гостю «острую» реплику. Роман парирует на отличном русском, который помнит со школы:

«Это не касается обычных людей, а о политиках не хочу говорить. Сам я постоянно играю в России: Красноярск, Омск, Пенза, Московский дом музыки, гергиевская Мариинка, конечно Калининград (приезжайте, кстати, сюда на мое выступление 30 декабря). Нынешнее поколение органистов тем и сильно, что может свободно ездить по всему миру, собирать опыт у лучших специалистов. Думаю, это одна из причин того мощного рывка, который сделало в последние десятилетия мировое органное исполнительство. И, конечно, российская школа, как его неотъемлемая часть».

Сергей Бирюков,

Калининград