Особое мнение

Что мы узнали в сентябре?

Совершенно опустевшая классная комната. Столы и стулья плотно приставлены к стенке. В углу полу-пустой комнаты одиноко стоит компьютер с двумя мониторами на учительской рубке. Ненужная доска свешивается с потолка вдоль стенки и теперь служит лишь полочкой для стирающегося маркера.

Сначала ушла в небытие за ненадобностью меловая доска, вместе с неизменной  спутницей, заскорузлой, усохшей и вечно пыльной и пахучей, затвердевшей Тряпкой. Сейчас уходит доска с маркером, успев всего на пару-тройку поколений запечатлеться в фокусе внимания молодежи в качестве основного школьного атрибута. В обиход врываются странные названия: Зум вместо классной комнаты, Ваком вместо доски, Аннотэйшен вместо письма на доске.

Что американец, живущий в России, думает о русских женщинах?

Эмигрировавший в Россию американец Луис Маринелли постоянно живет в России несколько лет. За это время он общался со многими русскими женщинами и готов поделиться своими наблюдениями и мыслями о них в авторской колонке.

Всю жизнь меня тянет к русским женщинам – так было даже до того, как я услышал известное изречение, что женщины из России – самые красивые на свете. Я хочу жениться на одной из них. Но не пожив в России, я не знал о русских женщинах почти ничего. А теперь, когда я провел здесь часть моей жизни, могу кое-что сказать о них.

«К русским женщинам надо привыкнуть»

Русских эмигрантов в Америке объединяет то, что их ничего, в политическом смысле, не объединяет .

Сергей Довлатов, со смерти которого недавно исполнилось уже 30 лет, в своих записках о жизни в Америке удивлялся парадоксу: почему множество русских эмигрантов в Нью-Йорке, живущих на велфэр (социальное пособие от правительства США) голосовали за республиканца Рейгана, который пытался убрать велфэр. Причем делали они это активно и убежденно. Социолог Константин Сонин попытался объяснить этот парадокс на современном материале, поскольку не секрет, что и нынешние русские американцы всеми руками голосовали и готовы голосовать вновь за республиканца Трампа:

Америка: влево, влево, еще левей!

Вот уж воистину, чем больше узнаешь, тем яснее видишь, как же многого еще не знаешь. Я, например, долго жил под впечатлением, что годы маккартизма, а затем холодной войны всадили американцам такую дозу прививки от всякой левизны, что выработали иммунитет на века. А вот – нет, сегодня популярность левых идей может сравниться разве что с периодом Великой депрессии, когда численность Компартии достигала 100 000 человек, а к ним примыкали еще сотни тысяч сочувствующих, сопутствующих и симпатизирующих. В мою же бытность корреспондентом в США в 90-е, тема левых в общественной жизни просто отсутствовала. Меня она заинтересовала только в тот момент, когда советскому строю наступил полный и окончательный капут: как же теперь американские коммунисты без нас, без советской помощи, должно быть, левые идеи потеряли в Америке свой последний шанс?

Американский ученый с детства увлечен всем русским. Его фотографии возвращают Россию миру.

Уильям Брумфилд – американский историк-славист, фотограф, посвятивший десятилетия исследованию русской культуры и путешествиям по России. Он выпустил целый ряд книг, посвященных архитектуре Русского Севера и русской архитектуре в целом, а также организовал первую выставку работ легендарного фотографа Прокудина-Горского. «Лента.ру» поговорила с американцем, знающим Россию лучше многих россиян – о любви к искусству, жизненных перипетиях и работе ученого вопреки конфликтам сверхдержав.

– Как вы начали заниматься Россией?

Но восстали не пролетарии, мятеж подняли студенты .

Не так просто попасть в Елисейский дворец – резиденцию президента Франции, даже если тебя ждут. Пришлось томиться на небольшом крылечке, в окружении полицейских, пока дежурные за запертой дверью выясняли то, что им положено знать. Потом охранник по внутреннему дворику провел к подъезду, на втором этаже передал – с рук на руки – местному дежурному. Тот проводил в приемную. Секретарь распахнула дверь, и я оказался лицом к лицу с человеком, чье имя, окруженное героическим ореолом, известно мне еще с юности.

Как движение за права чернокожих меняло США.

В США продолжаются акции протеста Black Lives Matter, начавшиеся после гибели в Миннеаполисе чернокожего Джорджа Флойда. Это крупнейшее в истории Соединенных Штатов движение за равные права чернокожих и белых, его поддерживают во многих других странах мира. У сегодняшних событий огромная предыстория. Профессор Лондонской школы экономики и политических наук Владислав Зубок напомнил о ее основных этапах и рассказал, какие последствия могут быть у нынешних демонстраций.

Рассказ о сегодняшних событиях начинать надо со времен гражданской войны. Все предпосылки событий 2020-го года в Миннеаполисе остались там, в XIX веке. Сейчас не все помнят, из-за чего началась гражданская война. За тридцать лет до ее начала в США появилось движение аболиционистов – белых людей с Севера, выступавших за отмену рабства. В его основе была протестантская религия, которая однозначно говорила – идея рабства противоречит Библии.

Гарри Каспаров рассказывает, что скрывается за планами Москвы по цифровизации страны.

Побежденный в 1997 году суперкомпьютером гроссмейстер стал сегодня ярым защитником технологий и частной жизни в цифровом обществе. За плечами у 57-летнего Гарри Каспарова необычная история. В 2007 году он перешел в оппозицию Владимиру Путину, и его не раз брали под арест в его стране. Сегодня он живет в Нью-Йорке, откуда и продолжает борьбу. Мы берем у него интервью по видеосвязи, пока он отдыхает с супругой в Хорватии.

Иронические заметки Льва Гончарова об орфографии.

«Юмористы», вашу мать!

Весь американский юмор, по большей части, построен на какой-то пассивной агрессии. Вы не можете просто человеку сказать: «Будь точнее», если даже речь идет об указании направления, или о вызове скорой помощи. Они сразу обижаются. Чтобы сделать конструктивное замечание, вы должны начинать издалека и делать это при помощи шутки. Вы должны сказать, например, как-то так: «У меня был товарищ, который всю жизнь ходил через черный ход, потому что не мог понять, где черный, а где белый, так как для него они выглядели совершенно одинаково на вид». Вот так же и мы, не можем называть вещи своими именами. Такими притчами вы ходите вокруг да около темы вопроса. А в лоб, без обиняков, ни в коем случае нельзя. Юмор имеет утилитарную функцию, как инструмент просителя. А ведь юмористы могут разрушать устои целых государств. Могут ли они строить? Это уже другой вопрос.