«Почему только русские плохие?»

Кинокритик Антон Долин о своей новой книге «Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана»».

В издательстве «Медузы» вышла книга Антона Долина «Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана»» – масштабное исследование о том, как коммерческое российское кино последних 25 лет вольно или невольно помогло сформировать идеологию путинского режима. «Плохие русские» – это более 400 страниц о по-настоящему популярных фильмах и сериалах: от «Дозоров» и «Бригады» до «Горько!» и «Слова пацана». В каком контексте придумывались и создавались эти картины? Как развлекательное кино, собиравшее у экранов в свое время всю страну, стало инструментом пропаганды? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдете в книге «Плохие русские». А пока кинокритик Антон Долин отвечает на вопросы читателей, даже самые неудобные.

Почему только русские плохие?

– А чеченцы что, хорошие? А дагестанцы? Ингуши? Татары? Буряты? Или они тоже русские? Не является ли использованный без кавычек западный шаблон «плохие русские» знаком того, что вы поставили крест на русских как на нации? Вам не кажется, что есть горькая ирония в таком турне – объехать мир с рассказом о плохих русских хорошим русским, которые потому и хорошие, что вовремя свалили?

– Книга не называется «Русские плохие». Или тем более «Все русские плохие». Она – о выращивании в себе и в искусстве зла, которое в определенных условиях свойственно любым народам и культурам. Сам же термин «плохие русские» – ироническое зеркало идиотского термина «хорошие русские». Споры о том, кто более «хороший», не умолкают, тогда как «плохие» остаются в теневой зоне. Плохие – просто те, кто «не мы». Для российской кинокритики такими были на протяжении долгих лет отечественные блокбастеры – «кино плохое, чего в нем копаться?». В эту зону я и пытаюсь заглянуть.

Разумеется, я ни на ком не ставлю крест. Трудно поставить крест даже на одном человеке, на нации – невозможно. Добавлю, что сам причисляю себя к русским, россиянам. Так что если на русских стоит крест, то и на мне… А самая большая моя аудитория по-прежнему в России, невзирая на все попытки государства как-то это пресечь. Спасибо им! Хоть с презентацией в Москву или Петербург мне сейчас никак не приехать. Зато книга уже осенью будет доступна всем россиянам в приложении «Медузы», причем совершенно бесплатно.

– Не является ли основная идея книги совершенно сознательной натяжкой?

– Не считаю ее натяжкой. Некорректных обобщений в книге нет. Ее задача конкретна: выявление некоторых закономерностей одного явления – большого, но не необъятного. Явление – российское коммерческое кино за последние четверть века. Закономерность – его вряд ли случайные совпадения с политикой и идеологией властей РФ. Моя цель – исследование этой взаимосвязи, ее составляющих и логики. Почитайте книгу и сами решите, удалось ли мне задуманное.

Я не пытаюсь сказать, что кино только тем и занималось, что создавало путинизм. Не утверждаю, что снимались исключительно плохие или лживые фильмы. Не свожу кинематограф к идеологии. Лишь в рамках одного исследования изучаю этот конкретный сегмент и аспект.

– Почему ответственность на авторе фильма, а не на зрителе?

– Ответственность и на авторах, и на зрителях, включая зрителей привилегированных и профессиональных – критиков. Книга об этом. Поэтому от первоначального названия «Плохие русские фильмы» я все-таки перешел к более провокационному и категоричному, но и более точному урезанному варианту. Однако речь именно об ответственности, нашей общей. Не о вине. Я не прокурор и не судья, мои герои не обвиняемые. Это принципиально.

– Не кажется ли вам, что те фильмы, о которых вы пишете, не формировали, а отображали реальность, то есть настроения в обществе? Насколько вообще можно судить о том, что тот или иной фильм сильно повлиял аж на целую страну или мир?

– Я не пишу о прямом, непосредственном, верифицируемом статистически влиянии. Только о медленном, подспудном. Возможно, это делает мое исследование менее научным или даже антинаучным (но я написал книгу, а не защищаю докторскую диссертацию). Очень многие постыдные фобии человечества – мизогиния, гомофобия, антисемитизм, расизм – пестовались искусством и культурой столетиями, и воздействие культуры на их процветание несомненно. Однако это не значит, что за мизогинной проповедью непременно следовало немедленное сожжение ведьмы на костре, за антисемитским памфлетом – погром.

Кинематограф не первопричина всего, а часть процесса. В некоторых случаях возникает эффект курицы и яйца. Неясно, предвидел, описал или сформировал условный «Брат-2» условного «Путина» (в кавычках, так как я не о конкретной личности, а о явлении). Но их связь для меня несомненна.

С другой стороны, в нейтральное описание явления кинематографом я не верю. Искусство не может только отображать; становясь массовым и популярным, оно неизбежно влияет на эти самые массы. Вспомните хоть «Броненосец Потемкин», хоть «Триумф воли». Хотя невозможно сказать, что первый фильм вызвал сталинские репрессии, а второй напрямую привел к холокосту.

Повторю: я не обвиняю, а пытаюсь анализировать. У такого сложного явления, как диктатура, много составляющих. Массовая культура – один из очень существенных, неужели можно это отрицать? Популяризация войны и милитаризация масскульта – определенно значимые факторы в том, что война началась и идет. А в этих процессах важную роль сыграл кинематограф. Быть может, не главную (даже скорее всего). Но моя епархия – именно кино, так что этот сегмент я и исследую.

А как же Голливуд и советское кино?

– Почему вы считаете, что это кино, которое часто снято по лекалам западных фильмов, буквально передранных мизансцена в мизансцену, как в случае с «Бригадой», вдруг сделало из российского общества, а на западное общество фильмы типа «Таксиста», «Однажды в Америке» или «Цельнометаллической оболочки» почему-то не повлияли в том же самом ключе?

– Во-первых, повлияли. Америка постоянно ведет войны, ее внешняя политика полна кошмарных кровопролитных авантюр. Так, кстати, считают 90% моих американских друзей. Просто в этой конкретной книге исследуется российское кино, а не голливудское. В том числе потому, что в США о своем кино таких исследований уже написано немало более сведущими авторами.

Во-вторых, иногда разница наглядна. «Брат» Балабанова – это же наш аналог «Так-систа» Скорсезе. Травмированный парень вернулся с несправедливой войны в мирную жизнь и взялся за оружие. Оба актера прекрасны… Как вы думаете, можно ли себе было представить «Таксиста-2», где герой бы отправлялся в СССР, чтобы показать «этим русским», в чем сила и правда? Считает ли кто-то Трэвиса Бикла ролевой моделью? «Однажды в Америке» заканчивается безоговорочным крахом героя: никому не хочется стать Лапшой, которого предал друг, который изнасиловал любимую женщину… То ли дело Саша Белый! Друзья ему верны, женщина – тоже, такому хочется подражать. Или «Цельнометаллическая оболочка»: помните первую половину фильма, в учебке? И ее жуткий финал? Теперь представьте себе то же самое в «Девятой роте». У вас не получится. Интонация и акценты абсолютно иные.

– Как, почему страна и люди, выросшие на светлых советских фильмах и русской классике, не впитали какие-то основы нравственности? Почему у русского постсоветского кино получилось сформировать эти антистандарты?

– Советские фильмы сформировали огромное количество дремучих и жутких предрассудков, отравляющих нам жизнь до сих пор (это касается совсем не только россиян). Конечно, было и «антисоветское» кино, от полочных смелых фильмов и до аполитичного Тарковского. Так что у антистандартов долгая история. Но в пользу морализаторства я в любом случае не верю. Только в то, что упрощенная картина мира (свойственная и пропаганде, и масскульту) легче усваивается и закрепляется в массовом сознании. Что и произошло в путинской России. А советское кино подготовило для этого солидную почву.

– Вы говорите, что в «Дозорах» есть идея того, что добро лицемерно, а зло хотя бы честно. И утверждаете, что в западных фильмах-сказках такое невозможно. Но разве последние годы не заполнены контрпримерами? Джокер, Малефисента, Круэлла?

– «Дозоры» – часть общей картины России 2000-х годов, где дискуссия о допустимости зла во имя большего добра существовала на фоне, например, чеченской войны или политического ужесточения. Сами по себе они логично укладываются в мировые тенденции – что и подтверждает их зарубежный прокат. Но моя книга вся о восстановлении этого не учитываемого до сих пор контекста.

Между прочим, «Джокер» не оправдывает зло, лишь тщательно его анализирует. «Малефисента» же тем более не оправдывает зло его честностью, а предлагает пересмотреть понятие «зла», избавив социум от некоторых многолетних фобий – допустим, мизогинии. Аналогом в России была бы реабилитация Бабы-яги и Кощея, уже начатая «Последним богатырем» (об этом тоже пишу). В любом случае «Ночной дозор» совсем о другом. Дальнейшее читайте в книге, не стану ее пересказывать.

Почему именно эти фильмы и сериалы?

– Нет ли тенденциозности в отборе фильмов? Потому что в шуме можно разглядеть любые узоры. Были ли какие-то фильмы, которые не укладываются в вашу картину, вы их не включаете, а стоило бы для чистоты? Неприятный ракурс: критикуете ли вы в книге роль Роднянского в популяризации, например, «Девятой роты»?

– Не в «популяризации», а в создании, он же ее продюсер. Ни для кого исключений я не делаю, абсолютное большинство популярных фильмов описываю и анализирую (не 100%, потому что это нереально, но самые важные – да). Дружба с кинематографистами для критика, конечно, штука рискованная, но она не может быть поводом для умолчаний. Мне кажется, о «Девятой роте» и других фильмах Роднянского я написал так же честно и полно, как о других блокбастерах путинской поры. Тенденциозности стремился избегать изо всех сил. Получилось или нет, оценит читатель.

– Вы в своей книге пишете про фильмы, которые легли в основу путинской идеологии. При этом не раскрываете ее сути. Однако некоторые фильмы были сняты до прихода к власти Путина, и их сложно заподозрить в какой-либо ангажированности. Не могли бы вы более четко сформулировать, в чем, по вашему мнению, заключается идеология Путина?

– Книга посвящена попыткам ее сформулировать. Если в двух словах, то это культ силы, милитаризм, патриархальные устои, культивирование ксенофобии, ностальгия по СССР, алармизм, недоверие к прогрессу, зацикливание на прошлом и отсутствие образа будущего. Что до ангажированности фильмов, то об этом речи нет вовсе. Многие режиссеры, сценаристы и продюсеры искренне, вне всякого Путина, разделяют эти тезисы (как и многие зрители). Пропагандистскими же они часто не задумываются, а становятся в процессе своей экранной жизни – как это бывало в истории не раз и не два.

Василий Сизов