Почему киргизу в Москве проще, чем французу?

Татьяна и Пьер Дюлу пишут для блога "Страна Russia" о жизни иностранцев в России.

После трех лет совместной жизни во Франции в 2010 году они переехали в Калугу, а сейчас живут в Москве. Татьяна - журналист, работала в российских и зарубежных СМИ. Пьер - преподаватель истории и географии с 20-летним стажем.

Спустя полтора года жизни в России с разрешением на временное проживание мы решили подавать документы на вид на жительство. Но оказалось, что Миграционный центр теперь далеко от Москвы. "Жаль, что я не киргиз", - посетовал Пьер.

Пьер Дюлу: Мы живем на первом этаже. Место тихое, окна открыты. Недавно с улицы довольно долго доносилась непонятная речь - говорили не по-русски. Позже, встретив нашего киргизского дворника на улице, я спросил, не знает ли он, кто это был.

"А, эти, - Абай небрежно махнул рукой. - Да, от полиции прячутся. Узбеки, наверное, ну, или таджики".

"Может, и мне скоро придется сидеть в кустах, - подумал я. - Ведь я тоже не киргиз".

Татьяна Дюлу: С тех пор, как в 2015 году между Россией и Кыргызстаном было подписано таможенное соглашение, киргизы, в массовом порядке приезжающие сюда жить и работать, вздохнули с облегчением: им теперь не нужны ни визы, ни патенты - выезжай себе раз в год из России, да въезжай обратно.

Поэтому киргизы теперь в Москве - и дворники, и консьержи, и слесари, и электрики, и парикмахеры, и продавцы-кассиры, и повара-официанты. Работают на износ, но на жизнь не жалуются. Абай мне как-то сказал:

"Русские так работать не будут. А нам нормально, беремся за любую работу, да и с документами теперь особых проблем нет. Бывает, правда, что полиция останавливает. Но если сразу отстегнешь - то сразу и отпускают. Главное - с ними не спорить".

Пьер Дюлу: За шесть лет жизни в России меня еще ни разу не остановили для проверки документов. Но мне кажется, что киргизам все равно проще, чем мне.

Мы уже рассказывали о нашей эпопее с РВП - разрешением на временное проживание.

Когда полтора года назад эта история счастливо завершилась, нам напоследок сказали: "Ну, приходите теперь за видом на жительство - адрес знаете".

Так что все это время мы наивно полагали, что с ВНЖ все будет проще и нам не придется ломиться в закрытые двери.

Мы ошибались: оказалось, что с тех пор сменились и люди, и адреса. Единый миграционный центр, только было открывшийся на Новослободской, в ноябре прошлого года был внезапно закрыт и перенесен подальше от Москвы и, надо полагать, от глаз журналистов. Его новый фактический адрес - деревня Сахарово, 65 километров от МКАД.

Татьяна Дюлу: Чиновник по вопросам миграции мне сказал, когда весной я пришла навести справки: "Да прежних всех пересажали. Там теперь совсем другие люди. Съездите в Сахарово, посмотрите, что и как".

"Туда попасть-то можно? - спросила я. - Или так же, как раньше, каждый день отмечаться в очереди и месяцами ночевать под дверью?"

"Не, под дверью не надо. Там вроде гостиница теперь есть. Но народу тьма. Вон, одной недавно шубу разорвали - попыталась пройти внутрь. Вообще, конечно, надо было бы для нормальных людей как-то отдельно сделать".

"А нормальные - это кто?" - спросила я.

"Кто-кто? - чиновник поморщился. - Ну, вроде вас. Европа - отдельно, бывший СНГ - отдельно. А то смешали все в кучу, вот и бардак".

Пьер Дюлу: Один мой знакомый, Фредерик, который до переезда всей структуры в Сахарово успел сделать себе ВНЖ и теперь собирался подавать на гражданство, прислал мне координаты нескольких фирм, которые оказывали содействие иностранцам.

При получении РВП мы эти фирмы принципиально обходили стороной и все делали сами. Но теперь мне ужасно не хотелось селиться в гостинице деревни Сахарово на неопределенное время. Так что мы впервые нанесли визит в одну из таких контор.

Девушка Оксана назвала расценки: 5 тысяч рублей - за правильное заполнение анкеты ("мы приглашаем специального человека, вы уединяетесь с ним в комнате и работаете, потом все сохраняется на вашу флэшку"), 5000 рублей - медицинские справки ("вам никуда не придется ходить, все делается без вашего участия"), 9 тысяч рублей - сертификат по русскому языку.

"Русский язык я сдал сам. И с остальными документами тоже справлюсь", - сказал я.

"Тогда только 17 тысяч рублей - за талон", - бодро сказала Оксана.

"Только 17 тысяч? - удивился я. - Как-то дешево. За подачу документов на РВП у нас просили 80!"

"17 - это с ночевкой в гостинице. Если не ночевать, то всего 15. За эти деньги человек стоит за вас всю ночь в очереди и утром получает талон, который передает вам. Только надо будет приехать очень рано", - строго предупредила Оксана.

"Ну, хорошо, - говорю я. - Попадаю внутрь по талону и сдаю документы?"

"Мы вам гарантируем то, что вы предстанете перед инспектором, - сказала сотрудница загадочного офиса. - А примут у вас документы или нет - этого мы не знаем".

Увидев в следующий раз Фредерика, я рассказал ему, что предлагает контора, услугами которой он тоже собирался воспользоваться.

"Никаких гарантий, что ты подашь документы, они не дают, - сказал я ему. - Только то, что у тебя будет талон".

Фредерик был явно разочарован. Он сказал: "Так я лучше поеду в Сахарово, найду бабушку из той же деревни, дам ей пять тысяч рублей, что примерно половина ее пенсии, и попрошу постоять за меня в очереди и получить талон".

Татьяна Дюлу: Я тоже решила, что надо для начала самой съездить в это Сахарово - ну так, на разведку. Понять, реально ли все сделать своими силами, без ночевки в гостинице и поиска местных пенсионеров.

Час на метро через весь город - и вот я уже в маршрутке, идущей прямо до Миграционного центра. Стоимость проезда - 150 рублей, время в пути - 45 минут. Можно и на автобусе за 55 рублей, но ехать - в два раза дольше.

В машине нас всего трое - вместе со мной едут украинец Олесь и узбек Жасур. Олесь впервые, Жасур в Сахарове - частый гость.

"Я уже тысяч 30 потратил, а все никак не подам на РВП, - пожаловался он мне. - Но сейчас там вроде бы навели порядок. Приедем - покажу, куда надо идти".

Когда мы подъехали к Миграционному центру, в маршрутку зашел человек в почти что военной форме и осмотрел салон. Потом кивком позволил водителю подъехать к центральному входу.

Жасур галантно подал мне руку, помогая выйти, и мы направились к проходной. Народу не много, что само по себе внушало надежду. Но радовалась я рано.

"Это ваша жена?" - спросил охранник у Жасура, увидев мой российский паспорт.

Жасур замялся, и я ему помогла:

"Нет, не жена, - сказала я. - Просто знакомая".

"Тогда вам сюда нельзя",- сказал мне охранник. - Это миграционный центр, только для мигрантов".

"У меня муж - француз, я специально приехала, чтобы узнать, что и как", - я показала ему штамп в паспорте о регистрации брака.

"Вот пусть муж и приезжает. Возьмете свидетельство о браке и сможете его сопровождать".

Я все же попыталась попасть на территорию через служебный вход. Дружелюбный человек Сергей в окне мне сказал: "Зря вы приехали. Надо собрать весь пакет документов и приехать вместе с мужем. Если все в порядке - получите талон с датой и временем".

"Если документы в порядке, почему сразу нельзя подать?" - спросила я.

"В целях борьбы с коррупцией", - загадочно ответил он мне.

"В Москве, между прочим, эти ваши талоны за 17 тысяч предлагают, - сказала я. - Так что с коррупцией пока все в порядке".

"Дураков ищут", - ответил мне Сергей.

Я решила, что на первый раз впечатлений достаточно и пора вернуться домой. Оказалось, однако, что сесть в маршрутку можно только с территории самого Миграционного центра: маршрутка заезжает в ворота, набирает пассажиров-мигрантов и, уже не останавливаясь, везет их до Москвы.

Я снова вернулась к Сергею.

"Помогите мне хотя бы отсюда уехать, - сказала я.- Как мне сесть в маршрутку, если вы меня не пропускаете внутрь?"

То ли я ему надоела, то ли он искренне хотел мне хоть в чем-то помочь. Он взял телефон, и через минуту к нам подошел человек с собакой, как оказалось - бельгийской овчаркой. Этим двоим было поручено провести меня на территорию и посадить в машину.

Внутри все походило на военный объект повышенной секретности: взад-вперед курсировали люди с собаками, перед зданием неслышно кучковались мигранты.

Когда я ступила на дорогу, человек сказал:

"Нет-нет, вам так нельзя, вам - только по тротуару".

Я шла и думала о том, как хорошо, что все это не видит Пьер. Этот почти тюремный конвой с бельгийской овчаркой наверняка отбил бы у него охоту сюда возвращаться. А так - соберем документы и снова, как и полтора года назад, начнем борьбу за право остаться в России. Видимо, уже ближе к осени.

Татьяна и Пьер Дюлу