Открытки Бродского в прошлое

 «Мы, оглядываясь, видим лишь руины!»

Будучи наездами в Питере, я еще застал пожилую маленькую женщину, всю жизнь служившую товароведом в знаменитом «зингеровском» Доме книги на канале Грибоедова, которая знала Бродского. Она называла его Йосей. А он слал ей на дни рождения поздравительные открытки. Это были открытки своему прошлому, в знаменитый Дом Мурузи на улице Пестеля, на Васильевский остров, куда так и не вернулся умирать. Не вернулся не потому, что до конца не доиграл миф, а, видимо, потому что:

Вот и прожили мы больше половины.

Как сказал мне старый раб возле таверны –

Мы, оглядываясь, видим лишь руины!

Взгляд, конечно, очень варварский, но верный…

Он попытался доиграть питерский миф в Венеции. Ведь в Ленинграде, бросив школу, он пошел учеником фрезеровщика на завод «Арсенал», видимо, тогда еще не догадываясь, что спустя 40 лет его любимым местом прогулки станет Арсенал в Тишайшей.

И даже женился поэт на итальянке. Мария Соццани – почти синоним Марины Басмановой. Ей – М.Б. – посвящено такое количество стихов, что, наверное, вряд ли кто в ближайшее время покусится на этот рекорд:

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,

дорогой, уважаемый, милая, но неважно

даже кто, ибо черт лица, говоря

откровенно, не вспомнить, уже не ваш…

И от этой любви, наверное, Бродский не исцелился до конца дней своих. Тем более, что Марина ушла к другому, поэту Дмитрию Бобышеву. И, что хуже, поэту более слабому, но не менее амбициозному. Бобышев увел у Бродского женщину, но женился на другой. Но сперва два поэта чуть было не схлестнулись в смертельной схватке на топорах. Победила «дружба»! Это почти легенда, потому что «ярость благородная» закончилась ничьей, но зато породила массу свидетелей, воспоминаний.

Бродский вернул Бобышеву «должок» спустя несколько лет, но уже в Америке, куда Дмитрий Васильевич уехал, полагая, что Нобелевская премия ожидает именно его, а не Бродского.

Хуже того, он уверил в этом и свою супругу. А когда одним прекрасным утром по радио объявили лауреата, вторая половина Дмитрия Бобышева очень удивилась этому неожиданному обстоятельству, спросив: «А что, Дима, разве не ты должен быть Нобелевским лауреатом?» После этого злополучного вопроса, оставшегося, видимо, без ответа.

Ни тоски, ни любви, ни печали,

ни тревоги, ни боли в груди,

будто целая жизнь за плечами

и всего полчаса впереди.

А у Марины Басмановой на память от Бродского – сын. Сын, которого отцу так и не показали. Родители Басмановой были категорически против их женитьбы, а мальчику дали отчество Осипович! Бродский чуть позже даже пошутит: это почему же, мол, Осипович, от Мандельштама, что ли? Почти. Раз взялся за гуж русской поэзии, не говори, что не дюж. Не то, что Бродский не сдюжил. Просто его М.Б. стала Мария Соццани.

А отпрыск Мандельштама и Бродского, Андрей Осипович, не пошел по стопам отца. То есть пошел, но чисто внешне. Поэтому он не стал, хотя все предпосылки: его постоянные поиски места под солнцем, работы, бесконечные претензии к миру, – были в наличии. И даже сохранились записи, на которых Андрей Осипович Басманов читает стихи. Но стихи – отца.

У Бродского от Марии Басмановой почти вся лирика.

Они встретились в Америке, потом Андрей Осипович написал об этой поездке, но читать этот текст, обремененный нецензурной лексикой, трудновато. Такое ощущение, что одно из произведений Иосифа Александровича ожило и перевоплотилось в ходячий стих:

… Знаешь, на свете есть

вещи, предметы, между собой столь тесно

связанные, что, норовя прослыть

подлинно матерью и т. д. и т. п.,

природа могла бы сделать

еще один шаг и слить их воедино…

Вот они, стихи и реальный человек, и слились воедино. Одно время Андрей Осипович трудился кондуктором в троллейбусе. Существует байка о том, как кондуктор Басманов получил в качестве штрафа пуделя, которого хозяйка везла в ветлечебницу на усыпление. По словам Басманова, безбилетная гражданка с золотыми зубами так жалостно расписала ему свою забубенную жизнь, «даже собачку кормить нечем», что «борзой щенок» перекочевал к другому хозяину.

Но разве в этом поступке сына не отцова поэтическая поступь. Не его вольный разгул:

Меня упрекали во всем, окромя погоды,

и сам я грозил себе часто суровой мздой.

Но скоро, как говорят, я сниму погоны

и стану просто одной звездой.

Звезда по имени Иосиф Александрович Бродский появилась на свет 65 лет тому назад. Печальная и такая неулыбчивая звезда, которая с небес возвращается на Васильевский остров. Туда, где бродит его сумрачная тень, его кровинка, где дребезжит, словно пустые бутылки портвейна в сетке, разбитая вдребезги любовь одного из самых мелодраматических поэтов последней четверти ХХ века!

Игорь Михайлов,

зав. отделом журнала «Юность»