Почему русских в США никто не представляет

Отсутствие диаспоры – признак разобщенности?

Знаете ли вы, что такое, например, армянское лобби в США? О, вы не знаете, что ТАКОЕ армянское лобби в США! Я сейчас не о признании Америкой геноцида армян и не о блокировании оружейных поставок США – Турции. И не о том, что многолетним «языком» армянского лобби был сенатор Байден, а ныне глава Белого дома.

Это все «мелочи» на фоне того, что пять штатов (среди них Калифорния), признали независимость «республики Арцах» (для азербайджанцев – Карабах). И еще несколько рассматривают такую возможность. А в 1997 году в Вашингтоне открылось представительство «республики Арцах» и не как-то там «криво и полулегально», а с регистрацией в Минюсте США. Представьте себе представительство Крыма в Брюсселе, несмотря на официальную позицию Евросоюза. Представили?

Поражение Армении в недавнем обострении давнего конфликта не означает, что это «соревнование» закончилось. Кто следит за ситуацией, в курсе и про заявления госсекретаря США Энтони Блинкена, и о дебатах вокруг «поправки 907», свидетельствующих, на чьей стороне симпатии и кто оные лоббирует. Впрочем, по-другому и быть не могло, ведь история взаимоотношений длинная: еще в 1820 году американские миссионеры выбрали армян в Османской империи как определенную группу влияния – от политики до коммерции.

Самые первые торговые договоры между османами и американцами осуществлялись при посредничестве и «операторстве» армян. Они уезжали туда, группировались вокруг штатных политических партий (для торговли международного уровня требовалось покровительство) и постепенно становились самостоятельной силой, с которой приходилось считаться. Но речь не про них, армянское лобби лишь пример в череде подобных.

Прологом отношений русских (во всех смыслах этого слова) и американцев принято считать встречу Петра 1 с Уильямом Пенном в 1698 году. Царь заинтересовался движением «квакеров», а Пенн являлся их ярким выразителем. Оба своеобразные отцы-основатели: первый – Российской империи, а второй – Пенсильвании («Лесистая земля Пенна») и Филадельфии, где подписывалась декларация независимости США.

С того момента, сильно упрощая, мы жили, в основном, «параллельно» друг другу, оживляясь лишь при наличии общего врага: в 19 веке «дружили» против Великобритании, в 20-м – против Германии. По мере возмужания американской нации, при ее заявках на международный успех наше «партнерство» становилось все более однозначным. Простенький пример для понимания: США самыми первыми в тогдашнем мире признали развал Российской империи и Временное правительство (22 марта 1917 года). И самыми последними из развитых стран – «собравшийся» Советский Союз в ноябре 1933 года.

Пользуясь случаем, поясню за «доктрину Монро», которую у нас затыкают во все пропагандистские дыры. Услышите от кого, что США ее «не соблюдает», смело сливайте «специалиста» в помойку:

Во-первых, путают заповедь и проповедь – декларацию принципов внешней политики американский президент Монро озвучил Конгрессу в 1823 году и это отнюдь не «законодательная пропись», а именно послание «Федеральному собранию». Даже не столько своим, сколько – Европе и заклятому другу Великобритании персонально: не лезьте к нам сюда, а мы к вам – туда. Справедливости ради, сию «концепцию» вообще придумал Джон Адамс, в ту пору работавший Госсеком у Джеймса Монро, ну да ладно. Главное – не ЗАКОН, а ЗАЯВЛЕНИЕ.

Во-вторых, политически и фактически «доктрина Монро» почила в бозе уже в самом конце 19 века по итогам испано-американской войны 1898 года, а Первая мировая и вовсе сделала ее рудиментом. Ссылаться на «доктрину Монро» в контексте нынешних США, все равно, что сетовать на современную Россию, не соблюдающую положения Венского конгресса Александра I.

Однако вернемся к магистральной теме – с чего началось «похолодание» и почему там отсутствует русское лобби. В 1887 году Империя попыталась заключить конвенцию с Федерацией о взаимной выдаче преступников. Точнее заключить-то заключили, но за океаном сразу же развернулась кампания по «невыполнению» среди немногочисленной, но активной прослойки эмигрантов. Дескать, позор выдавать «проклятому царизму» кого бы то ни было, неважно революционер он, убийца или казнокрад.

Эту традицию соблюдали и в дальнейшем, к примеру, будущий творец «системы ВВП», экономист Саймон Кузнец (Семен Абрамович Кузнец) эмигрировал в Нью-Йорк, потому что за 12 лет до этого туда сбежал его папа – бухгалтер Азовско-Донского банка, прихватив казенные деньги. Смешно, но о «конвенции 1887 года» в США спохватились относительно недавно, добиваясь экстрадиции Эдварда Сноудена. Логика следующая: старинный договор официально никто не отменял (просто «подзабыли»). Следовательно, юридически та бумага имеет силу. Значит – отдайте Сноудена!

Примерно с середины 19 века к западным берегам массово поплыли те, кто считал прежнюю родину «тюрьмой народов» – родившиеся в границах Российской империи евреи, поляки, немцы, финны и т.д. Они не жалели красок, живописуя «как там все плохо», и таким образом формировали новую повестку в отношениях между странами. Через годы и десятилетия из них и потомков сложатся «группы влияния» с исторической памятью о нанесенных когда-то обидах.

Местные американцы прибывавших «русских» слушали без разбора тонкостей и нюансов, ведь кому ж верить, как не им? Других русских для них не было – остались за горизонтом. Симпатии к «поработительному» государству (это вам не индейцев гонять) стремительно таяли, а тут еще совпало с началом экспансии США в Тихо-азиатский регион, обострением соперничества и поддержкой Америкой Японии в войне с Россией. Заложенный тогда бренд безжалостной империи, помноженный на перманентную конкуренцию, определил политику того берега к этому на долгие годы. Ну и Америка всегда была неравнодушна к любому, кто мог до нее достать, невзирая на географию, будь то английский флот, германские подводные лодки или советские (а сейчас российские) ракеты.

Но что же сами русские, которые тоже уезжали в США? Вопрос даже не про «лобби», а хотя бы про диаспору. Тут, конечно, неплохо было бы понять, сколько их и кто они в частности. Например, когда «препарировали», так называемую русскую мафию совсем не «релевантно» получилось. А славянский «Братский круг» из книги Роберта Фридмана «Красная мафия» вообще не нашли, правда санкции на некоторых российских граждан за причастность к «Братскому кругу» наложили. Но и среди них славянских фамилий – менее половины.

Ладно, не станем копаться в подробностях, глянем «ширше». Отсутствие диаспоры – признак разобщенности? Или данный факт демонстрирует отличные коммуникативные способности, уживчивость и чувство собственной полноценности при новой «вписке»? Русские могут прийти в чужой монастырь и согласиться с чужим уставом, что делает их там своими и не вызывает отторжения.

Однако здесь и опасность – разочаровавшись и разуверившись, русские готовы принять другую культуру просто потому, что она «другая», хотя это и не синоним слова «лучшая». Таким образом, русские запросто могут «раствориться» с полной утратой идентичности. Впрочем, не обязательно, как показали предыдущие волны эмиграции, многие все-таки ощущают себя за границей гостями, несмотря на то что «гостевание» иногда затягивается на всю жизнь…

М. Синельников-Оришак