Иронические заметки Льва Гончарова о Хьюстоне

Внутреннее расследование. 

Если Техас - это звезда, то звезда какая-то ущербная - от неё откусили кусок, пожевали, не доели и выплюнули.

Кусок, видимо, оказался очень жёстким и не по зубам жующему, поэтому ту жёсткую субстанцию закинули в скороварку и стали варить в кипящем котле под высоким давлением.

Изначально материал был жестким, поэтому никакого навара не получилось. Однако, что  удивительно, стали образовываться новые элементы - то есть скороварка неожиданно превратилась в реактор, и в этом кипящем котле зачастую получаются новые элементы и амальгамы. Таков Хьюстон, зачастую против воли даже самих обитателей этого города, на улицах которого нет места элементарным учтивости, доброте и вежливости.

Водитель оказался примерно моего возраста и примерно такого же телосложения. "Вперёд или назад?" - спросил я. "Выбирай сам," ответил он, и я сел вперёд. "Ты работаешь водителем?"- спросил он. "Я обожаю рулить,"- ответил я. "А почему ты спросил?" - после паузы добавил я. "Потому, что, как правило, шоферы садятся непременно вперёд," - ответил он и убер тронулся с места. На улице давно стемнело, и я поинтересовался, много ли публики ездит в этот час. Его, наверное, часто донимают этим вопросом. Он терпеливо дослушал и ответил: "Невозможно предсказать, когда будет большой спрос, а когда нет. Если спроса нет, ты сидишь и ждёшь, а когда народ начинает просыпаться к утру, ты уже сам засыпаешь и нужно идти домой."

Я спросил о произошедших на его памяти каких-либо экстраординарных событиях. "Вот все вы так, хотите сенсаций. А их на самом деле происходит очень мало. Да, по долгу службы мы общаемся с большим количеством людей. Среди них есть как очень интересные, так и, откровенно говоря, совершенно сумасшедшие попутчики. Но, как правило, в машине пассажиры ведут себя прилично. Что не всегда скажу о ситуациях снаружи, там всякое бывает." И он рассказал такую историю из своей жизни. Пойди в ней что-нибудь не так, по-другому, могла бы разыграться трагедия и стать очередным привычным громким делом в утренних новостях.

- Вот что произошло позавчера ночью в районе Хьюстона под названием Клеар Лейк. При выезде из квартирного комплекса человек преградил мне дорогу. На мой вопрос "как выехать наружу?" - он ответа не дал и стал угрожающе наступать с собакой на поводке, повышая голос. Он говорил, а потом закричал, что не выпустит меня, но ничем не мотивировал свою позицию. Охранником он не являлся, а просто выгуливал собаку, средне-крупного размера, хорошо обученную командам. Я неоднократно вежливо попросил его прекратить, объяснил, что я водитель, мне нужно выехать, что я проехал по всему периметру комплекса, что я как раз и сделал до того, и не обнаружил ни одного действующего выхода, кроме этого. Выход состоял из двух половинок. На одной из них висел плакат: no exit, на другой ничего не было написано. Так бывает постоянно при выезде из апартаментов. Тут открывалась только одна половинка, на которой ничего не было написано, так тоже часто бывает в результате неисправности или намеренной организации. Однако он продолжал повышать голос, кричал, чтобы я уехал. Я намеревался это сделать и так. Но он преграждал путь. Я объяснил ему, что других возможностей покинуть комплекс я не нашел, что я не знаком с комплексом, что я водитель, тут не живу, привез пассажиров и хочу ехать дальше. Мне в тот момент нужна была помощь, но он преграждал путь, не давая выехать из комплекса, буквально в 3-х футах от открытых ворот, удерживая внутри и не давая никакой информации, есть ли другие выходы и куда ехать. Я попросил его прекратить и выпустить меня, иначе я вызову полицию. Он объявил, что он сам полицейский, но подтверждений не представил. На что я заметил вслух, что он не представился, не имеет униформы и удостоверения органов, в которых, по его словам, служит, и не назвал отдел, где служит. В ответ он сказал, что он офицер Браун.

Браун дождался пока ворота закроются автоматически, и я оказался практически полностью блокирован. После этого он начал еще более агрессивно угрожать. Он сказал, что покажет кое-что неприятное, и расправится со мной, и что мне от этого будет очень плохо. Он стал демонстрировать пистолет в кобуре на бедре. Этим бедром он начал двигаться вперед ко мне, крича что он офицер, буквально тыча пистолетом в лицо. Я вежливо ответил, что это не убедительные знаки идентификации, снова попросил назвать отдел и его полное имя, а также фамилию, кому он подчиняется, что он отказался делать, но продолжал угрожать. Он придвинулся почти вплотную к моей водительской стороне, и начал имитировать броски к машине, как если бы он пытался сделать захват, или выхватить пистолет из кобуры, но в последний момент каждый раз передумывал. В ответ на это я закрыл окно машины, заблокировал замки на дверях и позвонил в полицию, прося о помощи. Я сообщил оператору где нахожусь. В службе спасения собрали информацию, меня заверили, что помощь в пути и положили трубку. Тут человек, назвавший себя Брауном, снова стал надвигаться на машину, делая броски, с моей водительской стороны. К тому же он ослабил поводок собаки, которая стала прыгать на водительскую дверь и царапать машину, пытаясь пробиться к моему горлу через боковое водительское стекло. Я снова позвонил в полицию и попросил о защите. Я включил камеру на телефоне. Заметив это, он перестал делать попытки атаковать, отвел собаку чуть назад, но стоял рядом, демонстрируя пистолет в кобуре, и держа руку над пистолетом, как ковбой в кино, готовый к выпаду. Я хотел уехать все это время, но боялся двигаться, опасаясь, что он откроет огонь, и, насколько я знал, объехав периметр комплекса, других выходов там не было. Я не знал, куда ехать, и опасался его угроз. Я не хотел, чтобы он меня изрешетил как мишень на стрельбище. А он только и ждал удобного повода и всячески пытался меня спровоцировать.

Приехала полиция и я объяснил суть дела. Однако он стал все отрицать. Только при помощи полиции я смог покинуть то место. Полиция проводила меня до ворот, которые находились с боку тупика со светящейся загородкой-зеброй, которую обычно выставляют в глухих тупиках, не имеющих выходов наружу, и знать, что там есть еще одни ворота, никак не представлялось возможным, и увидеть их тоже не было возможно, не проехав в тупик почти вплотную. Полиция узнала об этом у других жителей, ни одного из которых не было вблизи, когда я пытался выехать изначально. Но они вышли, заметив стробоскопы полицейской машины. Без них и полиция бы не нашла выход из комплекса.

Выслушав рассказ водителя, я спросил: "Может быть все таки имеет смысл обратиться по месту службы этого человека и уведомить о превышении им должностных полномочий, чтобы провели служебное расследование, по крайней мере? А то, кто знает, до чего может такое "рвение" довести. Или обратиться к юристу за консультацией? А то все так спускают, и подобные люди чувствуют свою безнаказанность и продолжают ущемлять права других, терроризировать окружающих своей неуемной жаждой подавлять, а то и расстреливают невинных жертв."

- Да какое там внутреннее расследование? Я просто пойду проконсультируюсь у психолога о том, как понижать пост-травматический стресс, проведу свое внутреннее расследование. Главное, чтобы у меня внутри от этого не осталось осадка, и чтобы это не мешало работать с людьми, которые к этой ситуации не имеют отношения. Почему окружающие должны расплачиваться за ошибки или превышение полномочий некоторых? Мы все как-то сами должны ползти домой и зализывать свои раны...

Машина подпрыгнула еще раз, тяжело ухнула на последний ухабине и остановилась - это означало, что мы приехали на место назначения и нужно было выходить.

Лев ГОНЧАРОВ,

Хьюстон