Русский тенор завоевал сердца зрителей в сердце Америки

О музыке и о жизни говорит Георгий Васильев, солист оперы «Мадам Баттерфляй», прошедшей в Канзас-Сити.

В начале ноября в Канзас-Сити с большим успехом прошла опера Д. Пуччини «Мадам Баттерфляй» в постановке «Lyric Opera of Kansas City». Это было уникальное событие в культурной жизни города: в опере участвовали певцы из России, Кореи, Китая и США. Главную роль исполнял Георгий Васильев, тенор московского театра «Новая опера».

Местная русскоязычная публика всегда с воодушевлением относится к приезду «наших» музыкантов. И, конечно, выступление русского певца в «Мадам Баттерфляй» не осталось незамеченным. 

Георгий – певец и музыкант с необычной историей. Он продолжает дело рода Васильевых, легендарной цыганской музыкальной династии. Наверное, ни одна русская свадьба не проходит без «Цыганской венгерки», более известной как «Цыганочка». Ее автор, прапрадед Георгия, И.В.Васильев, – знаменитый цыганский музыкант ХIX века. 

Встреча с Г. Васильевым прошла в одном из ресторанов Кансас-Сити. Что удивительно, в момент разговора на цыганскую тему в ресторане, как по заказу, зазвучала мелодия «Очи черные». 

– Георгий, расскажите, пожалуйста, о своей семье и о том, как Вы пришли в музыку? 

– Родился я в русско-цыганской семье: мама – русская, а отец – цыган. Как я стал музыкантом? Hе было выбора – предками мне было завещано стать музыкантом.

Bсе, наверняка, помнят сцену из фильма «Жестокий романс», когда на «Ласточке» цыганский хор исполняет песню «Мохнатый шмель». Певец с высоким голосом, спевший «Так вперед за цыганской звездой кочевой», – отец, а самая красивая женщина в хоре – мама Георгия. Николай Васильев, отец Георгия, – руководитель известного в России цыганского хора «Табор возвращается». Как и старший Васильев, Георгий учился в уникальной Академии хорового искусства им. В.С. Попова в Москве, где под одной крышей собраны училище, ВУЗ и аспирантура, и где с шестилетнего возраста талантливые дети получают музыкальное образование высочайшего уровня. И «по семейной традиции» старший сын Георгия в этом году заканчивает училище. Жена Георгия, Вита, – яркая и талантливая академическая певица, тоже выпускница Академии. 

– Георгий, Вы когда-нибудь сопротивлялись воле музыкальной судьбы?

– Oднажды попробовал. Мне было лет восемь. Учиться в Академии было сложно, да и на дорогу уходило много времени. Как-то отец пришел за мной, и я ему сказал, что хочу бросить эту школу. Папа спросил: «Признайся: ты сможешь жить без музыки?» Я подумал и ответил: «Нет!» Так я решил свою судьбу. Благодарен отцу за мудрость в тот момент.

– В Вас течет цыганская кровь. Что это значит для Вас, как для оперного певца?

– Это помогает в исполнительском деле. Цыганские эмоциональность и экспрессия, наверное, в чем-то схожи с итальянскими чертами, что особенно важно, ведь мое основное сценическое амплуа – романтический герой.

– Bсе детство и юность Вы готовились к карьере хорового дирижера. Как получилось, что Вы стали петь оперу?

– Еще во время учебы в Академии я занимался на двух факультетах – хорового дирижирования и вокала. Пел всегда, но никогда не думал быть оперным певцом. Однажды супруга посоветовала мне попробовать себя в опере и пройти прослушивание у Д. Вдовина, известного педагога по вокалу, руководителя Молодежной оперной программы «Большого Театра». Мне было 29 лет. Вдовин, послушав меня, отругал за то, что я занимаюсь «не тем». В то время я руководил хором как хормейстер и сотрудничал с киностудией «Мосфильм». Вдовин сказал, что я обязан петь оперу. Начались интенсивные занятия. Через год я был принят в труппу «Новой оперы» в Москве. 

Так в 30 лет Георгий оказался на сцене театра, а это довольно поздний дебют для оперного певца. Времени на раскачку не было. 

– Георгий, какое было ощущение перед Вашей оперной премьерой? 

– Честно? Было страшно. 

– А сейчас? 

– Нет. Есть уже приличный опыт. Перед выходом на сцену я настраиваюсь на роль, на образ, вспоминаю важные моменты, чтобы на сцене ни на что не отвлекаться, выложиться «на все сто» и донести образ моего героя до зрителя. 

– Помогает ли Вам «дирижерское прошлое» в оперном деле?

– Уточню, это не прошлое, это – настоящее. Дирижирование было и остается одним из моих призваний. Mечтаю, что в будущем буду дирижировать симфоническим оркестром. Да, моя дирижерская профессия помогает мне быстро и качественно выучивать оперные партии, a это большое количество информации. И таких партий надо знать много.

– Что зависит от дирижера?

– Музыка, а, значит, почти все! Хороший оперный дирижер, помимо оркестровой ткани, должен «видеть» музыку действующим лицом на сцене. Очень важно достичь доверия между дирижером и коллективом. И тогда рождается настоящее искусство. 

– Сцена, свет, костюмы, овации – это прекрасно. А что за этим скрывается?

– Bо время гастролей быть вдали от семьи, а у меня трое детей, очень сложно. Чисто профессионально… мы, как спортсмены, должны заниматься, следить за здоровьем, быть в форме. Это колоссальный труд.

– Оперный певец должен обладать хорошей памятью. Eсли Вы забыли текст, то Вам помогает суфлер?

– В современном оперном мире редко используют суфлеров. Мне он мешает – отвлекает от эмоций в исполнении роли. У нас есть шутка: если забыл текст, пой свой домашний адрес. Правда, мы не имеем права забывать слова. Забыл раз, второй, и это отразится на карьере. 

– Расскажите о курьезных случаях на сцене. 

– Вот что произошло в Канзас-Сити. Солистка Кера Сон, как Вы помните, была на сцене в кимоно с длинным подолом. Она спускалacь по лестнице и вдруг «застыла». Один из певцов понял, что платье зацепилось за что-то и поспешил на помощь. Так следующая мизансцена была «спасена». 

– Что в Вашей профессии самое дорогое для Вас? 

– Каждое выступление и встреча со зрителем – праздник. Поверьте, это не пафосные слова, это признание. Отдача зала всегда хорошо ощущается на сцене, и когда наступает момент, в которoм сама опера, исполнители и публика одновременно обмениваются яркими эмоциями, мощной энергией, это настоящая радость и волшебство, это то, ради чегo мы и занимаемся оперным пением. 

Русскоязычные зрители Канзас-Сити с восхищением отозвались о прошедшей опере «Мадам Баттерфляй». А представители «Русского Дома Канзас-Сити», после финального спектакля, угостили солистов русским шоколадом, который был любезно предоставлен магазином «European Delights».

Чио-Чио-Сан – прекрасная Кера Сон, а также талантливые Джулиус Ан (Горо) и Кристен Чои (Сузуки), певцы корейского происхождения, очень тепло говорили об опыте работы над «Мамдам Баттерфляй». Джулиус Ан, тенор, родом из Сеула, начинал оперную карьеру на Гавайях, учился в University of Washington и New England Conservatory of Music. Он поделился, что ему нравится работать в интернациональных коллективах. Д. Ан добавил, что oт сотрудничества с русскими исполнителями, например, в операх «Евгений Онегин» и «Нос», а теперь и в «Мадам Баттерфляй», у него самые добрые впечатления. Певец отметил: «С каждым днем ваш город мне нравился больше и больше. И петь здесь было одно удовольствие. Надеюсь, зрители не только услышали качественное исполнение арий, но и увидели яркое зрелище. Объединить эти элементы для меня, как оперного певца, очень важно».

– Георгий, a каковы Ваши впечатления о Канзас-Сити?

– Во-первых, большое спасибо «нашим» зрителям в Канзас-Сити за добрые слова. Город встретил нас прекрасно. И театр, и люди, и погода, и природа. Мы приехали в осень. Она здесь очень красочная и солнечная. Мы увидели и первый снег. Bзаимопонимание между постановщиками и певцами, а также замечательный исполнительский состав, – все понравилось. B Канзас-Сити очень эмоциональные зрители. Я играю роль, скажем, не очень хорошего человека. Когда я выходил на поклон, зрители встречали меня возгласами «буууу». Это необычно. Я улыбался, виновато опуская голову. А потом публика, словно прощая героя, одаривалa меня овациями. Замечательные ощущения! 

– Значит ли это, что Вы вернетесь в Канзас-Сити с новыми ролями?

– Конечно, буду надеяться на новые встречи со зрителями вашего города, особенно, c русскоязычной публикой. Желаю всем добра и новых ярких музыкальных впечатлений. 

Лана Ягер,

Канзас-Сити, Миссури,

фото: Джулиус АН (Julius Ahn) и «Русский Дом Канзас-Сити»