В Нью-Йорке освятили бюст Николая Второго

Русская эмиграция всегда помнила и чтила последнего российского императора .

В Синодальном кафедральном соборе РПЦЗ в Нью-Йорке состоялось открытие и освящение бюста последнего российского императора Николая II. Бюст был передан в дар РПЦЗ Евгением Королевым, президентом фонда «Под покровом Богородицы», цель которого – сохранение духовного и исторического единства русского православия в отечестве и за рубежом. Бюст был обнаружен в Крыму, имя скульптора пока неизвестно. Он был доставлен в мастерскую В.М. Клыкову, где был отреставрирован и получил вторую жизнь.

Именно в этом кафедральном соборе в 1981году семья императора была канонизирована и причислена к лику святых. Россияне с первых дней рассеяния всегда помнили об этих событиях и делали все для сохранения памяти об этой трагедии.

Уже через несколько дней после расстрела, во время проповеди Патриарх Тихон (Беллавин), высказал отношение церкви к вопросу казни царской семьи:

«На днях свершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович… Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Мы знаем, что он, отрекшись от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе.»

Патриарх Тихон благословил архипастырей и пастырей совершать панихиды о семье Романовых. Эта рана в памяти эмиграции никогда не заживала. Вот слово св. Архиепископа Иоанна Максимовича, сказанное в Брюсселе в Храме-Памятнике Николаю II в 1962 году:

«Убийство Императора Николая II и его Семьи является исключительным как по виновности в нем русского и других народов, так и по его последствиям. Не сразу совершилось, подготавливалось постепенно. Гнусная клевета поколебала преданность Царю и даже доверие к нему значительной части русской общественности. В связи с чем наступившему искусно вызванному мятежу не было дано должного отпора ни властями, ни обществом. Малодушие, трусость, предательство и измена во всей полноте были проявлены ими. Многие поспешили искать доверия и милостей от преступников, пришедших к власти. «Народ безмолвствовал» сначала, а потом быстро начал пользоваться новыми создавшимися условиями. Каждый старался о своей выгоде, попирая Божественныя заповеди и человеческие законы. Открыто не было ничего сделано в защиту Государя и престола. Молчаливо принято было известие о лишении Царя и его Семьи свободы. Втайне лишь возносились молитвы и воздыхания теми немногими, кто не поддался общему искушению и понимал преступность тех деяний. Посему Государь оказался всецело в руках своих тюремщиков и новой власти, знавшей, что может делать все, что хочет. Убийство легло на совесть и душу всего народа. Виноваты все в той или иной степени: кто прямым мятежом, кто его подготовкой, кто изменой и предательством, кто оправданием случившегося или использованием его к выгоде себе. Убийство Царя-Мученика есть прямое следствие их. Лишь полный духовный разрыв с ними, сознание их преступности и греховности и покаяние за себя и своих предков освободят Русь от лежащего на ней греха. Храм-памятник зовет к сему, он вещает нам о сем. Этот храм – свеча от всего русского зарубежья за Всероссийского Царя-мученика, за Царскую семью и за всех пострадавших в годы лихолетья. В нем ежедневно возносятся за них молитвы. Храм этот духовно объединяет всех преданных памяти Царя-мученика и верных нашему страждущему Отечеству и является символическим надгробным памятником Царской семье и всем за нее пострадавшим. Таким он останется пока по милости Божьей, нo будет от лица всего Русского народа воздвигнут величественный храм над грозной Екатеринбургской шахтой.»

Через пятьдесят лет запишет свои воспоминания архимандрит Ново-Валаамского монастыря в Северной Америке, монах-миссионер Герасим:

«С 1917 года, с года проклятой революции, я проливал реки слез. Сегодня 3-го июля я служил Литургию и поминал Царя-Мученика, его Семью, я как бы видел подвал Ипатьевского дома и ту страшную кровавую картину: я пролил слезы и молился от себя, не за Мучеников, нет, а за весь русский народ, просил их, Мучеников, простить всех нас, молиться за нас, грешных. Христиане первых веков всех убиенных за Христа сразу же причисляли к лику святых мучеников, молились не за них, а им, пострадавшим за Христа. А ведь там были невинные четыре царевны и отрок Царевич Алексей. Да и они все страдали 18 месяцев от грубой стражи. Они все великомученики! Приближается страшная ночь и я буду служить утреню. Миллионы православного русского народа не защитили своего доброго кроткого Царя и его Семью. Страшно и подумать, что там было в ту ночь. Но страшно то, что против Царя были и некоторые архиереи, попы, образованные монахи. Из простецов – то все, я думаю, были за Царя... В 1917 году я видел сон. Все небо было черное, страшное, и посреди его был свет и там Христос Распятый. Он умирал! Глава его склонилась и мускулы Его рук дрожали от страдания. И я слышал голос: «Молитесь, Россия распята». И вскоре мы на Аляске узнали о жестоких гонениях на верующих христиан и об уничтожении святых ее мест».

Память о расстреле царской семьи всегда хранилась в эмиграции. Это было то, что объединяло всех. Для этой цели многие монархические организации проводили молебны, дни памяти, создавали общества памяти… Чаще всего эти общества создавались бывшими офицерами Российской Императорской Армии и Флота. Так, в 1922 году во Франции был создан «Союз ревнителей священной памяти государя императора Николая II. C 1931 года существовало «Общество памяти императора Николая II». Открывались филиалы этих обществ в других странах, иногда филиалы носили другие названия: «Союз ревнителей священной памяти Николая II», «Союз верных памяти императора Николая II», «Союз ревнителей священной памяти императора Николая Александровича и его августейшей семьи». Но цель была неизменной – сохранение памяти. Для этой цели возводились соборы, устанавливались памятные доски, кресты, выпускались книги, брошюры и, конечно, выпускались открытки.

Общество «Северный Крест» из Нью-Йорка собрало каталог изданий Второго Отдела Союза памяти императора Николая II в Североамериканских соединенных штатах. Найдены листы с отпечатками всех открыток (карточек), посвященных памяти царской семьи. Работа по выпуску открыток была осуществлена при поддержке членов «Союза памяти императора Николая II» Д. Члена, Е. Антоновского и Ф. де Постельс.

В эмиграции не только чтили память о царской семье, но и не забывали тех, кто был виновен в трагедии России. Одной из таких зловещих фигур была фигура Александра Керенского, председателя Временного правительства.

«Я смело утверждаю, что никто не принес столько вреда России как А.Ф. Керенский», – написал в 1922 году, будучи в эмиграции, М. Родзянко. Вот как описал встречу с ним в Тарнополе в 1917 году барон Николай Будберг: «Стоял июль 1917 года. Я в то время по независящим от меня причинам находился в г. Тарнополе. Полк мой Лейб-Гвардии 1-ый Стрелковый Его Величества был в резерве где-то недалеко, и в город часто заезжали друзья. Сам город сохранился в моей памяти, как не слишком большой, но довольно чистенький, с хорошими гостиницами, ресторанами и прекрасным парком. В такой насыщенной любовью и беспечностью атмосфере жил Тарнополь летом 1917 года. Музыка гремела, русский говор и русская песня слышались везде... Помню мы, мой родственник граф О’Рурк, Лейб-Гвардии 4-го Стрелкового Императорской Фамилии полка, и я входили в ресторан «Москва». Он передал музыкантам оркестра ноты со своей композицией и велел играть. Музыканты любили русского барина, который давал им полными горстями на чай, если ему угождали, а потому они играли, много раз играли эти песни молодого офицера. Но помню и другие картины: в том же ресторане сидят двое. По физиономиям видно, что солдаты, при этом самые настоящие революционные типы, но оружие у них офицерское, шашка с георгиевским темляком. Где досталась им эта мечта каждого офицера? Кому пришлось поплатиться, быть может, жизнью, раньше, чем отдать в чужие руки эту драгоценную награду в память какого-нибудь славного дела!

В этом-то ресторане мне и пришлось впервые увидеть злого гения великой, несчастной России – Александра Федоровича Керенского. А было это так: на улице загудел автомобиль, остановился, и в ресторан ворвалась толпа. Впереди всех, с гордо поднятой головой, в зеленовато-коричневом френче военного покроя – Керенский. Он почти бегом минул первую комнату, за ним целая свора адъютантов и приближенных... Стали обедать... Жутко было смотреть на эту челядь Верховного! Расстегнутые френчи, грязные рубахи, сами немытые, непричесанные... А сам Верховный?.. Нервен до истеричности... Резкие фразы, резкие движения... Невольно думалось: неужели этот адвокат со всем своим никчемным окружением правит Россией и ее войском? Обед закончен. Опять выбежал, вскочил в автомобиль. Кто-то из толпы задает ему вопросы... Он стоит, скорчив гримасу и что-то отвечает. Гудок. Машина рванула и умчала скомороха». Через много лет, после появления информации, о том что А. Керенский готовит свои мемуары, в эмигрантской прессе было опубликовано открытое письмо полковника Константина Сазонова.

Открытое письмо г. Керенскому.

М.Г. г. Керенский!

В газете «Русская Мысль» от 20 мая с. г. я прочел заметку о том, что вам исполнилось 80 лет с сообщением, что вы работаете в библиотеке и подготовляете к печати материалы по истории февральской революции, что будет представлять «большой исторический интерес».

Эта заметка вынудила меня написать вам это «Открытое письмо».

Вам 80 лет и поэтому:

1) Не советую вам в такие годы напрягать свою дряхлеющую память – исторического интереса ваши материалы представить не могут, т.к. история уже вас осудила и этим «похабным» трудом вы опять хотите расковыривать незаживающие у нас до сих пор раны.

2) Вы в свое время довольно долго и много потрудились над разрушением Великой Империи, вашей родины. Вам в то время было 36 лет и, конечно, будучи мелким, невзрачным, малоопытным, провинциальным адвокатом, вам, безусловно, было лестно занять пост министра юстиции. Однако, вы, как министр юстиции вместо того, чтобы сохранить в воюющей армии дисциплину, – содействовали выходу в свет приказа № 1, развалившего армию. Вы всячески издевались над убиенным Царем и Его Семьей; вы заключили их в тюрьму и содействовали их убийству.

Гордиться нечем, а поэтому и не трудитесь писать мемуары.

Вместо этого, я как участник войны 1914-1917 г. и участник Белого движения, советовал бы вам выпустить только небольшую брошюру и в ней изложить свои впечатления:

1) Как вы себя чувствовали, что переживали, спавши в Зимнем Дворце на кровати убиенной Царицы?

2) Ваши переживания после митингов (Тарнополь, 1917 г.) перед разнузданной толпой солдат. Вы на таких митингах всегда старались позировать «по-наполеоновски» – закладывать руку за борт френча без погон. Для Наполеона поза была естественна, и он никогда не влезал на бочку из-под селедок и, обращаясь к армии, никогда не спрашивал мнения у своих воинов. Вы же, стоя на бочке, за каждыми двумя-тремя словами, вопрошали: «Правильно я говорю, товарищи?» Но подошел момент и тут я вас спрошу – почему вы так неожиданно тогда прервали ваше митинговое красноречие и соскочили с бочки? Отвечу вместо вас – вы услышали в задних рядах ропот, а затем, удаляясь к автомобилю, и площадную брань по своему адресу.

3) Что вы переживали, что вы чувствовали, убегая из пределов разрушенной вами России, переодевшись в бабий наряд? Наряд этот никакому мужчине, а тем более Главнокомандующему, каковым вы себя считали, никогда не подходил и не подойдет.

Вот, такие мемуары-впечатления и переживания – ждет история, т.к., кроме вас они никому неизвестны.

Заканчивая письмо, говорю вам – бросьте заниматься и увлекаться вашей собственной персоной, не разлагайте подрастающую молодежь; не развращайте детей русских белых эмигрантов, честно и нелицемерно служивших Престолу и Родине, верой и правдой строивших ее счастье и благополучие.

Не вам и иже с вами строить новую Великую Россию! В ней вам места не будет!

Константин Сазонов. Полковник 15 понтонного батальона Императорской Российской Армии и участник Белого Движения. Париж. Май 1961 г.»

Юрий Сандулов,

президент общества «Северный Крест»,

Нью-Йорк