Люди с посттравматическим синдромом думают о смерти до 20 раз в день

Вернулся с войны, захватил автобус.

В Архангельске мужчина разгромил автобус. Сорвал со стены огнетушитель, распылил содержимое в салоне, а затем начал крушить все, что попадется под руку. Оказалось, он контрактник. Издание «База» пишет, что мужчина вернулся с войны в Украине 25 сентября, и одной из причин такого поведения называет возможные последствия посттравматического расстройства (ПТСР), которое вызвало галлюцинации. Подобные случаи происходят в России все чаще. Сообщения о том, что тот или иной участник войны в Украине проявляет опасную агрессию «на гражданке», появляются в новостных лентах почти каждый день.

Комментирует ситуацию врач Леонид Виленский.

– Моя профессия называется pain management («управление болью»). Я работаю в собственной частной клинике в городе Рочестер и занимаюсь лечением хронических болевых синдромов. Они часто сопровождаются другими проблемами, такими как посттравматический синдром и депрессия.

Впервые ПТСР упоминается Геродотом в описании Марафонской битвы: афинский воин ослеп без всяких внешних травм. Он даже не был участником битвы, всего лишь видел ее вблизи. В США сразу после гражданской войны ученые начали пристально заниматься синдромом посттравматического расстройства. Он характеризовался в первую очередь следующими симптомами: немотивированное агрессивное поведение, ночные кошмары, депрессия и другие расстройства, которые уже были вторичными и являлись психосоматическими. Например, у некоторых больных ПТСР наблюдается потеря контроля над сфинктерами, то есть непроизвольное мочеиспускание и дефекация.

Таким образом, посттравматический синдром является психосоматическим заболеванием, связанным с экспозицией человека к запредельным факторам. Например, статистика говорит, что люди старше 40 лет думают о смерти примерно два раза в день, но эти мысли быстро проходят, и мы переключаемся на что-то другое. Люди с посттравматическим синдромом думают о смерти до 20 раз в день, и эти мысли овладевают ими на продолжительное время.

– А что должно произойти с человеком, чтобы эти события вызвали у него ПТСР?

– Наиболее важный фактор: человек наблюдает вокруг себя то, что раньше видел только в американских боевиках. Кстати, американский боевик «Рэмбо» – это практически дословное описание посттравматического синдрома у Рэмбо. Второе: человек постоянно ощущает явную возможность умереть в любой момент. Наиболее тяжелый травматический фактор – это когда человек стреляет по живым людям, видит людей, которых он убивает, и видит людей, которые рядом с ним падают мертвыми, особенно если это его близкие сослуживцы. Все это пусковые механизмы посттравматического синдрома.

На тканевом уровне это возникновение в головном мозге патологических соединений, в первую очередь – в области, которая заведует эмоциями. Например, человек слышит звук воды или серьезный хлопок – и это вызывает у него воспоминания о страшных событиях.

Главную роль в тяжести ПТСР играет то, что называется «экспозиция»: какова продолжительность времени, когда человек был подвержен этим факторам. Люди, которые проводят на войне в Украине три последних года, – можете себе представить... Именно поэтому разработана методика (впервые она была разработана во время Вьетнамской войны) ротации людей, которые находятся на передней линии. За время ротации человек переключается, его мозг пытается восстановить нарушенные связи.

– Люди с ПТСР понимают, что они нездоровы?

– Исследования психологов показали: в подавляющем большинстве случаев люди осознают, что с ними происходит. Более того, в цивилизованных армиях широко распространена психологическая подготовка, и люди уже заранее знают, с чем им придется столкнуться на войне. И для них проводят учения, где человек подвергается тем же факторам, но в более слабой форме, и он уже не так подвержен возникновению ПТСР во время боя.

– Достаточно ли хорошо подготовлены в этом смысле российские контрактники и мобилизованные?

– Мы все знаем, что зачастую их хватали прямо на выходе из автобуса или кинотеатра, и через три дня они находились на передовой, иногда даже без достаточного оружия, касок и бронежилетов. Часто они даже не успевают пережить воздействие ПТСР, а они уже умерли.

– Ответственность за это лежит на военном командовании?

– На политическом руководстве, потому что военное командование выполняет его приказы и пожелания.

– Можно ли, что называется, «на глазок» определить, что у человека ПТСР?

– Конечно, не нужно никакого опросника из 40 вопросов, который мы используем. Люди знают, что человек приехал с войны, и ожидают, что он не будет вести себя нормально, как человек, который никогда на войне не был. Основная проблема такого человека – попасть к специалисту, если он есть. Такими специалистами в американской армии являются специальные социальные работники, офицеры социальной службы, психиатры, психологи. Это чрезвычайно разветвленная сеть психологической поддержки. Поэтому солдата, вернувшегося с передовой, например во время ротации, сразу подвергают тестированию и смотрят, насколько повреждена его психика.

Это не означает, что ему немедленно поставят диагноз ПТСР или начнут кормить таблетками. С ним побеседует опытный психолог, попытается разложить по полочкам все то, что с ним произошло. Даже простое самосознание солдата, что с ним произошло и как он должен на это реагировать, часто помогает ему иметь ПТСР в более легкой степени. А если установлено, что больной уже получил посттравматический синдром, конечно, он не будет отправлен обратно на передовую. Он начнет длительное восстановление с психологами, если необходимо, будет добавлено медикаментозное лечение.

– А человек может вернуться с войны абсолютно здоровым психически?

– Да, такие случаи известны. Посттравматическим синдромом страдают примерно 60% военнослужащих, остальные 40 являются более устойчивыми. Наиболее серьезным фактором риска является возраст: чем моложе солдат, тем больше он подвержен ПТСР. Рядовые значительно больше подвержены посттравматическому синдрому, чем офицеры. Низкий уровень образования непосредственно связан с риском развития ПТСР: иногда у солдата недостаточно образования, чтобы понять, о чем с ним говорит психотерапевт. Солдаты женского пола более подвержены посттравматическому синдрому. А главный фактор – время экспозиции.

Какие проблемы встают перед больным? Первая и самая большая проблема – это чувство вины, так называемый «синдром выжившего», особенно когда триггерным моментом является убийство сослуживцев рядом с тобой: ты вернулся с войны, а они нет. Ночные кошмары, страх…

– Правда ли, что люди с ПТСР опасны для себя и окружающих? Участники боевых действий, возвращаясь с войны, не считают насилие преступлением и потому часто воспроизводят его в мирной жизни?

– Они опасны как для себя, так и для окружающих. Уровень суицидальных попыток среди людей, перенесших ПТСР, достигает иногда 35-40%. Уровень агрессивности зависит в первую очередь не от пациента, а от общества: как оно реагирует, какую помощь оказывает солдату. Когда солдат видит, что он никому не нужен, это может спровоцировать обострение посттравматического синдрома.

– А что будет, если вообще не работать с людьми, у которых диагностировано ПТСР?

– Это грозит эпидемией преступности и суицидов в стране, а также тем, что называется «тотальная депрессия». Причем депрессия возникает не только у людей, страдающих ПТСР, но и у их близких и коллег. Люди, которые видят по телевизору непрерывный поток преступлений, совершенных военнослужащими, тоже впадают в депрессию. Это так называемый «снежный ком». Но надежда есть: в последнее время появились новые очень эффективные методы лечения посттравматического синдрома.

Марьяна Торочешникова