50 лет назад Ричард Никсон ушел в отставку

Сейчас все его действия признали бы законными .

50 лет назад, 9 августа 1974 года, президент США Ричард Никсон подал в отставку в результате Уотергейтского скандала. Злонамеренность действий президента потрясла американцев и привела к масштабным реформам, которые сделали политическую систему более прозрачной. Теперь, после решения Верховного суда в пользу Дональда Трампа по делу о президентском иммунитете, действия Никсона могли бы считаться законными. «Медуза» рассказывает о событиях семидесятых годов – и о том, почему сейчас Америка может даже не узнать о новом Уотергейте.

«Сантехники Белого дома»

В январе 1971 года аналитик госдепартамента США Даниэль Эллсберг, разочаровавшийся во Вьетнамской войне, передал журналистам крупный архив секретных документов о ходе боевых действий, потерях американской армии и лжи министерства обороны. В июне материалы опубликовали в The New York Times, они получили название «Документы Пентагона».

Президент Ричард Никсон – первый срок его правления как раз подходил к концу – был взбешен утечкой. Республиканец опасался, что Эллсберг имеет доступ и к другим секретным данным, которые могут стать публичными. Сотрудник министерства юстиции Эгиль Крог и помощник президента Дэвид Янг создали тайную группу «Сантехников Белого дома» – агентов, которые должны были предупреждать возможные утечки и искать компромат на оппонентов Никсона.

Бывшие агенты ЦРУ и ФБР Говард Хант и Гордон Лидди предложили взломать офис калифорнийского психиатра Льюиса Филдинга, клиентом которого был Эллсберг, чтобы получить доступ к его истории болезни и шантажом вынудить молчать. Крог и Янг согласовали план с советником Никсона по внутренней политике Джоном Эрлихманом – и 3 сентября «сантехники» проникли в офис психиатра. Они нашли досье Эллсберга (взломанный шкаф из офиса Филдинга до сих пор хранится в Смитсоновском музее), но не обнаружили там ничего интересного.

Хант и Лидди пытались продолжать кампанию против Эллсберга: они хотели подсыпать ЛСД в его еду перед публичным выступлением и пытались согласовать взлом его жилья. Эрлихман запретил им это делать и упомянул взлом офиса Филдинга в разговоре с Никсоном: «У нас была одна маленькая операция; ее отменили в Лос-Анжелесе, и я думаю, лучше, чтобы вы об этом не знали».

Неудачные попытки дискредитировать Эллсберга не навредили карьере Лидди. Вскоре его назначили финансовым советником комитета по переизбранию Никсона, – но на самом деле в штабе он отвечал за сбор компромата на демократов и другие тайные операции. Свою работу он согласовывал с начальником комитета по переизбранию Джебом Магрудером, генпрокурором Джоном Митчеллом и главным юристом администрации президента Джоном Дином.

Так, в январе 1972 года Лидди попросил миллион долларов на масштабный план под названием «Операция «Самоцветы»». Он хотел похищать левых радикалов и вывозить их в Мексику – так, чтобы они не помешали провести съезд республиканцев. Одновременно он предлагал нанять массовку, чтобы сорвать съезд демократов акцией ряженых «бездомных», но эту идею отвергли.

Через неделю Лидди предложил несколько новых проектов – и попросил всего полмиллиона, – но Митчелл одобрил лишь одну часть плана: взлом штаб-квартиры демократов в вашингтонском отеле «Уотергейт». По плану, заговорщики должны были переснять документы оппонентов и установить прослушку. Некоторые из них потом говорили, что хотели доказать финансовые связи демократов с коммунистической Кубой. Возможно, главной целью был компромат на главу штаба демократов Ларри ОʼБрайана.

Вместе с Лидди и Хантом во взломе участвовали бывший агент ЦРУ Джеймс Маккорд (он числился руководителем охраны комитета по переизбранию Никсона) и Альфред Болдуин, который ранее работал в ФБР. Хант также привлек четырех бывших оперативников ЦРУ, которых знал по участию в диверсиях против режима Кастро: Виргилио Гонсалеса, Бернарда Баркера, Фрэнка Стургиса и Эухенио Мартинеса.

28 мая группа из пяти человек проникла в номер отеля, который занимали демократы, и установила несколько прослушивающих устройств. Часть из них оказалась сломанной, поэтому 17 июня участники группы совершили повторный взлом. Охранник заметил, что замки на дверях в здании проклеены изолентой – так, чтобы двери закрывались, не запираясь. Он вызвал полицию, на сигнал откликнулась машина с представителями силовых структур в штатском. Следящий за главным входом Болдуин не заметил их приближения – и пять участников взлома задержали. Лидди и Хант, наблюдавшие за операцией из соседнего здания, скрылись.

Источник из порнофильма

На следующий день Лидди позвонил Магрудеру и сообщил, что взломщиков задержали. В Белом доме начали спешно заметать следы.

Следователи нашли в записной книжке одного из взломщиков Бернарда Баркера контакт Ханта. Чтобы скрыть связь бывшего агента ЦРУ с президентской администрацией, Эрлихман приказал уничтожить содержимое сейфа Ханта. Митчелл, который к тому моменту ушел с поста генпрокурора и возглавил штаб Никсона, приказал не допускать журналистов к своей жене Марте – она знала как минимум двух участников взлома. Когда один из репортеров все же смог до нее дозвониться, она успела сказать, что уйдет от мужа, если тот не уйдет в отставку. Вскоре охранник вырвал телефонный шнур из разъема, а подчиненные Митчелла похитили его жену и перевезли в отель в Калифорнии, откуда Марта несколько раз пыталась сбежать.

Через несколько дней журналисты The Washington Post Боб Вудворд и Карл Бернстин сообщили, что Хант причастен к взлому – и связан с Белым домом. Источником информации стал заместитель директора ФБР Марк Фелт, который то ли был обижен на попытки помешать расследованию, то ли мстил Никсону за то, что его не назначили главой бюро. Около полугода Фелт регулярно встречался с Вудвордом в подземном гараже. Чтобы договориться о разговоре, журналист подавал сигнал, передвигая цветной горшок с красным флагом, а чиновник рисовал стрелки часов на двадцатой странице газеты, которую доставляли в квартиру Вудворда. Редактор The Washington Post во внутренних документах обозначал источник как «Глубокую глотку» – по названию популярного в том году порнофильма.

В июне 1972 года в Белом доме поняли, что ФБР вскоре найдет финансовую связь между взломщиками и штабом Никсона – президенту об этом рассказал глава его администрации Гарри Холдеман. Он посоветовал надавить на ФБР с помощью ЦРУ, объявив дело вопросом национальной безопасности. Эту беседу записали на аудиокассету: прослушку в Белом доме установили по требованию самого Никсона.

Несмотря на давление, следователи и в самом деле вскоре нашли чеки, которые штаб Никсона выписывал Лидди и Баркеру на текущие расходы. В сентябре Хант и Лидди оказались на скамье подсудимых как соучастники взлома. Они принялись шантажировать Белый дом, требуя денег на оплату юристов и расходов семей задержанных. Чтобы оплатить молчание взломщиков, сотрудники администрации Никсона организовали систему передачи сотен тысяч долларов из тайного кошелька его избирательной кампании.

За месяц до президентских выборов, в октябре 1972 года, Вудворд и Бернстин сообщили в своей публикации, что ФБР расследует целую систему политического шпионажа, которую выстроил Никсон. Белый дом отрицал все обвинения, упрекая прессу в предвзятости и помощи либералам. Сам Никсон еще в конце августа публично объявил, что по его требованию Дин провел расследование и не обнаружил никакой связи между взломщиками и президентской администрацией. В день выборов 7 ноября Никсон разгромил демократа Джорджа Макговерна, выступавшего против войны во Вьетнаме, и переизбрался на второй срок.

«Опухоль» президентства

Суд над «Уотергейтской семеркой» начался в январе 1973 года. Председателем на процесс стал судья Джон Сирика.

Хант и четверо его сообщников сразу признали себя виновными, а к концу месяца присяжные вынесли обвинительный приговор и в отношении Лидди с Маккордом. Судья вынес приговор 23 марта: подсудимым назначили от 6,5 до 40 лет тюремного заключения. Единственным исключением стал Маккорд – оказалось, что за несколько дней до заседания он написал Сирике письмо, в котором заявил, что может рассказать о покровителях взломщиков и их связях с Белым домом. Зачитывая обращение, Сирика предложил остальным обвиняемым дать показания в обмен на смягчение наказания.

В те же дни Никсон встретился с Дином – и тот рассказал ему, что прослушку в отеле установили подчиненные президента, которые теперь платят попавшим в тюрьму взломщикам за молчание. Юрист назвал происходящее «раковой опухолью», которая продолжает разрастаться, и Никсон решил разорвать связи с ближайшим окружением, чтобы дистанцироваться от скандала.

Президент приказал Дину составить отчет о заговоре, но юрист догадался, что документ, в котором он опишет свое участие в операциях, станет для Белого дома способом свалить вину на него. Уже через две недели он начал тайно давать показания специальному комитету сената по расследованию Уотергейтского скандала, который создали в начале февраля. Еще одним информатором комитета стал Маккорд, а 13 апреля бывший глава штаба Магрудер признался, что солгал под присягой – и дал показания против Дина и Митчелла. 27 апреля глава ФБР Патрик Грей признался в уничтожении документов Ханта и подал в отставку.

Через три дня после этого Никсон принял отставки Дина, Эрлихмана, Холдемана и генпрокурора Ричарда Кляйндинста. Тем же вечером в телевизионном обращении к американцам президент заявил, что никак не связан со скандалом. Он объявил, что новый глава министерства юстиции Эллиот Ричардсон имеет «абсолютную власть принимать любые решения» для расследования скандала и может назначить специального независимого прокурора. 17 мая этот пост занял бывший генеральный солиситор Арчибальд Кокс.

К этому моменту сенат проводил слушания уже открыто – их каждый день транслировали крупнейшие телеканалы и радиостанции, и хотя бы раз эфиры из конгресса включило 85% американцев. 3 июня Джон Дин рассказал комитету, что он не менее 35 раз обсуждал с Никсоном необходимость скрыть связи Белого дома со взломщиками. Он добавил, что во время одной из бесед с президентом ему показалось, что разговор записывается.

13 июля глава службы протокола президента Александр Баттерфилд признался, что по требованию Никсона в Белом доме работала автоматическая прослушивающая система.

Комитет сразу же запросил аудиозаписи у Белого дома, а вскоре официальный запрос подал и спецпрокурор Кокс. Никсон отказался передать кассеты, сославшись на привилегию исполнительной власти, и потребовал от Кокса отозвать свой запрос. Прокурор подал на президента в суд, и 20 октября разгневанный Никсон потребовал от генпрокурора Ричардсона уволить Кокса – но чиновник в знак протеста подал в отставку. Отказался выполнить приказ президента и его заместитель Уильям Рукельсхаус. В итоге Кокса уволил новый исполняющий обязанности генпрокурора Роберт Борк. Американские журналисты прозвали эту цепочку событий «ночной субботней резней».

Никсон же продолжал настаивать на своей невиновности и 17 ноября во время пресс-конференции произнес ставшую знаменитой фразу: «Я не мошенник». Через четыре дня стало известно, что одна из аудиозаписей разговора президента с Холдеманом удалена. Белый дом попытался объяснить это ошибкой секретаря президента Роуз Вудс.

В начале 1974 года личный адвокат президента Герберт Калмбач и советник его предвыборного штаба Герберт Портер признали себя виновными во лжи под присягой и нарушениях при ведении избирательной кампании. А 1 марта Большое жюри предъявило обвинения в преступном сговоре и создании препятствий правосудию второй «Уотергейтской семерке».

На скамье подсудимых оказались бывшие члены администрации Никсона, включая Митчелла, Эрлихмана и Холдемана. Самого Никсона в обвинительном заключении назвали «необвиненным сообщником».

Леон Жаворски, назначенный на место спецпрокурора Кокса, вновь потребовал от Никсона аудиозаписи. В ответ Белый дом опубликовал 1 200 страниц отредактированных расшифровок разговоров в Овальном кабинете. В конгрессе это посчитали недостаточным, и 9 мая палата представителей запустила процесс импичмента президента. Никсон пытался оспорить публикацию аудиозаписей в Верховном суде, но 24 июля судьи единогласным решением постановили, что президент обязан передать кассеты следователям.

5 августа Белый дом опубликовал запись разговора Никсона с Холдеманом, состоявшегося 23 июня 1972 года – всего через шесть дней после взлома штаб-квартиры демократов. В ней президент обсуждает с советником необходимость надавить на следствие, возможность использовать для этого ЦРУ и готовность платить «сантехникам» за молчание.

Вскоре сенаторы-республиканцы сообщили Никсону, что достаточное количество их коллег проголосует за импичмент. 9 августа президент выступил с телеобращением к американцам, в котором объявил, что уходит в отставку.

Никсон нанял команду юристов для защиты от возможного уголовного дела, но его так и не возбудили: через месяц новый президент Джеральд Форд превентивно помиловал однопартийца.

Прозрачность после скандала

После Уотергейтского скандала обвинения предъявили 69 людям. Из них 48 признали вину или были осуждены, большинство отделались небольшими сроками. Дольше всех в тюрьме просидели организаторы проникновения в штаб-квартиру демократов – Говард Хант (33 месяца) и Гордон Лидди (4,5 года). Скандал подорвал доверие к офису президента и политической системе США в целом. Никсона считают довольно плохим президентом, а окончание «-гейт» до сих пор используют для описания других политических скандалов. Впрочем, скандал показал и стойкость американской системы.

Верховный суд в своем решении о передаче кассет подчеркнул, что не существует «абсолютной, безоговорочной президентской привилегии иммунитета от судебных претензий при любых обстоятельствах». Поскольку большинство осужденных в результате скандала были профессиональными юристами, это привело и к изменениям в профессии: Американская юридическая ассоциация в 1983 году приняла новый этический кодекс, который сейчас обязателен для изучения студентами-юристами.

Конгресс принял новый закон о финансировании избирательных кампаний, создав прозрачную систему отчетности и введя лимиты на размер пожертвований. В 1973 году конгрессмены ограничили право президента вести военные действия без согласия парламента, а в 1974-м – использовать бюджетные средства в обход решений законодателей. Поправки в закон о свободе информации упростили получение доступа к государственной документации. В 1978 году конгресс признал документы президентов государственной собственностью и обязал передавать их в Национальный архив.

Кроме того, после Уотергейта в США решили ограничить полномочия спецслужб. В 1975 году начал работу комитет сената под председательством Фрэнка Черча – он провел расследование, по итогам которого стало известно о программах слежки ФБР, ЦРУ и АНБ за политической оппозицией, о похищениях и пытках американцев, о провокациях с использованием наркотиков. Стала публичной информация о покушениях на лидеров других стран и попытках использовать журналистов для публикации пропагандистских материалов. Благодаря расследованию Черча в конгрессе создали профильные комитеты по надзору за спецслужбами, полномочия самих спецслужб урезали, а процесс получения разрешения на слежку формализовали.

В 1978 году конгресс принял закон о правительственной этике, который обязал всех государственных служащих регулярно отчитываться о финансовых поступлениях. К тому же он кодифицировал процесс назначения специальных прокуроров – их стало невозможно уволить (кроме как из-за явных нарушений или невозможности продолжать работу).

За 20 лет этот закон позволил независимым следователям изучать действия президентов Джимми Картера, Рональда Рейгана, Джорджа Буша – старшего и Билла Клинтона. Даже когда в 1999 году срок действия закона истек, его положения продолжили действовать как процедурные правила Минюста. С тех пор их назначали семь раз: по одному при Клинтоне и Буше-младшем, дважды при Трампе и трижды при Байдене.

Обнуление Уотергейта

Полвека Уотергейт оставался в американской системе примером злонамеренности президента – и способности ФБР, министерства юстиции, судов, конгресса и журналистов сработать противовесом его власти. А летом 2024 года все институциональные выводы из скандала оказались под угрозой: новый, ультраконсервативный состав Верховного суда вынес решение по делу о президентском иммунитете в пользу Дональда Трампа.

Бывший президент требовал, чтобы суд снял с него обвинения по делу о попытке удержать власть и воспрепятствовать утверждению результатов президентских выборов 2020 года. Суд частично с ним согласился, постановив 1 июня 2024 года, что президент:

• имеет абсолютный иммунитет от уголовного преследования по действиям в рамках конституционных полномочий (например, связанных с приказами солдатам);
• имеет «предполагаемый» иммунитет по действиям в пределах «внешнего периметра» своих полномочий;
• не имеет иммунитета по обвинениям, связанным с его частными действиями.

Более того, Верховный суд запретил судьям оценивать мотивацию президентов, чтобы определить, стало ли спорное действие официальным актом – а прокуроров лишил возможности использовать документы Белого дома как улики. Что это означает на примере Уотергейтского скандала? Бывший юрист Белого дома Джон Дин считает, что подобный иммунитет позволил бы Никсону остаться у власти: «Практически все его действия, связанные с Уотергейтом, и практически все доказательства подпадают под то, что можно легко охарактеризовать как официальное поведение».

Как считает Филип Лаковара, работавший в офисе спецпрокурора Жаворски, Никсон и его администрация могли бы заявить, что «незаконное прослушивание телефонных разговоров и проникновение в кабинет психиатра Даниэля Эллсберга – все это сделали во имя национальной безопасности». Тогда они получили бы возможность требовать абсолютный иммунитет, ссылаясь на конституционные обязанности президента.

Все официальные действия Никсона, которые он совершал, чтобы помешать расследованию, теперь стали заведомо легальными, ведь суды больше не могут оценивать мотивы президента. Увольнения прокуроров, сокрытие аудиокассет, приказ ЦРУ надавить на ФБР под предлогом национальной безопасности – все это теперь не может изучаться следователями. Подчиненные Никсона теперь могли бы в суде сослаться на то, что исполняли законные приказы президента.

По мнению историка Кена Хьюза из Университета Виргинии, благодаря иммунитету Никсон мог бы избежать ответственности даже за более банальные преступления. Например, он повысил федеральные субсидии производителям молока в обмен на крупные пожертвования на свое переизбрание – но теперь мог бы настаивать, что это «официальный акт» независимо от его мотива.

С этим согласна и Джил Вайн-Бенкс, работавшая в команде прокуроров, расследовавших Уотергейт: «Использование Никсоном министерства юстиции, ЦРУ, ФБР, Белого дома и предвыборного штаба для сокрытия его роли в преступном взломе больше не будет преступлением. Решение шести консервативных судей создает имперское президентство, которое понравилось бы Никсону. Его не заставили бы уйти в отставку, и он правил бы полный срок».

Ян Веселов,

политолог