Сталинская система массового доносительства

Как это было?

В оправдание массового террора при Сталине его фанаты частенько всю вину возлагают на огромное количество доносчиков. Дескать, откуда ни возьмись в СССР появились миллионы доносчиков и по их доносам как-то нечаянно расстреляли сотни тысяч людей! В связи с этим популярна стала фраза известного писателя Сергея Довлатова: «Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов?» Что ж, давайте разбираться по серьезному – откуда взялось столь массовое доносительство при Сталине?

В июле 1928 года на пленуме ЦК ВКП (б) Сталиным была озвучена концепция «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма», вновь прозвучали призывы к бдительности и разоблачению врагов. Правящая партийно-государственная верхушка стала усиленно культивировать и насаждать институт доносительства. Мощный пропагандистский аппарат дурманил людей ядом взаимной подозрительности, потоком хлынули статьи в газетах, книги, спектакли, кинофильмы про борьбу с вредителями, диверсантами, шпионами и т.п. Началась массовая вербовка осведомителей органами ГПУ. Была разработана секретная «Инструкция о постановке информационно-осведомительной работы окружных отделов», в ней подробно изложена организация массового осведомления. Объектами агентурного обслуживания являлись: «рабочие, социалистический сектор с делением колхозников на прослойки, индивидуальный сектор (кроме кулачества), кулачество и имеющиеся кулацкие поселки, национальные меньшинства, интеллигенция города и села, служащие (по всем аппаратам), безработные, колхозный аппарат, советский аппарат, административно-судебноследственный аппарат, земельные органы, кооперация, военные объекты».

Массовое доносительство прямо поощрялось властью и расцвело именно при Сталине пышным цветом. Журнал «Социалистическая законность» пояснял, что такое свобода слова в СССР: оказывается, своевременное осведомление власти как раз и является обеспеченной сталинской конституцией свободой слова. Печально знаменитая 58-я статья о государственных преступлениях, принятая в 1926 году, имела несколько пунктов, где предусматривалось уголовное наказание «за недонесение». Страх стал отличной питательной средой для политического доносительства. Доносы писали как добровольно, так и вынужденно, под давлением следствия. Процветало меркантильно-бытовое доносительство, когда человек писал донос на соседа по коммунальной квартире, рассчитывая в случае его ареста занять освобожденную жилплощадь. Некоторые умудрялись, выражаясь современным языком, «делать бизнес»: семья Артемовых, состоящая из супругов и 5 детей, доносила семейным подрядом. Всего им удалось «разоблачить» 172 человека, которые, по их мнению, являлись «врагами народа». Члены семьи доносчиков-чемпионов регулярно получали награды: ордена и ценные подарки. А вот тех, кого заподозрили в «недоносительстве», ждала трагическая участь. Был даже издан специальный приказ НКВД №00486, согласно которому членов семей осужденных по 58-й статье сажали «автоматически»: жен, престарелых родителей; детей отправляли в детдома. В официальных документах фигурировал специфический термин: «ЧСИР» – член семьи изменника Родины. Для десятков тысяч осужденных жен были созданы специальные лагеря, например, печально известный «АЛЖИР» – Акмолинский лагерь жен изменников Родины.

Немало голов, в том числе светлых и умных, полетело, когда доносчик рассчитывал получить вышестоящую должность. Классическим примером можно считать «дело», сфабрикованное в Реактивном НИИ по доносу сотрудника института А. Костикова в различные инстанции о «вредительской деятельности» в РНИИ. Вот цитата из одного доноса Костикова: «...Всякое внедрение элементов кустарщины во всей работе института явились причиной срыва использования этого оружия в войсках 3-4 года тому назад. Все это явилось следствием вредительских действий руководства института...» В июне 1938 года А. Костиков возглавил экспертную комиссию, давшую справку для НКВД о «вредительской деятельности» будущих выдающихся организаторов советского ракетостроения В.П. Глушко и С.П. Королева. В результате доносительской деятельности Костикова практически все руководство РНИИ и виднейшие конструкторы были арестованы. Ведущие инженеры Клейменов, Лангемак и еще три человека были расстреляны. Королев после тюрьмы оказался в лагере на Колыме; Глушко, Граве и другие сотрудники – в бериевской «шарашке». А бдительный товарищ Костиков в 1938г. стал руководителем преобразованного в НИИ-3 института, получил Героя Соцтруда и долгое время его считали единственным создателем «Катюши». Только в 1991 г. Указом Президента СССР М.С. Горбачева от 21 июня И.Т. Клейменову (расстрелян в 1938), Г.Э. Лангемаку (расстрелян в 1938), В.Н. Лужину (осужден в 1940 на 8 лет, умер в заключении), Б.С. Петропавловскому, Б.М. Слонимеру и Н.И. Тихомирову посмертно были присвоены звания Героя Социалистического Труда.

Сталин в своей речи на Военном Совете в июне 1937г. затронул такой важный в сложившейся обстановке момент, как «сигнализацию» с мест. Конечно, без хорошо налаженной системы доносов организовать Большой террор было бы крайне затруднительно. Вождь особо подчеркнул огромное значение своевременной информации: «Плохо сигнализируете, – говорил военным тов. Сталин, – А без ваших сигналов ни военком, ни ЦК ничего не могут знать... Каждый член партии, честный беспартийный, гражданин СССР не только имеет право, но обязан о недостатках, которые он замечает, сообщать. Если будет правда хотя бы на 5%, то и это хлеб...» Своеобразный уровень правды задал вождь, всего 5%, и ведь проглотили это красные командиры и политработники, к сожалению. Их молчание стало «молчанием ягнят», в 1937-1938 было уничтожено более 500 военных в ранге комбриг – маршал.

Из мемуаров Н. Мальцевой «За пологом сталинской печати»: «В любом учреждении был свой «осведомитель-стукач» от НКВД, он должен был находить «врагов народа» и выявлять их, а там уже решали, как, когда и где его арестовывать. В нашей редакции таким «стукачом» был некто Моисеевич – тупой, наглый, хитрый человек, он наслаждался своей властью. «Стукач» шнырял повсюду, во все вмешивался, всем угрожал. Он занимал скромную должность завхоза. На его совести было много жизней и несчастий людей. Впрочем, совести у него не было. Работа журналиста тогда часто объединялась с работой «наводчика», он должен был обвинить указанного ему человека в каком-нибудь преступлении, то есть выдумать его преступление и написать о нем в газетной статье. Делом НКГБ было на этом основании арестовать «виновного». У меня один раз в рабочей комнате метался и рвал на себе волосы наш журналист, рассказывая, что получил от органов подобный заказ и знал, что от его лживой информации погибнет человек. Если он не напишет этой статьи, ее напишет его товарищ, а он пойдет вместе с «обвиняемым». Работая над фотографиями и рисунками, я тоже «висела над пропастью», любой неверный штрих грозил бедой. Я тщательно просматривала каждый рисунок, каждое фото, но нельзя было застраховаться от гибели».

Не отставали от взрослых и дети. Гордые оказанным доверием, они иногда сдавали в «органы» даже собственных отцов и матерей. Родители ехали на Колыму, а дети-«герои» в противоположную сторону – в «Артек». В газете «Пионерская правда» дети-доносчики из разных областей страны вызывали друг друга на социалистическое соревнование – кто больше донесет. Обменивались также опытом: как следить и куда сообщать. Однажды «Пионерская правда» напечатала очерк о пионере Коле Юрьеве. Тот увидел девочку, которая срывала колоски, и схватил ее. Девочка успела съесть горсть зерен и пыталась вырваться от Коли, но это ей не удалось. 16 марта 1934 года «Пионерская правда» опубликовала очередной донос. Он занимал почти целиком третью страницу газеты и начинался так: «В Спасск. В ОГПУ. Довожу до сведения органов ОГПУ, что в деревне Отрада творятся безобразия...». С портрета, помещенного рядом, смотрит симпатичное личико пионерки Оли Балыкиной, девочки из Татарии. С подробностями, не забыв ни имен, ни дат, она перечислила всех, кто, с ее точки зрения, нарушал что-либо. Не забыла Оля и собственного отца. Письмо заканчивалось так:

«... Я вывожу всех на свежую воду. Дальше пускай высшая власть делает с ними, что хочет». Рупор взрослых строителей коммунистического общества газета «Правда» разместила отчет пионеров села в Восточной Сибири, где Сталин отбывал ссылку во времена самодержавия. Пионеры рапортовали: кто на кого в селе донес, а потом в порядке критики и самокритики сообщали друг о друге, и сами о себе. Школьник из-под Ростова-на-Дону Митя Гордиенко донес на семейную пару, собиравшую в поле опавшие колосья. В результате муж был приговорен к расстрелу, а жена – к десяти годам лишения свободы. Митя получил за этот донос именные часы, пионерский костюм, сапоги и годовую подписку на газету «Ленинские внучата».

Самой распиаренной стала трагическая история Павлика Морозова. Павлика сделали основоположником, так сказать, «классиком доносительства». «Подвиг» его воспевался в стихах и песнях, которые исполняли хоры по всей стране. Наиболее оперативным поэтом в этом плане оказался молодой Сергей Михалков, который написал первую «песню о Павлике», опередив десятки других создателей жанра доносительской лирики. Рвение Михалкова не осталось незамеченным, и он стал секретарем Союза писателей России. Сочинял он и стихотворения-доносы, требуя в них смертной казни врагам народа. Впрочем, Михалков не был одинок, у доносительского жанра литературы быстро появились многочисленные приверженцы: Демьян Бедный, Александр Безыменский, Бруно Ясенский, и т.д.

Лидия Феодосьевна Тимашук – советский врач-кардиолог. Ее письмо о неправильном лечении члена Политбюро ЦК ВКП(б) Андрея Жданова было использовано для репрессивной кампании под названием «дело врачей». Награждена орденом Ленина за доносительство.

В газете «Правда» была опубликована статья Чечеткиной «Почта Лидии Тимашук»: «Еще совсем недавно мы не знали этой женщины… теперь имя врача Лидии Федосеевны Тимашук стало символом советского патриотизма, высокой бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины. Она помогла сорвать маску с американских наймитов, извергов, использовавших белый халат врача для умерщвления советских людей. Весть о награждении Л.Ф. Тимашук высшей наградой – орденом Ленина – за помощь в разоблачении трижды проклятых врачей-убийц облетела всю нашу страну. Лидия Федосеевна стала близким и дорогим человеком для миллионов советских людей».

Таким образом, в 30-х годах в СССР властью была создана многослойная, перекрестная, дублирующая саму себя тотальная система политического сыска. Без нее Сталин просто не смог бы организовать массовый террор.

Василий Еремин