«Мыслей уехать у нас нет и не будет»

Как россияне, уехавшие в Израиль из-за войны с Украиной, переживают нападение ХАМАС .

С начала прошлого года, на фоне российского вторжения в Украину, из России эмигрировали сотни тысяч человек. Десятки тысяч россиян перебрались в Израиль – по программе репатриации, которая позволяет людям с еврейскими корнями получить гражданство этой страны.

Ранним утром 7 октября в Израиле фактически началась война – после того как боевики ХАМАС, контролирующие территорию сектора Газа, атаковали израильскую территорию и убили сотни человек. Би-би-си поговорила с несколькими новыми репатриантами из России о том, как они пережили эти дни.

«От агрессора проще уезжать, чем от жертвы»

27 февраля 2022 года, через три дня после того, как российская армия напала на Украину, Юрий Сапрыкин сидел на московской кухне с женой Верой. Разговор шел о том, не опасно ли выкладывать в соцсети посты с антивоенной позицией. Юрий к тому моменту уже публиковал посты с критикой российского вторжения на страницах своего проекта «Страдающее Средневековье». Вдруг супруги услышали сильный стук в дверь. На лестничной площадке стоял участковый, который настойчиво пытался попасть в квартиру.

Сапрыкин уже начал было «чистить» свой телефон, но участковый ушел. Позже благодаря чату дома выяснилось, что сотрудник полиции перепутал квартиру и шел в соседнюю – «пообщаться с прописанным там украинцем». «Моя первая реакция была: «Фух, не ко мне». А потом: «Что?!»», – вспоминает Юрий. Они с женой решили уехать из России. Сначала улетели в Турцию, а потом, в конце апреля, вместе с сыном в числе тысяч других россиян репатриировались в Израиль и поселились в Тель-Авиве.

Переехав в Израиль, супруги долго не могли решить, останутся ли там – в том числе по соображениям безопасности. Через несколько месяцев после переезда, летом 2022 года, произошло очередное обострение конфликта Израиля и палестинцев. Израильские города оказались под обстрелами.

«В один день обстрелов не было совсем, и мы решили поехать к близкой подруге. Ехать было минут десять. И сирена воздушной тревоги прозвучала, когда мы были в такси. Машина остановилась, таксист стал кричать: «Выходите скорее!»», – вспоминает Юрий. Он выбежал прямо на трассу с ребенком на руках и прислонился к бетонной плите. Над головой звучали взрывы. «Это было неприятно, потому что раньше мы, понятное дело, с таким не сталкивались».

В итоге семья все-таки осталась в Израиле. Юрий начал работать тренером в детской футбольной академии. «В последние месяцы на фоне протестов [весь последний год в Израиле шли протесты из-за судебной реформы – Би-би-си] все обсуждали, что есть внешняя угроза. Внутри общества было некоторое разобщение. Шли разговоры о том, что может быть война на севере. Поэтому эмоционально готов к тому, что что-то может случиться. Но к тому, что произошло утром 7 октября, я оказался не готов», – говорит Юрий.

Ранним утром в субботу в спальню вбежал брат жены Юрия и закричал: «Звучит сирена! Встаем! Встаем!». Но во время этой первой тревоги Юрий так и не добежал до бомбоубежища – в темноте, спросонья, он не мог отыскать штаны. «Это было довольно ужасно и позорно, – говорит он со смехом. – Я не смог сориентироваться в пространстве. Когда я вышел из подъезда, сирена уже прекратилась».

Но в приложении с картой обстрелов Юрий увидел, что весь центр страны окрашен в красное – обычно красной точкой отмечается каждый ракетный обстрел: «Стало понятно, что это что-то намного более серьезное».

Вскоре выяснилось, что речь идет не просто о масштабном ракетном обстреле, а о полноценном вторжении. Ранним утром боевики движения ХАМАС, которые контролируют сектор Газа, объявили военную операцию «Буря Аль-Аксы». Отряды, вырвавшиеся из Газы, вступили в бой с израильскими военными, расстреляли несколько сотен участников музыкального фестиваля, который проходил недалеко от границы с сектором Газа, а затем захватили несколько населенных пунктов на юге Израиля, где взяли заложников, часть из которых впоследствии угнали в Газу.

Через несколько часов после произошедшего премьер Израиля Биньямин Нетаньяху объявил, что страна находится в состоянии войны.

В тот день сирены звучали в Тель-Авиве, который находится примерно в 70 километрах от Газы, несколько раз – как минимум одна ракета попала в жилой дом. Юрий и его семья спускались в бомбоубежище. Там новым репатриантам старались помочь жители, уже привыкшие к обстрелам.

«Был смешной диалог. Рядом со мной сидела женщина, она спросила, как меня зовут. Потом сама представилась и начала говорить: «А я актриса! И кстати, очень известная актриса! А вот мой муж, он очень известный гитарист!». А я в ответ такой: «А вот моя жена, она очень классная певица!». То есть под бомбежками все сидели и выпендривались друг перед другом», – с улыбкой вспоминает Юрий.

Вечером в бомбоубежище семья спускалась уже вместе с друзьями, которые приехали переждать с ними атаки. «У всех, кого я знаю, есть свои коммьюнити – и все друг другу помогают. Детские сады устраивают зум-встречи с детьми. Я тренирую детей играть в футбол – мы вечером устраиваем тренировку онлайн. Будем выполнять упражнения, которые можно делать дома».

Мыслей об отъезде у семьи не возникло. «Не знаю, как это объяснить. От агрессора уезжать проще, чем от жертвы. Тут огромное количество людей пошло защищать границу. То, что там происходило – это полная катастрофа. Все люди здесь объединены горем. Все друг другу помогают, все собирают гуманитарную помощь. Все сплочены – поэтому мыслей, чтобы собрать вещи и уехать, у нас нет и, думаю, не будет», – рассуждает Юрий.

«Из окон мы видели дымящиеся здания»

По последним данным, в Израиле в результате нападения боевиков ХАМАС погибло более 900 человек, более 2000 тысяч получили ранения. Произошедшее в стране сравнивают с терактами 11 сентября. Нынешняя атака – самое масштабное нападение на Израиль со времен войны Судного дня, которая началась ровно за 50 лет до атак 7 октября. Прорыв боевиков ХАМАС пришелся на шаббат – в этот день по всей стране отмечали праздник Симхат Тора.

В ответ на нападение Израиль объявил войну против ХАМАС и начал атаковать цели военизированного движения в Газе. Сейчас в этом городе отключены вода и электричество. Власти Палестины утверждают, что число жертв израильских ударов превысило 700 человек. Израильские военные отдельно объявили о том, что обнаружили на территории страны тела 1500 убитых боевиков.

Окончательно взять под контроль границу с Газой израильские военные смогли лишь к 10 октября. Именно там, на юге страны, в эти дни и разворачивались основные события конфликта.

Крупнейший израильский город рядом с Газой – Ашкелон. Из-за близости к границе Ашкелон утром 7 октября подвергся самому суровому ракетному обстрелу – прямые попадания пришлись на больницу и жилые дома. Именно в этот город весной 2022 года уехала семья россиянки Татьяны Александровой.

49-летняя Татьяна рассказывает, что в Израиль она и ее близкие решили переехать еще в 2019 году, но долго готовились – «закрывали дела». Вторжение в Украину «превратило плановый переезд в эвакуацию». Сначала, весной 2022 года, переехали муж и сын Татьяны, а ровно через год из России уехала и она сама.

Ашкелон семья выбрала по нескольким причинам. «Прежде всего, потому что здесь живет семья мужа. В том числе – та ее часть, что под обстрелами российских войск выбиралась из оккупированного на тот момент Херсона. Вторая причина – здесь, в Ашкелоне, существенно дешевле жить, нежели в центре страны. Что для переезда в условиях, де-факто, эвакуации – немаловажно», – рассказывает Татьяна.

Сейчас сын Татьяны учится в одной из школ Иерусалима (город находится примерно в 70 километрах от Ашкелона, в самой школе есть общежитие, где могут жить ученики). Муж, в прошлом технический директор федерального телеканала, устроился на завод. Татьяна работает видеопродюсером.

6 октября Татьяна и ее муж поехали в гости с ночевкой к друзьям в Модиин – это тихий город между Тель-Авивом и Иерусалимом. Их 17-летний сын оставался догуливать каникулы дома в Ашкелоне. Обычно в Модиин ракеты не долетают, поэтому утром 7 октября «едва уловимый звук сирены» разбудил супругов – в таком месте услышать тревогу было неожиданностью. Супруги схватили телефоны, увидели в телеграм-каналах кадры ударов по Ашкелону, смс от сына – он писал, что «у него все хорошо» – и уже через 10 минут были в машине.

«Пока ехали, впервые видели над собой работу «Железного купола» [израильской системы ПВО – Би-би-си], машины, стоящие под защитой бетонных дорожных развязок, людей, лежащих вдоль дороги возле своих машин. Но сами следовать протоколу безопасности не стали – было очень страшно опоздать. На повороте к дому увидели пробитый ракетой навылет подъезд соседней пятиэтажки. Взбегали по лестнице под звуки сирены, обнялись и, наконец, успокоились», – рассказывает Татьяна. Дорогу домой они с мужем сняли на видео.

Семья укрылась в мамаде – так в Израиле называют комнаты безопасности из бетона, которые находятся прямо в жилых квартирах. Там заклинило металлические ставни, которые обязательно закрывать при обстрелах – их в итоге удалось починить.

«Обстрелы шли непрерывно, с частотой раз в минуту-две. Не всегда удары предварялись сиреной, так что две попытки перекура на балконе закончились испорченными сигаретами и пролитым на пол кофе. Из окон мы видели дымящиеся здания и понимали, что «Железный купол» с объемом работы не справляется. К одиннадцати утра все стихло. Была большая пауза – на то, чтобы ответить на десятки звонков и сообщений со всего мира, посмотреть новости и видео в телеграм-каналах и, наконец, задаться вопросом: как это все, черт возьми, могло произойти? То, что мы ввалились в большую войну, уже было очевидно. Не страх, а, скорее, шок – не люблю это кликбейтное слово, но это был именно шок. Мы чересчур верили в то, что находимся под непробиваемой защитой. Расслабились. И, судя по всему, расслабились не только мы, но и те, кто эту защиту нам всем гарантировал», – говорит Татьяна.

Следующие двое суток она с близкими большую часть дня проводила в мамаде под звуки разрывов и вой сирен – «паузы между обстрелами были, но только паузы».

За первые дни войны семья получила много предложений о переезде – друзья из Америки и Европы приглашали переждать войну у них. Но большинство жителей, в том числе новых репатриантов, уезжать из страны не планируют, рассказывает Татьяна:

«Израильтяне севера зовут южан, идет массовое движение взаимопомощи. Хотя многие из них – такие же новые репатрианты, как мы, на съемных квартирах, в которых только самое необходимое, без мебели и лишних квадратных метров».

Татьяна рассказывает, что некоторые ее знакомые сейчас отправляют в Россию маленьких детей: «Потому что постоянные обстрелы – это не экшен, это тяжелая травма, возможно – травма на всю жизнь». Сама она говорит, что не знает, как бы вела себя, если бы ее сын был младше. Но ему 17, и в последние дни, говорит Татьяна, «это он ее успокаивает, а не наоборот»:

«Поэтому – нет, мы ни разу ни о чем не пожалели. Я счастлива, что смогла наконец увидеть своими глазами, что такое подлинный патриотизм. Какую ценность для государства имеет жизнь каждого гражданина страны. И несмотря на тот кошмар, который происходит сейчас, я чувствую себя в безопасности. Звучит парадоксально, но это – так. А еще я больше не хочу никуда бежать – ни в другой город, ни в другую страну. Хватит эвакуаций. Я дома».

Елизавета Фохт