Люди не хотят дышать кровавым суслом

Масштабный план удушения сработал.

Хирург-реаниматор резал и рычал: дыши, сука, дыши! Просьбы в этом было больше, чем приказа. На приказ я строптив, а на просьбу всегда отзывчив. И задышал.

Скальпель – шанцевый инструмент; можно закопать, а можно и откопать. Он откопал. Шанцевый шанс.

Неделю нельзя было читать, смотреть, звонить. Только дышать и думать.

Я дышал и думал. Вернее сказать, задыхался и думал.

Все в жизни человека метафорично. Это удушье – тоже метафора. Метафора того, как я жил (и многие жили) последний год. Да и все эти годы вообще.

Времена любят называть себя. Или подставляться под названия, как лошади под хомут. Оттепель. Застой. Перестройка. Лихие девяностые.

Нулевые, десятые и двадцатые как только ни называли, я тоже пытался подобрать им имя, но все не так, неточно, не склеивалось.

И вот жизнь натолкнула: да удушье же.

***

Да, удушье.

С самого начала.

Сразу же задохнулись «Курском».

Потом – «Норд-Ост». Задушили в спасительных объятьях. Обозначилась тенденция: своих не бросаем. Освободим даже ценой их жизни. Как и сейчас. Разрушим, обездолим, обескровим, но освободим. Потом спасибо скажете. Кто выживет.

Ширилось и оптом, и в розницу. Мельдонии, полонии, новички. Или просто – пальчиками. Вручную. Прикрутили кран – нет телеканала. Закрыли вентиль – нет газеты. Поставили заглушку – нет одной общественной организации, другой… А потом понеслось бурным потоком. Шариковы, проживая в пятикомнатных (а то и пятиэтажных) апартаментах, выходили на трибуны и хвастались, как они «душили-душили, душили-душили» – и предлагали новые душительские инициативы. Принималось с восторгом. А профессоры Преображенские в своих хрущевках ехидно и бессильно шипели про разруху в головах.

***

Неприятности жизни отвлекают от неприятностей мыслей. Санитарка-разносчица злится:

– Чего харю воротите? Откажетесь – через жопу кормить будут!

Другая санитарка:

– Подыми жопу-то, дай подгузник подсунуть!

Любимое слово. Советский анекдот: «Мы научились удалять гланды через жопу». – «Зачем?» – «А у нас все через жопу делается!»

Меж тем, если сравнить с советскими больницами – земля и небо. Простынки белые. Кровати-трансформеры. Те же подгузники. Куча приборов, хитроумные препараты. Да и еда сносная. А вот нянечки, сестры и врачи – те же. Грубоваты, а то и хамоваты. Но дело знают. Условия меняются быстрее, чем люди.

Говорю с молоденькой врачихой: непонятная у вас система, кто мой врач? Мелькают все…

– Кто зайдет, тот и ваш.

– Неудобно.

– Нормально. Мы привыкли.

Второе любимое слово русской жизни: привыкли. 

Страшно огорчу национал-писателя Прилепина, который уверяет, что население только и дышит вестями с фронтов, горя тайным энтузиазмом. Ни персонал, ни больные не обсуждают боевые действия. Я и раньше слышал что-то только от тех, кого лично касалось. Для остальных – не тема. Естественно, имеются в виду обычные люди, не сетевики и блогеры. Не тема. Это, конечно, грустный симптом вялости общества. Но для Прилепина и иже он не просто грустен, он смертельно опасен.

Не обсуждают еще потому, что – побаиваются. Скорее по генетической привычке.

«Не умом заробел Иван Артемич, заробел поротой задницей». А.Н. Толстой.

***

Продолжим.

Масштабный план удушения сработал. Это не сказка про лягушку, которая постепенно сварилась. Тут процесс сложнее: не убить лягушку, не перекрыть совсем воздух, а – заменить. Чем-то с привкусом серы и ладана.

Они первые попробовали эту веселящую смесь. И подсели на нее. Когда вы видите министров и прочих госдеятелей, которые когда-то считались здравыми, неглупыми людьми, и которые сейчас с безумными глазами несут безумную пургу, знайте – они под газом. Да еще и сами придушивают себя: изысканный способ получения необычных сексуальных ощущений.

Они ловят кайф от удушья и не понимают, почему этого кайфа не хотят другие.

Некоторые выкрутились, стали двоякодышащими – и так могут, и так. Есть и полностью отрастившие себе жабры, как уже упомянутый Прилепин, русский ихтиандр, хлопотливо плещущий хвостом у подводного града Китежа и зазывающий туда всех. Это дивный град, там в соседних теремах живут Сталин и Иван Грозный, а на водорослевых плантациях русалки-пролетарки выдают тройную норму дОбычи ламинарии, писатели же, инженеры человеческих душ, бредешком тащат плотву стишков о Беломор-канале, окуньков острых фельетонов на тему недостаточного улучшения того, что может быть улучшено, а вон виден и здоровущий сом производственной эпопеи. В двух сомах.

Зря смеетесь. Самый простой способ лишить дыхания – утопить. В святом месте, естественно. Это для вас все кажется бредом, для них же град Китеж реален, он – спасенье мира, где обретут счастье и украинец (независимо от его воли), и друг степей калмык, причем в некоем «православ-ном многоконфессиональном единстве». Это не моя формулировка, мне такого вовек не выдумать.

***

Не дают телефона и планшета. Ломка: привычка читать. Умоляю найти любые книги. За три дня во всем корпусе отыскалось две: «Клатбище домашних жывотных» Кинга и «Генерал Ермолов» О. Михайлова.

Кинг не мой писатель. Он очень умелый, он здорово придумывает, но все именно придумано, надуманно: герои, их поступки и мысли. В хорошей прозе персонаж рождает и ведет сюжет, если наоборот, то это жанровая беллетристика, это скучно: я рано обо всем догадываюсь.

«Генерал Ермолов» прекрасен. Надо уметь накропать 500 страниц, где события уныло чередуются в стилистике «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert», где нет ни одной живой сцены, и единственное, что выделяется: пару раз подчеркивается сугубое русофильство Ермолова. Вот небось гордился и хвастался Олег Михайлов, как ловко протащил он патриотическую идею (в 1982 году). А в целом – вспомнившееся ощущение все той же задвижки, крантика, дозатора, этот образ осенял всю советскую литературу. Словно каждой книге выделяли по разнарядке энное количество кислорода правды (а то и сам автор себе выделял), и писатели бодяжили, как умели.

И у многих получалось очень хорошо, но все равно это было унизительно. Шепотом, кривым ртом…

Впрочем, это входило в стоимость – непременное унижение. Стать официальным советским писателем было невозможно без ряда инициаций, доказывающих умение кандидата врать и исполнять ритуалы. И никакие они были в десятитысячной своей массе не инженеры никаких ни душ, это был чисто масонский орден, дающий, как и все советские масонские ложи, определенные льготы и преимущества.

***

Нынешние душители оказались самыми умелыми, тем разительней их просчет. Он очевиден: для решающего сражения готовили покорный, ко всему привычный, полузадушенный народ, и подготовили, и тут выяснилось, что полузадушенные – не вояки.

Тупик.

***

Когда я пришел в себя, узнал много интересного. Оказывается, друг мой Леша Рудаков не снимал руку с пульса телефона, звонил всем, кому мог, дозвонился до врача, который в ту ночь меня откачивал, спросил, какой прогноз, врач жестко ответил:

– Отрицательный.

– Это что значит?

– То и значит!

К счастью, он ошибся.

А потом подключились многие другие с желанием помочь, я всем очень благодарен. И даже какой-то неведомый мне телевизионный чиновник вмешался и посодействовал.

Мораль: вот ты либерал, а к тебе как к человеку?!

Нет. Мораль вот какая. Люди любят быть добрыми. Им это нравится. Это приятно, это вызывает уважение к себе.

Теперь следите за мыслью. Советский социализм был обречен, потому что чувства недобрые он в людях пробуждал. Партийные, классовые, карьерные, стукаческие, шкурные и т.п. Все находились в состоянии бдительности и боевой готовности, лицемерие стало основным социальным протоколом. В сущности, холодная гражданская война никогда не прекращалась. Товарищи Ленин и Сталин истинные родоначальники: оба умели и обожали ссорить, стравливать, сталкивать, интриговать, науськивать друг на друга, инициировать кровавые разборки, часто с издевательской выдумкой.

Да, были и порыв, и энтузиазм, и творчество – знаете, почему? Да потому что человек при любом строе хочет творить. Он так задуман природой.

И он любит быть добрым.

Когда он знает или верит, что делает что-то доброе, он свернет горы, возьмет Берлин и полетит в космос.

Когда сомневается – халтурит, жульничает и врет. Саботирует. Увиливает. И вашим отравленным серно-ладанным воздухом дышит осторожно, в пол глотка.

Поэтому вы проиграли. То, что вы задумали, невозможно без добровольного массового участия. А его нет и не будет.

Люди если не знают, то догадываются: формула чистого нормального воздуха одна на всей земле. Реальный состав разный, но такого, чтобы он до такой-то границы был один, а после другой – не бывает. Нет купола ни над одной страной.

Люди не хотят дышать вашим большевистско-имперским кровавым суслом – пробовали, чуть ни задохнулись. Они не верят вам уже потому, что вы до сих пор не объяснили толково ни задач, ни целей, ни пользы, потому что у самих в голове дичь и каша, донный Китеж, миф.

Вы проиграли. Вопрос лишь в том, скольких еще успеете придушить и насколько безвозвратно сумеете испортить воздух. Страшный вопрос.

Алексей Слаповский,

писатель

P.S. В январе этого года писатель Алексей Слаповский умер.