Письма с украинского фронта в Хьюстон от родственников

Что пишут родственникам в Техас оккупированные украинцы?

Наш корреспондент Лев Гончаров проживает в Хьюстоне. Его родственники  проживают в Николаеве. О чем пишут они своему родственнику в Техас?

"В тот день, когда началась война у меня был день рождения, 24 февраля, я готовилась к нему. Была обычная жизнь. У меня свой не большой бизнес, магазин детской одежды. Я в него всю душу вложила. Муж работает в Николаевской мэрии, дочь ходила в школу в 5 класс. Все шло своим чередом до 24 февраля. Утром в 5.00 утра мы проснулись от шума. Его невозможно было не услышать. На уровне нашего четвертого этажа пронеслись два реактивных истребителя. Испуг. Началась паника, схватились за телефоны чтобы посмотреть новости, и с этого все началось.

Нам написали, что началась война. Давай собирать сумки, самые необходимые вещи, лекарства, все происходило в панике и ужасе. Хорошо помню первые взрывы крылатых ракет по нашему аэропорту. Это было очень страшно, никогда не забуду этот день. Муж собирался на работу, а дочь с испуганными глазками спрашивает: "мам, я что, сегодня в школу не пойду?" Страх, паника, у меня истерика.

И начались обстрелы, раненые, люди начали бежать с Николаева кто куда. Мы поначалу решили не уезжать из города, работать и помогать нуждающимся, нашли гуманитарную организацию и помогаем людям, вывозили из оккупированных сел. Они были под обстрелами круглые сутки. Раздавали гуманитарку что приходила, лекарства. Все думали, вот месяц прошел и все скоро закончится, но увы, нас обстреливали каждый день, сирены целыми днями, убежище, много людей раненых и погибших.

На 40-й день утром прилетела крылатая ракета в наш Облисполком - десятки погибших мирных людей осталось под завалами. Это здание находилась возле мэрии, где мой муж работал. Он в этот день поехал туда за гуманитаркой и все это видел, до сих пор это у него в глазах стоит, этот весь ужас. Бог его уберёг. А тут я поехала в свой магазин, собрать весь товар и попала под обстрел. Это было ужасно, когда просто охватывает страх и не знаешь, что делать, куда бежать... Спряталась под стол и сидела там, уже прощалась со всеми. Никому никогда не дай бог это пережить. Когда все закончилась, я вышла и просто от увиденного была в шоке. Люди кричат раненые, с осколками в шее - 15 человек, и четверо мертвых. Эти люди просто стояли в банк в очереди. Это было очень страшно. Я после этого до сих пор не могу отойти, когда все происходит на твоих глазах весь этот ужас.

Затем мы остались без воды уже три недели. На оккупированной территории снарядом попали в водопровод, очередное испытание. Жизнь наша очень изменилась, живём от сирены до сирены в убежище. Ребенок очень напуган, ей только 11 лет, и она уже понимает, что такое война. Она боится каждого звука, вскакивает и бежит, кричит во сне, всего боится. Я стараюсь, чтоб как-то сгладить все, но она уже взрослая и все понимает. Очень больно, сердце кровью обливается, смотря на нее. Почему наши дети такое видят и слышат? За что они заслужили такое? Плачу, чтоб она не видела, просто уже сил нет. Ребенок уже 63 дня сидит в подвале. А на днях спросила у меня: "мама, а когда я в школу пойду? Я так уже хочу в школу, если я пойду в школу, тогда сразу война закончится." А на её день рождения, в убежище, её спрашивают соседи: "что ты себе заказала?" А ребенок отвечает: "мне ничего не нужно, я просто хочу, чтоб война закончилась." Я не могла сдержать слезы и расплакалась. Мы об одном мечтаем, чтоб закончилась война. Мы сильные, мы справимся. Сейчас самое главное, выжить и сохранить рассудок.

Извините меня, это уже крик души, простите.

Слышны взрывы. Тревоги не было, но нас настоятельно просят пройти в укрытие.

Побежали в убежище.

Продолжение

Добрый день. Только что вышли из убежища. Целый день бомбят. Бомбили четыре ночи подряд. Мы не выходили из убежища. Не знаю, у нас написали, что до 9 мая на нас будет наступление, хотят юг забрать, нас: Николаев и Одессу. Что будет дальше, не знаю, очень страшно становится, если танки прорвутся, то уже все... Будут бои у нас, так нас пока с неба бомбят. Что дальше будет? Мы все в шоке. Не знаю, правда это или нет, но становится страшно уже совсем...

Сегодня днем разбомбили мой магазин, хорошо, что весь товар вывезли.

У доченьки недавно было день рождения, 11 лет. Я никогда не думала, что будем жить в убежище. Очень жалко детей. Душа кровью обливается.

Да, никто не знал, что начнется такое... Жили нормально, а сейчас просто какой-то кошмар, сил нет уже вообще, остался только страх и все. Как в страшном сне, очень хочется проснуться.

А вот издание «Правдивый Николаев» пишет:

«Враг сосредоточивает основные усилия на направлениях Херсон – Николаев и Херсон – Кривой Рог. Как сообщают в Генштабе ВСУ, противник армирует перегруппировку войск, закрепляется на местности, усиливает группировку ствольной и реактивной артиллерии, осуществляет накопление боеприпасов и ГСМ».

Позже напишу. Сейчас опять сирена, мы бежим в убежище.

ПРОДОЛЖЕНИЕ (после очередной бомбежки).

Утром в дом прилетел снаряд. Бомбят просто дома с людьми.

Да, это очень страшно, очень! Никому в жизни не пожелаешь то, что мы сейчас переживаем. Ребенка очень жалко, очень! Она очень боится, ночами не спит, вскакивает и плачет. За что нашим детям такое? Мне очень жалко ребенка. Она уже все понимает. Дети наши этого не заслужили...

Жили себе нормально, держали свой магазин, муж в городе работал. А сейчас просто ничего нет...

Мы молим Бога чтоб все уже закончилась, но увы, я так поняла у нас только все начинается. Мэр нашего города только что прислал такое текстовое сообщение: «Мы готовимся к полномасштабному вторжению».

Если уже наш мэр такое пишет, то уже все, наверное...

Самое главное – живыми остаться.

Буду искать возможность уехать с дочкой куда-то, хоть в Польшу. Мужа все равно не выпустят, а нам уже нужно бежать отсюда, спасать ребенка. В Польше просто уже нет мест, люди живут в спортзалах. Будем сейчас решать, что делать. Уже всем нужно бежать.

Мы сами сейчас не понимаем, что нам делать? Чтобы бежать за границу, нужны деньги. Наши счета закрыты, снять ничего нельзя. Будем ждать эвакуации всех людей с города, тогда нам предоставят хоть какое-то жилье и еду.

Николаев. Совесть не позволяет выехать.

Я и моя семья с первых дней войны стараемся помогать людям. В нашу волонтерскую деятельность входит организация выездов для эвакуации людей, доставка медикаментов, подвоз воды.

С грустью вспоминаю свой магазин детской одежды. Я всегда вкладывала душу в подбор товара и получала огромное удовольствие от красиво одетых деток...

Реалии сегодняшнего дня - это бронежилеты,  разгрузки, носки и все, что нужно для защиты. Мы организовали и эту работу, но сегодня немного потеряли темп. В стране нет работы, а соответственно, дохода. Запасы иссякли давно, но мы держимся.

С самого начала войны у нас работает много волонтёрских организаций и просто самообьединённых людей. Клубы, кинотеатры, библиотеки сегодня превратились в пункты выдачи продуктов питания. В школах, детских садах – склады круп и консервов. На заправках - колонны военных, гвардейцев и машин территориальной обороны. В таких условиях все тяжелее быть полезными, но мы понимаем, что все для фронта.

Недавно пришла тревожная весть, что разбомбили крупный нефтеперерабатывающий завод, недалеко от Николаева, перебили топливо-провод. Теперь с заправкой будет еще тяжелее,  но ничего, привезем бензин цистернами, а если надо, то и руками принесем. Все силы на то, чтоб этот кошмар скорее закончился!

Мы сильные, мы справимся и обязательно победим, потому что мы верим, любим, надеемся…

С Мамай я общаюсь так: просто пишу, что живы, здоровы и все. Они не понимают что здесь происходит. Говорят, что нас освобождать пришли, что от националистов освобождают. Но националистов у нас нет. Я каждый раз это им говорю, что по нам, мирным, стреляют  и видео высылаю. Но их не переубедить, к сожалению. Я перестала доказывать это и просто пишу: живы и всё.

Выехать ещё у нас можно, но я не могу, к сожалению. У нас уже мэр сказал, что из города  выехали 60% всех детей. Их вывезли. Но 40% детей еще остаются в городе. Лев, я не могу выехать, у меня совесть не позволяет этого сделать.

До войны знакомые мои уезжали. У них был бизнес и они мне предложили забрать все по хорошей цене. Это были мои поставщики, держали оптовый склад детской одежды. Я одолжила деньги и расширила бизнес. Но я даже не могла предположить, что начнется война и я так попаду... Счета все мои закрыли, на которые я рассчитывала. Теперь занимаюсь волонтерством, когда не бомбят, и потихоньку рассчитываюсь. Война, не война, а я не могу людей подвести, все кинуть, и уехать. Если уже будут всех эвакуировать и они прорвут  блокаду и зайдут в Николаев, то тогда будем с ребенком бежать. Мне очень стыдно об этом говорить, поверьте. Но так получилась, никто не знал, что такое будет. Пока терпимо, буду здесь.

Мы просто ободном мечтаем и молим Бога, чтоб уже весь этот кошмар закончился и мы вернулись к прежней жизни. Но, к сожалению, мы понимаем, что прежнего ничего не будет и пока это все восстановится, много времени пройдет. Но мы готовы на все: и восстанавливать, и начинать все с начала, только чтоб не было войны!"

Лев Гончаров,

Хьюстон, Техас