Русские отцы американского чуда

О вкладе наших соотечественников в науку, культуру и искусство Соединенных штатов Америки.

Больше всего русских беженцев в первые годы революционной смуты оказалось за океаном. Они щедро отплатили Америке за гостеприимство...

Алексей Вячеславович Бродович

Русский отец американского печатного «глянца». Алексею исполнилось шестнадцать лет, когда началась Первая мировая война. Юноша отправился на фронт, но беглеца вернули родителям, а те послали сына изучать науку в Тенишевское училище. После окончания в 1917 году Пажеского корпуса осуществил свою мечту и оказался на фронте. После революции в звании капитана вступил в Добровольческую армию. Был тяжело ранен в боях за Одессу. Восемь месяцев провел в Кисловодском госпитале.

При наступлении большевиков был эвакуирован вместе с другими ранеными сначала в Новороссийск, а затем, по проторенной дороге белой эмиграции, в Константинополь.

За океаном оказался транзитом через Францию, где в 1920 году начал свою выдающуюся карьеру декоратором в антрепризе Сергея Дягилева. Благодаря этому близко сошелся с художественной элитой Парижа – Пикассо, Матиссом, Кокто, Дереном. Тогда же, за кулисами театра, сделал свою первую фотосерию «Русских балетов», которые теперь считаются классикой «абстрактной» фотографии.

В 1934 году Кармель Сноу, редактор американского журнала Harper s Bazaar, увидев работы Бродовича, тут же пригласил его на пост арт-директора. И тот перевернул устоявшиеся понятия о журнальном дизайне. Бродович воспринимал журнальную страницу как трехмерное пространство, открывающее безграничные просторы для творчества; он был первым в мире арт-директором, сделавшим текст и фотографии единым целым. А еще он привил американцам вкус к европейскому авангарду, заказывая работы ведущим европейским художникам, иллюстраторам и фотографам – достаточно назвать Сальвадора Дали и Анри Картье-Брессона.

Вскоре Бродович основал собственный журнал – Portfolio, продолжив новаторский поиск. В, казалось бы, в рутинную журналистскую работу «он привнес дерзость, граничащую с революционностью, непревзойденное видение и вкус к авангардным экспериментам, которые более тридцати лет внушали благоговение всем, кто когда-либо имел привилегию быть им руководимым», – говорил о нем знаменитый писатель Трумэн Капоте.

После Portfolio художественные издания подобного рода стали возникать в Америке сотнями. В мировой индустрии глянцевых журналов и графического дизайна Бродович является такой же культовой фигурой, как Эйзенштейн для кинематографа.

Алексей Вячеславович скончался в возрасте 73-х лет. По всему миру прошли выставки, посвященные его памяти. Имя Бродовича выбито на стене в Зале Славы нью-йоркского Art Directors Club.

Владимир Козьмич Зворыкин

Русский отец американского телевидения. С отличием закончил Технологический институт в Петербурге, еще студентом участвовал в опытах «дальновидения» знаменитого профессора Б.Л. Розинга, о чем вспоминал в книге Оррина Данлопа «Будущее телевидения» (1947): «Когда я был студентом (в 1907-1912 гг.), я учился у профессора физики Розинга, который, как известно, первым применил электронно-лучевую трубку для приема телевизионных изображений. Я очень интересовался его работами и просил позволения помогать ему. Много времени мы посвящали беседам и обсуждению возможностей телевидения. Вот тогда я и понял недостатки механической развертки и необходимость электронных систем».

В годы Первой мировой войны служил на полевой радиостанции в Гродно, преподавал в Офицерской радиошколе в Петрограде.

В первые революционные годы чин поручика и непролетарское происхождение (родился в семье состоятельного купца) были смерти подобны. Сам Зворыкин впоследствии вспоминал: «Становилось очевидным, что ожидать возвращения к нормальным условиям, в частности для исследовательской работы, в ближайшем будущем не приходилось... Более того, я мечтал работать в лаборатории, чтобы реализовать идеи, которые вынашивал. В конце концов я пришел к выводу, что для подобной работы нужно уезжать в другую страну, и такой страной мне представлялась Америка».

Последним толчком к отъезду стала информация о том, что ордер на арест Зворыкина уже подписан.

Был немедленно востребован компанией «Вестингауз» – лидером американского рынка электроники. «Признаюсь, я почти ничего не понял из того первого рассказа о его изобретении, но я был очень впечатлен этим человеком... просто очарован его убедительностью», – скажет позднее о будущем изобретателе телевидения один из его работодателей.

В 1923 году Зворыкин подал патентную заявку на электронный способ передачи изображения и через несколько лет завершил создание целостной электронной телевизионной системы.

В 1929 году перешел на работу в Radio Corporation of America (RCA), где уже работавший здесь Дэвид (Давид) Сарнов, тоже выходец из Российской империи, пригласил Зворыкина на должность руководителя лаборатории электроники RCA. И вскоре тот явил миру «высоковакуумную телевизионную приемную трубку», которая теперь называется кинескопом. А также передающую электронно-лучевую трубку – иконоскоп, сумев выделить в его луче синий, красный, зеленый цвета и получив цветное изображение.

«Иконоскоп – это современный вариант человеческого глаза», – провозгласил тогда Владимир Зворыкин.

В 1931 году RCA передала первые пробные телепередачи в Нью-Йорке. Усовершенствованные кинескоп и иконоскоп Зворыкина открыли новую эпоху в развитии радиоэлектроники. Дэвид Сарнофф, вложивший в Зворыкина громадные деньги, скажет потом: «Мы потратили почти пятьдесят миллионов долларов, прежде чем вернули хотя бы один пенс от продажи первых телевизоров. Но кто сегодня может сказать, что мы потратили эти деньги зря? Я могу с уверенностью заявить, что Зворыкин – самый лучший продавец идей из всех, кого я знал».

Но когда американцы попытались присвоить Зворыкину титул «отца телевидения», он пришел в замешательство: «Я изобрел кинескоп и ни на что другое не претендую!»

Телевидение осталось главной научной страстью Зворыкина, но не единственной. Он стоял у истоков развития электронной микроскопии. Стал пионером в применении средств электроники в биологии и медицине. Запатентовал изобретения в области электронного обеспечения управляемых ракет. А во время Второй мировой войны занялся (и опять успешно) разработкой приборов ночного видения и авиабомб с электронной головкой наведения.

В составленном в США всемирном рейтинге «1000 лет – 1000 человек» имя Зворыкина вошло в первую сотню вместе с именами Толстого, Достоевского, Петра Великого. Один из коллег назвал его «по-дарком американскому континенту».

Георгий Богданович Кистяковский

Русский отец американской атомной бомбы. Юный Георгий ничего существенного сделать на Родине не успел. Октябрьскую революцию не принял, считал власть большевиков «авторитарной». Осенью 1918 года вступил в ряды Белой армии. В 1920 году ушел из Крыма в Константинополь.

В 1921 году недолгим транзитом через Болгарию и Югославию оказался в Германии. Поступил в Берлинский университет, прошел полный курс обучения всего за три с половиной года, стал доктором химических наук. С выходом монографии «Фотохимические процессы», уже под именем Джордж Кистяковский, был признан в научном мировом сообществе. С 1930 года связал свою карьеру с Гарвардским университетом, тогда же получив американское гражданство. Здесь стал одним из лучших специалистов по взрывчатым веществам, за что в 1941 году был избран членом Национальной академии наук США.

В 1942 году исследования Кистяковского привлекли внимание будущего создателя атомной бомбы Р. Оппенгеймера, он пригласил русского в качестве «консультанта по взрывам». И уже к началу 1945 года в подчинении «мистера Кисти», как назвали его коллеги, работал коллектив из шестисот ученых и инженеров.

Первые атомные бомбы делали на основе урана. Но более заманчивым казалось уже тогда использование оружейного плутония. Однако плутоний-239 никак не желал взрываться по принципу, разработанному для урановых бомб. От решения этой задачи зависело будущее ядерного проекта США – и Кистяковский блестяще справился с задачей. Он разработал боратол – «медленную взрывчатку», действие которой (равномерно со всех сторон с силой в тысячи атмосфер) сжимало плутониевый шар и намертво, до плотности критической массы, прижимало его половины друг к другу. В результате запускалась цепная реакция.

Научное открытие Кистяковского позволило не только вовремя завершить создание «рабочей» атомной бомбы, но и успешно провести ее испытание. Говорят, при первом ядерном взрыве никто не был допущен к «запалу» Кистяковского, кроме самого автора.

Через двадцать один день после испытаний в Аламогордо, 6 августа 1945 года, в три часа утра три бомбардировщика В-29 взлетели с острова Тиниан в сторону Хиросимы.

В 1959-1961 годы Кистяковский был специальным советником по науке и технике президента США Д.Н. Эйзенхауэра. Умер в декабре 1982 года от рака легких. Некрологи в «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» отмечали неоценимый вклад ученого в разработку атомного оружия и... борьбу за мир: к концу жизни он стал одним из создателей соответствующего американского Комитета.

Прах Дж. Кистяковского развеян, по завещанию, возле его загородного дома на атлантическом побережье Кейп-Код (в Массачусетсе).

Василий Васильевич Леонтьев

Русский отец американского экономического чуда. В 1925 году Василий Леонтьев завершил изучение философии и социологии в Ленинградском университете. Неординарные способности 19-летнего выпускника были очевидны, его пригласили преподавать на кафедре экономической географии Политехнического института в Ленинграде. Но первая же написанная им статья вызвала скандал. Совершенно безобидная с точки зрения идеологии, она тем не менее была запрещена для публикации. Это больно ударило по самолюбию молодого ученого. Он подал заявление на визу в Германию, чтобы продолжить образование в Берлинском университете. Там изучал экономические науки и защитил докторскую диссертацию «Круговорот экономики».

Отец Василия, приват-доцент, депутат Учредительного собрания, затем крупный чиновник наркомата финансов СССР, приехав в Берлин по служебным делам, на родину решил не возвращаться; к нему уже подбирались «органы», семья Леонтьевых по классовой принадлежности принадлежала к «буржуям». Решение отца предопределило и выбор сына. В 1931 году Василий Леонтьев эмигрировал в США.

Победивший на выборах 1933 года американский президент Франклин Рузвельт провозгласил «новый курс», суть которого в государственном регулировании экономики. Одним из главных советников Рузвельта и стал Василий Леонтьев. Он с честью справился с задачей помочь Америке одолеть депрессию. А участие государства в упорядочении стихии рынка с тех пор стало ключевой темой его исследований.

Главное – найти ту неуловимую пропорцию, когда заинтересованность и творчество предпринимателя органично сочетаются с жесткими рамками государственного контроля.

Леонтьев и нашел впервые ту золотую середину – определил точный коэффициент, при котором регулирование рынка становится максимально эффективным. Для этого потребовались колоссальные исследования: ученый собрал уникальную статистику (производство, сбыт, цена...), какой ни до него, ни после не обладал никто. Знаменателен сам факт, что обработка этих данных стала возможна лишь со временем, когда появились вычислительные машины последних поколений.

Титанический труд исследователя – вот та база, которая позволила Леонтьеву избежать ошибок в прогнозах. Он стал шаманом, который действительно способен вызвать дождь. Свой метод экономического предвидения Василий Васильевич назвал «затраты – выпуск», за что и получил Нобелевскую премию 1973 года.

«Экономика – та же яхта. Пока компаниям не разрешено извлекать прибыли, экономика не развивается (яхта не плывет, пока нет ветра). Но яхта поплывет не туда, если правительство не предоставит карту и отвес, не будет вести корабль» – эта метафора Леонтьева лучше всего передает его поэзию экономики.

В Соединенных Штатах его называли «апостолом планирования».

Александр Матвеевич Понятов

Русский отец американского видеомагнитофона. Учился в Московском высшем техническом училище, где под влиянием Н.Е. Жуковского увлекся авиацией. Перед Первой мировой войной окончил школу летчиков и стал пилотом гидросамолета. После аварии получил тяжелое ранение, от которого так и не оправился полностью; последние годы жизни провел в инвалидной коляске.

В годы революции был участником Белого движения (служил в авиации Сибирской армии) и знаменитого Сибирского (Ледяного) похода. После поражения белых обосновался в Шанхае, где работал переводчиком в агентстве «Рейтер», инженером на электростанции, пробовал заниматься торговлей лесом.

Перебравшись в начале 1920-х годов в США, начинал пилотом гражданской авиации, продолжил в фирме, занимавшейся разработкой систем бортового электрооборудования. В середине 1940х организовал собственную компанию Ampex (сокращение от «Александр Матвеевич Понятов» плюс английское слово «excellent» – «превосходный»), которая поначалу размещалась в старом гараже. Но бывшему пилоту удалось собрать сильный экипаж. В числе сотрудников оказался, например, ставший вскоре знаменитым Рей Долби – автор уникальной звуковой системы кинопоказа, которой оснащены все кинотеатры мира.

Понятов искал беспроигрышное дело, а нашел его, по сути, случайно, когда после окончания Второй мировой войны ему на глаза попались трофейные магнитофоны. На их основе была создана первая американская аппаратура для аудиозаписи. Но настоящий успех долго не приходил. Помощь снова пришла неожиданно: знаменитый эстрадный певец Бинг Кросби, страстный радиолюбитель, быстро оценил преимущества трансляции своих концертов с магнитной ленты. Его первый крупный заказ обеспечил старт для новой продукции фирмы Ampex, а концерты суперзвезды с применением магнитофонов сделали отличную ей рекламу.

В 1947 году в Голливуде Ampex впервые продемонстрировал прототип аудиомагнитофона Model 200A, с которого и началась эра магнитной записи в США.

Однако по-настоящему звездным достижением фирмы и ее основателя стало создание первого в мире профессионального вещательного видеомагнитофона. Как сформулировал это сам Понятов, «в течение семи лет впереди нас в этом деле был только Бог!». Презентация новинки состоялась 14 марта 1956 года в Национальной ассоциации радиотелевизионных журналистов в Чикаго. Модель VRX-1000 произвела настоящую революцию в мире телевидения – в ноябре 1956 года в эфире телекомпании CBS впервые вышел выпуск новостей в записи. Через два года американская киноакадемия присудила Понятову «Оскар» за выдающиеся технические достижения. А в 1958 году американское космическое агентство NASA приспособило видеомагнитофоны «Ампекс» для обслуживания космических полетов и до сих пор не изменяет этому выбору.

Американцы еще при жизни окрестили Понятова «гением, очарованным творцом, вечным созидателем...» Мировые средства массовой информации называют его «пионером видеоэры». В 2000 году Всемирная ассоциация потребителей электроники учредила Зал Славы, чтобы увековечить вклад наиболее известных изобретателей, конструкторов, организаторов и бизнесменов в развитие электроники. Одними из первых этого почетного звания были удостоены Генрих Герц, Томас Эдисон и Никола Тесла. Среди самых известных современников такого звания удостоился Стив Джобс. Из наших соотечественников в почетный список Зала Славы занесены имена Владимира Зворыкина, Давида Сарнова и Александра Понятова.

А он не переставал любить Родину. Перед входом в филиалы своей компании, где бы они ни находились, Понятов велел сажать две березки.

Игорь Иванович Сикорский

Русский отец американского авиастроения. Сикорский первым придумал, что аэропланы должны быть многомоторными. Это повышало их надежность, грузоподъемность и дальность полета. Первым таким самолетом в России стал воздушный великан «Гранд», с которого ведет отсчет вся мировая тяжелая авиация. Вслед за ним под руководством Сикорского был построен и успешно испытан четырехмоторный «Русский витязь». А 12 февраля 1914 года в Риге на полигоне Русско-Балтийского завода в воздух поднялся легендарный «Илья Муромец». На борту четырехмоторного самолета было 16 пассажиров – неслыханный для того времени рекорд. Комфортабельный салон, отопление, ванна с туалетом и... прогулочная палуба!

Именно на «Илье Муромце» летом 1914 года Сикорский совершил перелет из Петербурга в Киев и обратно. Это был абсолютный мировой рекорд. В августе 1914 года, когда разразится война, Николай II подпишет указ о создании первой эскадры дальней бомбардировочной авиации. Она состояла из десяти «Муромцев»; так было положено начало тяжелой боевой авиации стратегического назначения.

Приоритет Игоря Сикорского в создании тяжелых многомоторных воздушных кораблей абсолютно бесспорен и это навсегда останется важным фактом в ряду тех, что питают нашу национальную гордость.

Игорь Сикорский происходил из знаменитой семьи; отец Иван Алексеевич был крупнейшим психиатром своего времени, состоял профессором Императорского Университета Св. Владимира в Киеве. Революцию не принял, сообразуясь с данными своей науки: «Революция есть больной психоз, а больной психоз – есть революция». Новая власть не могла простить такого диагноза ни отцу, ни сыну. В начале 1918 года один из бывших сотрудников уже всемирно известного конструктора Игоря Сикорского, работавший на большевиков, пришел к нему ночью домой и предупредил: «Положение очень опасное. Я видел приказ о вашем расстреле».

Оказавшись в Нью-Йорке без средств к существованию, Игорь устроился учителем в вечерней школе. Но к 1923-му году ему удалось собрать компанию единомышленников-эмигрантов – причастных к авиации инженеров, рабочих. И, главное, летчиков. Они и составили костяк небольшой самолетостроительной фирмы. Детали искали на автомобильной свалке, в лавках утиля, на блошином рынке. Разбирали старые кровати, и никелированные уголки шли на оформление крыльев и фюзеляжа. Первый самолет был построен в невиданно короткий срок. Он стал воплощением неистребимой русской мечты, не умирающей вопреки любым обстоятельствам.

Компании Сикорского предложили 600 долларов за перевозку по воздуху двух больших пианино из Рузвельтфилда в Вашингтон, где предполагался фортепианный вечер Сергея Рахманинова. Эти деньги были первой трудовой прибылью фирмы, рабочие получили зарплату, но главное – перевозка послужила доходчивой рекламой надежности, грузоподъемности и вместительности самолета.

Но для следующего взлета собственной судьбы Игорь Иванович выбрал вертолет, в котором была острая необходимость по всему миру. Пропадали экспедиции, падали в ущелья альпинисты, в море уносило льдины с рыбаками, терпели бедствие моряки... 14 сентября 1939 года Сикорский поднял в воздух однороторный геликоптер с рулевым винтом на хвостовой балке. Машина оказалась исключительно удачной. С того времени и по сей день вертолеты именно этой системы доминируют в мире.

Справедливости ради надо заметить: над разработками винтокрылых аппаратов мечтали еще Леонардо да Винчи и Михайло Ломоносов, а одновинтовую схему, которую Сикорский довел до классического состояния, предложил еще за тридцать лет до него замечательный русский конструктор Б.Н. Юрьев. Недаром Сикорский, как никто другой знавший историю вертолета и сам ее создававший, настойчиво напоминал: «Вертолет – это русское изобретение».

О славе русских авиаконструкторов в Америке красноречиво свидетельствует тот факт, что при создании новых авиационных фирм спонсоры ставили условием: «Половина инженеров должны быть русскими».

На новой всемирной войне 400 винтокрылых машин Сикорского, как никакие другие, послужили спасению людей. Они стали летающими госпиталями, искали раненых, были связными между линией фронта и тылом. Игорь Иванович гордился своими небесными ангелами, торжественно и подробно записывал в специальный журнал все случаи, когда его вертолеты спасали человеческие жизни. А таких набралось более миллиона!

За годы работы в США основатель корпорации «Сикорский Аэроинжениринг Корпорейшн» разработал 17 базовых типов самолетов и 18 вертолетов. В общественном мнении Америки и России Игорь Иванович Сикорский признан гением авиастроения.

Михаил Александрович Чехов

Русский отец Голливуда. О своем племяннике, когда тот был еще мальчиком, его великий дядя писал: «Я думаю, что из него выйдет талантливый человек». Антон Павлович не ошибся. В историю русского театра Михаил Чехов вошел вместе с основанной Константином Станиславским и Леопольдом Сулержицким Первой студией МХТ. «Насколько Сулержицкий и Вахтангов являлись символом Первой студии в области режиссуры, настолько Чехов был символом в области актерского мастерства», – отмечал его современник, театровед Павел Марков.

Чехов оказался самым блестящим из учеников Станиславского. Тот говорил молодым актерам: «Изучайте систему по Мише Чехову, все, чему я учу вас, заключено в его творческой индивидуальности. Он – могучий талант, и нет такой задачи, которую он не сумел бы на сцене выполнить».

В октябре 1922 года во МХАТе состоялась премьера «Ревизора» в постановке Евгения Вахтангова. Вот строки из рецензии: «Быть может, в первый раз за все те восемь десятилетий, которые насчитывает сценическая история «Ревизора» на русской сцене, явлен наконец-то тот Хлестаков, о котором писал сам Гоголь».

В ноябре 1924 года состоялась генеральная репетиция «Гамлета». По окончании ее А. Луначарский передал Чехову грамоту о присуждении ему звания заслуженного артиста государственных академических театров.

Многие современники Михаила Чехова пытались осмыслить уникальность его актерского дарования. «Это чудо, которое нельзя разгадать», – сходились в общем мнении Сергей Эйзенштейн и Игорь Ильинский.

В конце 1920-х годов Михаила Чехова неожиданно окрестили «итальянским фашистом». Причина: он дважды ездил в Италию поправить здоровье, которое не было богатырским; в феврале 1928 года прямо во время спектакля у него случился сердечный приступ. Летом того же года Всеволод Мейерхольд и Михаил Чехов находились на отдыхе в Германии. Это вызвало новую волну травли в печати. Мейерхольд незамедлительно вернулся домой, а Чехов остался в Берлине на год. И скоро понял, что становится «немецким актером». Но он еще долго не хотел окончательного разрыва с Отечеством, оставаясь советским подданным вплоть до 1946 года.

А в 1938 году, когда политическая обстановка в Европе накалилась, студия Михаила Чехова «от греха подальше» перебралась в Америку.

В Голливуде Михаил Чехов сыграл в десяти художественных фильмах и в одном так называемом «воспитательном» для американской армии. Две его книги «О технике актера» – одна на русском, другая на английском языке, изданные в США, – способствовали широкому распространению здесь его представлений об актерском мастерстве. И главное, Чехов основал собственную театральную школу, которую тут же окрестили «кузницей театральных талантов».

Из 300 номинантов за всю историю премии «Оскар» 165 (!) актеров были учениками Чехова или «выпускниками» его школы. Многие звезды, до сих пор сияющие в Голливуде, – «крестники» Михаила Александровича: Джек Николсон, Харви Кейтель, Брэд Питт, Аль Пачино, Роберт де Ниро. «Система Чехова» оказалась плодотворной для Ингрид Бергман, Грегори Пека, Клинта Иствуда, Энтони Куинна, Юла Бриннера, Ллойда Бриджеса...

Особенно значимым считается вклад Михаила Чехова в раскрытие таланта Мерлин Монро. В то время, как многие коллеги ставили под сомнение профпригодность актрисы, Чехов открыл ей все секреты своей техники актерского мастерства. Монро не просто брала уроки у Чехова, она с восторгом знакомилась с системой Станиславского, упорно занималась самообразованием, приходила на съемки с томиком Достоевского, ночами запоем читала Льва Толстого и Ивана Тургенева. Мэрилин оставалась ученицей Чехова три года. Однажды подарила ему портрет президента Линкольна с надписью: «Он был моим идолом, теперь им стали Вы».

Михаил Чехов умер 30 сентября 1955 года. Похоронен в Лос-Анжелесе, на кладбище Лаун Мемориал.

Евгений Гусляров