Почему главный редактор LifeNews Ашот Габрелянов уехал в Америку?

«Выбор протеиновых батончиков тут просто нереальный!»

«А я женился». Бывший главный редактор LifeNews Ашот Габрелянов прикрывает ладонью кольцо на безымянном пальце, когда, отбросив присущий каждому журналисту LifeNews природный такт, я начинаю допытываться, на каком этапе этот брутальный человек полюбил ювелирные украшения.

Мы сидим в запустелом кабинете, где когда-то с мускулистой, но легкой руки Габрелянова-младшего был запущен самый цитируемый телеканал в России. Здесь же почти год назад он объявил, что уходит с должности и переезжает в Нью-Йорк. Его неожиданный выход из зоны комфорта, отказ от семейного бизнеса и крепкого отцовского плеча оброс множеством пересудов. Блогеры-либералы тут же бросились выступать в Twitter и Facebook по поводу того, что сын одного из самых идейных патриотов России дезертирует. «Я люблю Россию. Я здесь родился и вырос. В Штаты поехал лишь потому, что там больше возможностей в сфере технологий. Будь такие просторы для маневра в Камбодже, я бы подыскивал квартиру в Пномпене, — популярно объясняет мне сын медиамагната. — В Нью-Йорке жить очень тяжело: там все время что-то происходит, и ничего не делать не получится, потому что иначе упустишь шанс». Впрочем, неизбежные плюсы он тоже признает: «В Америке за спортклуб с тренажерами и бассейном я плачу двадцать долларов в месяц — против ста тысяч рублей за год вперед в Москве. Представляешь? И выбор протеиновых батончиков тут просто нереальный!» — судя по его словно отфотошопленным бицепсам и кубикам, просвечивающим сквозь тесную белую майку, в протеине Ашот себе не отказывает.

В недавнем прошлом обитатель «Легенды Цветного» снял скромные тридцатиметровые апартаменты в хипстерском Уильямс­бурге. Соседку Ольгу Карпуть променял на звезду «Сплетницы» Эда Вествика. Приличную московскую BMW — на велосипед. Персонального водителя — на Uber, а веранду Gipsy — на крышу своего скромного дома. Там он теперь устраивает вечеринки с барбекю: «Как-то пригласил семь друзей, а пришло тридцать. И все это были талантливые молодые люди из разных стран, ярко иллюстрирующие понятие «утечка мозгов» из России и Европы». Бургерами с органической говядиной Ашот угощал создателя социальной сети «ВКонтакте» и мессенджера Telegram Павла Дурова и одного из основателей компании по доставке еды Delivery Hero.

На фоне новых друзей наш, как сказал один остроумный журналист, «волосатый красавец, которому хочется сделать все и немедленно», ничуть не меркнет. Его амбициозный проект Babo, трогательно названный в честь бабушки, в мировой гонке технологий идет на опережение, кроме Нью-Йорка есть уже офисы в Лондоне и Сингапуре.

Вместе со своими партнёрами Ашот разработал софт, при помощи которого телеканалы находят очевидцев на месте происшествий и покупают у них фото или видео. С этой технологией молодой медиаменеджер и отправился покорять Штаты. «В США открыты все двери: я написал в одну крупную корпорацию письмо и на следующий день уже обсуждал перспективы сотрудничества с их CEO за роллами в Nobu. А в России я пытаюсь встретиться с главой одного телеканала уже полгода. У него все нет времени», — сетует пассионарный предприниматель. Он, впрочем, тоже не может позволить себе роскошь думать о секундах свысока — конкуренты не дремлют. Даже в отстающий на целую жизнь шведский стриминг-сервис Iris — он работает по схожей с габреляновской Babo схеме — вцепилось супермощное, но старомодное новостное агентство Associated Press.

Это венчурный бизнес: какие-то деньги Габрелянов привез с собой из Москвы, но в основном его новые игрушки растут на деньги жаждущих дивидендов инвестбанкиров. Amazon — в их числе. Партнеров мой бывший босс выбирает без спешки, очень обстоятельно. Даже родному отцу вежливо сказал нет. Правда, от LifeNews в качестве клиента отказываться не стал — бизнес есть бизнес. Помимо «Лайфа» сейчас у Ашота контракты с Russia Today и «360 ° Подмосковье», на подходе бразильская корпорация Globo.

«Я не вижу себя в контексте современной журналистики в России, не представляю, куда здесь развиваться и двигаться дальше. С LifeNews мы добились максимума. Никому раньше в нашей стране не удавалось за полгода без опыта создать самый цитируемый телеканал», — Габрелянову не лень объяснять мне, почему он уехал. Он делал LifeNews, который все считают мощнейшим инструментом пропаганды, и при этом критикует отношение государства к молодым мозгам: «Я считаю, проблема России в том, что наша страна до сих пор зарабатывает на природных ресурсах, а не на человеческих. В Штатах я встречаю невероятное количество талантливых ребят, которые просто не нашли себе применения на Родине».

Каково это — уйти в свободное плавание? Сигануть в открытое море с кормы огромной галеры, какой представляется многомиллионный бизнес Габрелянова-старшего? Мне вспоминаются разве что отпрыски Уоррена Баффетта, создавшие успешное собственное дело, против сотен тех, кто в лучшем случае лишь продолжал семейное или в худшем — разваливал. На резонный вопрос «зачем?» молодой Габрелянов отвечает: «Чтобы суметь обеспечить отца так, как он в свое время обеспечил меня. Быть сыном Арама Ашотовича очень сложно — делаешь что-то хорошо, говорят: «Понятно, по блату». Плохо — тут же слышишь: «Сын великого человека, а так хреново сделал». Гораздо проще делать все с нуля — причем там, где тебя никто не знает».

К такому решению мудрый отец отнесся с уважением, но не без сожаления — не хотелось терять командующего армией журналистов могущественной медиаимперии. Полагаю, что в случае отказа в звездно-полосатой визе Ашоту его отец не сильно бы расстроился. Однако сослагательные наклонения в этой семье не терпят. Так что Ашот с командой российских программистов штурмует Манхэттен здесь и сейчас — без оглядки на свой уютный кабинет в Москве, сотни подчиненных и одобрительно смотрящую в его сторону власть.

День молодого миллионера может начаться, когда угодно. Хоть в четыре утра — все зависит от того, в каком часовом поясе окажутся его потенциальные клиенты. Деловые ланчи с обсуждением шести­значных контрактов часто прерываются звонками из прошлой жизни. «Ашот, ну что за фотографии с моей голой грудью вы опять выставили? Мне же дочь устраивать в садик!» — по старой памяти кричит в трубку с другого континента одна телеведущая. «Я больше не имею к этому отношения», — отвечает Ашот и возвращается к цифрам, алгоритмам и сложно­скроенным схемам.

За последний год лихо поменялась не только его карьера, но и личная жизнь. О своей супруге этот некогда самый завидный жених рассказывает с куда меньшей охотой, чем о бизнесе. Точнее — вообще почти не рассказывает. Зовут Наташа. Тонкая звонкая брюнетка, чуть старше него (Ашоту Габрелянову двадцать шесть). Их идиллию наблюдали приглашенные на дербентскую свадьбу двоюродного брата Ашота — девушка покорила родственников непосредственностью и открытой улыбкой, хотя на тот момент ее собственный статус еще не был подтвержден даже помолвкой. Никто, включая всемогущего Арама Ашотовича, благословившего союз сына, до последнего не знал, когда и в каком из московских загсов наследник News Media оставит размашистую подпись в книге актов гражданского состояния.

Все произошло без помпы, свойственной традиционным армянским семьям. Но за видимой внезапностью Ашота лежат многолетние отношения. Никакой легкомысленности. Он вообще строгий парень — серьезный, мускулистый образ Ашота разбавляет разве что йоркширский терьер, который завелся в его уже семейном гнездышке в Бруклине. Они с Наташей поселились в правильном месте — за последние годы из-за бесконечной джентрификации кирпичные домики за мостом стали не меньшим местом силы, чем Манхэттен.

«Я никогда не видел Ашота более счастливым», — сообщил Tatler Тимати. Близкий друг, он собрался вступиться за товарища в медиаскандале, учиненном Ксенией Собчак. Презирающая заголовки газеты «Жизнь» телеведущая с не меньшим рвением, чем журналисты неприятной ей таблоидной империи, принялась копаться в личной жизни своего вечного Twitter-оппонента. На провокацию Ашот не повелся, а пост с сомнительным аутингом позже был удален. Я спросила, почему он воздержался от ответа. Ашот зевнул: «Мне совсем не интересно. Раньше я бы еще мог ответить в целях самопиара — но сейчас это все от меня очень далеко».

Я снова задерживаю взгляд на его кольце, вдребезги разбившем надежды женской половины любой «Кофемании». «Картье?» — «Да», — неохотно соглашается Ашот. «А обручальное?» — не унимаюсь я. «Ван Клиф», — тяжело вздыхая, отчитывается он и спешит попрощаться. Судя по всему, скуп Ашот только на эмоции.

Юния Пугачева