Еврейская мама пишет письмо

Я не имела права брать этих детей, на что я рассчитывала? 

Я хочу вам прочесть письмо, которое я получил от одной женщины.

«Здравствуйте Геннадий, пишет вам незнакомая женщина, и у меня убедительная просьба, дочитайте это письмо до конца...

Жизнь меня не обидела, судьба мне многое дала. И молодость была, и здоровье было и хороший муж, пусть земля ему будет пухом...

Одного лишь счастья я не знала, не дал мне Бог детей. Так получилось...

...Тогда я сказала себе: «Фира, в чем проблема: ты хочешь детей – пойди в Детский дом и возьми себе ребенка. Ты сделаешь счастливыми сразу двух человек: себя и ребенка. Все: сказано – сделано, я не привыкла долго рассусоливать. Меня еще в молодости называли «Фира-огонь». Я собралась и пошла в Детский дом. Так вот, Геннадий: если вы никогда не бывали в Детском доме, вы не знаете, что такое настоящее несчастье. Когда ты видишь эти глаза, ты невольно начинаешь плакать… Каждый ребенок смотрит на тебя и думает: «Вот наконец-то пришла моя мама, сейчас она заберет меня домой!»

Короче, я себе сказала: Фира, у тебя двухкомнатная квартира, пару копеек на старость ты себе отложила, так возьми уже двух детей. Где один – там и двое. И вместе им будет веселее... Я скажу вам честно, Мне все равно, какой они национальности – ведь когда ребенок рождается, у него нет национальности. Но, между нами говоря, я подумала, что если я уже беру двух детей, пусть один из них будет еврейский... Мне так захотелось... И вы знаете, что выяснилось? В этом доме нет еврейских детей! Вообще ни одного... Оказывается евреи не бросают своих детей! Я потом уже анализировала и поняла, евреи, они же не дураки. Они точно знают, что из ребенка получится или крупный ученый, или знаменитый скрипач… Кто будет бросать такое богатство??? Только мишигинэ (сумасшедший – идиш)!

Вы только не думайте, что среди евреев нет сволочей, еще как есть. Сволочи, как новорожденные, они вообще не имеют национальности...

Вообще, будь я главой правительства, я бы отменила в паспорте национальность. Я просто бы указывала, сволочь или нет!

Пятая графа – Сволочь! Все, никаких вопросов.

Словом, сколько мне пришлось собирать справок, это отдельный разговор, какая у меня жилплощадь, какое материальное положение. Не состою ли я на учете в психдиспансере. Короче этих бумаг набралось полное сочинение Льва Толстого. По-моему, действительно уже легче родить. Но я собрала! Так вот, я себе выбрала двоих, мальчика и девочку. Моему мальчику ровно 8, зовут его Тарас, он украинец. Девочка на 2 года моложе – Цеала, она – грузинка! Цеала и Тарас Рубинштейн. По-моему звучит.

Вот так мы и зажили втроем, пусть небогато, я же не миллионерша, я не могу им подарить по мерседесу, но все что у нас есть, мы делим на троих. Я никогда не думала, что я такая хорошая мать, даже слишком хорошая. На своего ребенка можно и прикрикнуть, и ударить по попе, но, когда ты знаешь, что этот ребенок не совсем твой, плюс он уже в жизни видел столько несчастий, что рука не поднимается...

Да я университетов, конечно, не кончала, но что-то про эту жизнь я понимаю.

Люди часто спорят, что же такое счастье?

Но только теперь я понимаю. Я это поняла тогда, когда Тарас в первый раз назвал меня мамой… Я проплакала всю ночь, хотя, казалось бы, что здесь такого? Но я выяснила, что именно этого слова ждала всю свою жизнь. Я была уверена, что с моими детьми я не буду знать горя, я не предполагала, что люди могут быть такими злыми...

К моей девочке ходила подружка Светлана из соседнего подъезда. Они прекрасно играли, наряжали кукол, шушукались, но вдруг вижу, она к нам не ходит... День, два, три нет. Я спрашиваю: «Цеала, где Света?» И она полные глаза слез мне отвечает: «Ее папа не разрешает со мной играть» Я иду в соседний подъезд, нахожу этого папу, вы бы его видели – маленький, плешивый, нос пуговкой. Я ему так небрежно:

– Петр Иваныч, что случилось?

– Ничего, ответил он мне, – просто я не хочу, чтобы моя дочь дружила с еврейкой!

– Во-первых, да будет вам известно, Цеала не еврейка.

– А кто она??? Посмотрите на ее нос, за километр видно.

– Петр Иваныч, причем тут нос? Нос еще не определяет национальность. У вас вообще нет носа, так я же не говорю, что вы русский, может быть вы просто сифилитик?

Словом, я ему сказала, все что думала и про него, и про его жену, и про всех родственников до 7 колена. Вообще, когда я открываю рот, его не может закрыть даже милиция. Я хорошо разрядилась, а потом всю ночь пила валидол и думала: «Фира, ну, чего ты добилась?? Ты объяснила мерзавцу, что он мерзавец! А как ты будешь объяснять дочке, что в дружбе главное ни душа, ни сердце, а величина носа!».

Только Цеала успокоилась, так тут новое несчастье с Тарасом – т. е. началось все хорошо, у него нашли дивный голос, голосистый как у ангела. Не знаю от кого, но точно не от меня. В общем хоровой ансамбль, где он пел, выдвинул его на международный конкурс. Я его одела, причесала и отправила. К вечеру он возвращается мрачнее тучи и говорит:

– Я больше туда никогда не пойду!

– Почему, что случилось?

Он молчит. Всю ночь я не спала, а наутро поехала в это жюри, нашла председателя, говорю:

– Здравствуйте, я мама Тараса Рубинштейна, объясните, что случилось?

– Ваш сын выбрал не тот репертуар!

– То есть???

– Ну, вы понимаете, он приготовил песню: АИДИШЕ МАМЭ.

– А разве это плохая песня?

– Ну не в этом дело, вы понимаете, он представляет нашу страну и в этом смысле, песня на еврейском выглядит достаточно странно.»

– Скажите, а если бы он пел про украинскую маму?

– О ну это было бы лучше.

– То есть, про ту маму, которая его бросила, он петь может, а про ту, кто в нем души не чает, кто его вырастила нет??

Вот я вам все это пишу, а сама не знаю, как жить, что делать? Мне очень жалко моих детей. Ну, ладно мы евреи, всю жизнь страдаем, хотя я тоже не понимаю за что, но они ведь даже не евреи! За что они должны кушать этот компот??

Все чаще и чаще я думаю, может, мне их увести в Израиль, они записаны на мое имя! Но поймите Геннадий, я не могу решать их судьбу... Я не знаю, что они скажут когда вырастут. «Фира, зачем вы нас сюда привезли, когда мы совершенно не евреи?» А если не увезешь, они потом смогут сказать: «Мама, что ты наделала???!»

Просто голова раскалывается. Я не имела права брать этих детей, на что я рассчитывала? Но что сделано, то сделано, и я сама себе выбрала эту должность Еврейской Мамы и поняла, что еврейская мама – это гораздо больше, чем герой Советского Союза, потому что Героями надо быть один раз, а еврейской мамой – всю жизнь!

Каждый день я молюсь богу за своих детей, я знаю, что такой молитвы нет, но я уверена, что он меня услышит:

«Господи, сделай так, чтобы мои дети не знали горя. Я старая, я уже не доживу, но пусть, когда они вырастут, пусть никто и никогда не скажет им – жидовская морда, которой, пока еще из приличия, здесь называют лицо еврейской национальности».

Аркадий Хайт