Мнение: «Русская Америка» существовала, но помаленьку сошла на нет

Писатель Юрий Милославский: в русской мафии в США русских было меньшинство.

Существует ли сейчас «русская Америка», почему на самом деле в Штатах никогда не было русской мафии и что мешает нам договариваться с американцами, рассказал журналистам русский писатель и историк литературы Юрий Милославский.

Америка, которой нет

– Юрий Георгиевич, вы живете в США не первый год. Есть ли особая «русская Америка»?

– На протяжении пяти лет я был продюсером и ведущим телевизионной программы телекомпании RABC (Русско-американская телевизионная компания), Russian-American Broadcasting Company во второй половине 1990-х годов. Тогда я еще застал прекрасные останки «русской Америки». У меня была программа еженедельная получасовая – «Русские американцы». Среди них были потомки весьма известных древних родов, начиная от князя Щербатова, графа Толстого-Милославского, князя Чавчавадзе.

«Русская Америка» существовала, но помаленьку сошла на нет. Фактически ее приговорил переворот 1991 года в нашем Отечестве. «Русская Америка» потеряла базу для своего существования. Эта культурно-поведенческая система потеряла свой смысл, потому что перестала возобновляться.

Дело в том, что к Америке с давних пор русский человек относился очень хорошо. Здесь жили очень многие консервативно настроенные люди. Они никак не могли создать русское лобби, потому что у нас не было структуры, которая могла бы его создать. Никому оно не было нужно. Хотя были такие попытки у людей, занимавших относительно высокие должности в армии, специальных службах. Например, князь Белосельский-Белозерский.

– Но они несли русскую культуру в американские массы? Или варились в себе?

– У нас есть по сей день Конгресс русских американцев, но он ничего не нес вовне. Он отстаивал право русского человека оставаться русским человеком, будучи лояльным американским гражданином обязательно правых убеждений, то есть республиканских.

– Есть ли кто-то, кто продвигает интересы России? Есть ли русская диаспора?

– Нет и никогда не было единой русской диаспоры за отсутствием единой русской эмиграции. Первая эмиграция – «белая», послереволюционная. Эмиграция, которая ушла с немцами, – это вторая. Третья, условно говоря, «еврейская» эмиграция. Потом была четвертая эмиграция. Все эти системы необъединимы. Тем не менее в Нью-Йорке устраивался «Бессмертный полк». Все то, что вы говорите, предусматривает создание гомогенной структуры. Никогда ее не было.

Мы не создали ни в одной стране мира гомогенной системы русской диаспоры. У нас это не получается. На то есть свои причины.

– Нужно говорить об этих причинах, потому что, говоря о российской «мягкой силе» в последнее время, мы сталкиваемся с вопросом о русских соотечественниках.

– Никакой «мягкой силы» нельзя базировать на тех, кого вы назвали русскими соотечественниками. Это безнадежно. Они не сила, и не «мягкая сила». Русская эмиграция никогда не была единой. Она с самого начала резко враждебно была разделена по политическим взглядам. Если были милые античные благоприятные эмигрантские времена – это были 20-е, максимум 30-е годы.

Эмиграция в Америку сразу не поехала напрямую. Она ехала через Европу. Это долго. Или через Китай впоследствии, когда он стал коммунистическим. Самая русская эмиграция была именно в Китае: Харбин, Шанхай.

Потом, по степени русскости, – это эмиграция балканская. То есть королевство сербов и хорватов, Югославия позднейшая. А французская, наиболее известная эмиграция, – это разные группы разных людей. Даже немецкая эмиграция в этом смысле была не вполне едина. Отсюда многие конфликты, проблемы.

Различные силы, которые совершенно не были заинтересованы в консолидации русских где бы то ни было, играли свою роль постоянно, и пасли этот периметр, выражаясь простым языком. В русской эмиграции всегда преобладала энергия не центробежная, а центростремительная. И об этом внимательно заботились. Всегда.

– Но в 1990-е неужели даже русской мафии не было?

– Русская мафия была многонациональная. Она никакого отношения к мафии национально-семейной не имела никогда, и уж никак она не угрожала созданием единой русской структуры, пусть даже отрицательной.

Мне неизвестно число русских, которые в ней находились, но они являлись почетным меньшинством. Если знакомые из одного южного города объединились, это не значит, что это русская мафия.

Нужно укреплять тылы

– Другие народы на территории России консолидировано выступают в защиту своих, а русские даже в оценке явно провокационных действий в отношении нас, русских, не едины. Почему?

– Мы не укрепляем свои культурно-национальные тылы. У нас нет такой исторической привычки, к сожалению. Ее надо обретать. У нас есть гениальные мыслители, которые это осознавали, еще до Федора Михайловича Достоевского. Но глубинного, бессознательно культурного поведенческого стандарта, который носил бы центробежный характер, у нас нет. Когда говорят «Мы – русские, с нами Бог!», как говорил Александр Васильевич Суворов, ему в ответ не всегда раздается стройный хор. У нас, русских людей, нет укрепления тыла. Мы не осознаем, что с нами происходит. Случилось то, что случилось, в 1991 году. Холодная война завершилась в 1985-1988 годах с неблагоприятным для нас результатом. Мы не хотим этот результат осознать.

Александр Сергеевич Пушкин задавал вопрос: «Иль русский от побед отвык?». Это вопрос риторический, так нас в школе учат. Но сегодня это вопрос настоящий. Ответ: отвык.

Мы отвыкли от побед. Наша генетическая память не удержала, как это так. Но это необходимо менять, иначе толку не будет. Мы все время ищем виноватых в том, что мы отвыкли от побед.

Мир существует на основе конкуренции, а мы все время пытаемся с кем-то договориться. Мы оскорбляемся, что американцы к нам как-то не так относятся. Но у них есть твердое понимание, что любые уступки – это признак слабости.

Игорь Шатров