Байки Овечкина – об Америке, Кубке Стэнли, сборной России

«Идет Марков, смолит: «Ну что, молодые, как дела?» Приехали, называется, на Олимпиаду».

Лидер и капитан «Вашингтона», русский рекордсмен НХЛ Александр Овечкин проводит межсезонье в родной Москве и активно раздает всевозможные интервью. В этот раз Ови пришел в гости к «Сычев подкаст и Денис Казанский» и рассказал байки об Америке, Кубке Стэнли, сборной России и хоккее на родине в начале нулевых. Предлагаем вам самое интересное из этого эфира.

«Самые ужасные выезды в моей карьере были в Нижнекамск. 2000-е года, я только попал в команду мастеров «Динамо». Мы приезжали в гостиницу, и если оставались на один-два дня, то понимали, что питаться будем только в «Макдоналдс». Потому что на обед в нижнекамской гостинице давали резиновую курицу и промасленные макароны, которые были как «Доширак». Сейчас такого нет, но в 2002-2003 годах это было нормально.

Самый некомфортный дворец был в Новокузнецке. Приезжаешь туда, только согрелся на разминке, пропотел, все хорошо. Садишься на лавку, ждешь своей смены, и понимаешь, что у тебя ноги замерзли. Там было холоднее, чем на улице. Так вот мы играли».

«Зачем ты «клетку» снимаешь, тебе сейчас нос сломают»

«Я хотел выделяться среди всех ребят. Желтые шнурки, например. Помню, снял свою «клетку» (специальный защитный шлем для игроков младше 18 лет), а Билялетдинов говорит: «Зачем ты снимаешь, тебе сейчас нос сломают». А я ему отвечаю: «Я уже взрослый парень, набрался опыта». Ну и в следующей игре фигакс – нос на бок, кровь, слезы, потому что, когда ломаешь нос, сразу слезы текут. Билялетдинов говорит: «Ну и что я говорил, опытный парень?». В итоге пять раз мне нос ломали, на второй раз уже ерунда».

«У меня пот выступил, когда узнал, что меня пытается задрафтовать «Флорида»»

«Я драфтовался с 1986-м годом рождения, так как родился на два дня позже. Майк Кинэн (генеральный менеджер «Флориды» в 2003 году. – Прим. «Чемпионата») считал високосные годы и получалось, что с этими днями могу драфтоваться за 1985 год. Идет последний раунд, смотрю – какая-то пауза. И мне звонит агент и говорит, что меня пытается задрафтовать «Флорида».

У меня пот выступил – я хочу быть в первом, а тут девятый, нафига мне это надо! А мы ничего не можем сделать, если НХЛ разрешит, я буду во «Флориде». Но им сказали, что они не имеют право так делать. Потом разговаривал с Кинэном, спрашивал, что он тогда хотел сделать. Он ответил: «Я бы вошел в историю как генеральный менеджер, задрафтовавший в девятом раунде претендента на первый номер следующего года».

«Про Россию меня спрашивают только позитивное. Наверное, боятся»

Как складывался отъезд в НХЛ и расставание с «Динамо», как относятся к России в Америке – Овечкин пообщался с Канделаки.

«В Америке можешь делать все, что хочешь. Маркову тренеры курить разрешали»

«Когда мы выиграли ЧМ-2008, едем в аэропорт. Даниил Марков сидел прямо на первом кресле после входа. Ноги на бордюрчике, заходит Вячеслав Быков, а Марков с ним на ты был. «Аркадьич, ну все, я заканчиваю! Я свою задачу выполнил, дорога молодым». А у него рука сломана, понятно, в каком он состоянии.

Проходит год, выходит интервью Дэни Маркова: «У меня полно сил, я готов играть за сборную России». И ему прилетает ответка. Быкова спрашивают, готов ли он позвать Маркова в сборную, а тот отвечает: «Он же мне сам сказал в автобусе в том году, что закончил».

На Олимпиаде идем с Малкиным по деревне. Только приехали, еще толком ни с кем не виделись. Смотрим, идет мужик с длинными волосами и дымит. Мы с Малычем думаем, что здесь происходит, тренер, что ли, какой-то. А Марков идет спокойно, смолит: «Ну что, молодые, как дела?». Приехали, называется, на Олимпиаду. Но ему разрешали это делать. Даже тренеры и генменеджеры в НХЛ разрешали.

Из иностранцев в НХЛ курил Майк Рибейро, он у нас один год играл. Ко мне приехали родители, мы делаем шашлыки, а Рибейро жил в пяти минутах от меня. Я ему говорю, приезжай на шашлыки.

Приезжает, открыл холодильник, достал большую бутылку пива и начал курить. А у нас на следующий день игра. Нормально, думаю. На следующий день он вышел, две забил, одну отдал. В Америке в этом плане вообще можешь делать все, что хочешь».

«По моему возрасту много было талантов, но они переставали работать – пивко, сигаретка…»

«С Малкиным и Семиным мы в сборных пересекались. Малкин играл за «Магнитку», Семин – за Челябинск. На турнирах встречались, Сема еще играл клюшкой красный «Титан», вот такого (разводит руки в стороны) размера. Сразу думаешь: вот это талантище! Сначала его «Вашингтон» задрафтовал, потом меня, потом мы все начали дружить очень хорошо и сейчас тоже дружим. С Малычем то же самое, вообще, со всеми ребятами поддерживаем хорошие отношения.

Очень много было талантливых ребят по моему возрасту или чуть старше, но они переставали работать. Пивко, сигаретка, сейчас даже не знаю, чем они занимаются. Обидно.

По 1985 году самая сильная школа была в Ярославле, но в НХЛ никто не попал. Некоторые играли в КХЛ – Костя Глазачев, Андрей Первышин. Первышин был самым талантливым защитником, но он поиграл в Казани, потом еще где-то и закончил. А что с Семиным произошло? Он просто устал, хотел побыть с семьей. Думаю, он просто устал находиться в Америке».

«Хотелось ли на первых порах самому вернуться? У меня была мечта играть в НХЛ. Понятно, что если бы ничего не получалось, я бы там не сидел, а полетел домой. Но я видел отношение болельщиков, тренеров, руководства, игроков команды. С каждым разом я чувствовал себя все более комфортно. Когда приехал туда в первый раз, знал всего 20 слов. Дискаунт, йес и ноу. Это образно говоря.

Приезжаешь в Америку, не знаешь английский, нет друзей. 10 дней жил у генменеджера, который ничего не понимает по-русски. Встаешь на завтрак и не можешь объяснить, как будут «хлопья» по-английски. Говоришь: «хлопья», а он: что ты хочешь? Показываешь жестами, что хочешь кушать. Потом постепенно начинаешь учить слова, заводишь диалоги, начинаешь понимать шутки. У нас менталитет даже по юмору совершенно разный. Люди смеются над какими-то шутками, ты уже можешь их перевести, но не понимаешь, над чем они смеются, это ведь не так уж смешно. Нужно было к этому привыкнуть.

После первого года летел домой, в самолете «Аэрофлота» мне принесли борщ и пару кусочков черного хлебушка. Взял его и понюхал: «Ах… Девушка, можно еще два кусочка?». В те времена жизнь была совсем другой.

Ночные клубы были другими, люди. Ты приезжал сюда и понимал, что тебя здесь ждут и любят. А туда приезжал, понимая, что ты едешь на работу, ты там занимаешь чужое место. Точно так же приезжают люди сюда и понимают, что забирают чье-то рабочее место».

«Если бы Гусев не забил на последних секундах в Пхенчхане, это был бы позор нашего хоккея»

«Хоккей не стоит на месте, движется вперед, и по тренерскому заданию, установкам тоже. На ОИ-2010 у нас реально собралась шикарная команда, но, к сожалению, мы не знали, как играть. Вот и все. Мы не смотрели видео, как играет Канада, другие команды. Нам просто говорили: «Мы сегодня играем 1-3-1». А если другая команда тоже играет 1-3-1, то почему мы должны играть так? А мы не знали, как играют другие. Мы всегда играли одной тактикой, без разницы, как играет соперник. Может быть, за счет мастерства выехали бы если не в финал, то в матч за третье место. Но, опять же…

Я не говорю, что там был тренерский прокол, но вся российская система на тот момент не работала. Никто не понимал, что делать. Мы выиграли ЧМ-2008 за счет ребят, потому что в раздевалке была офигенная атмосфера. У нас был коллектив, который решил – мы никого не слушаем, давайте играть так и так. Подошли к Вячеславу Аркадьевичу, сказали: «Мы переходим на игру в три звена». И выиграли.

Почему в Ванкувере так нельзя было сделать? После 0:4? Вратаря поменяли, закончилось 2:6. Там можно было хоть на одно звено переходить, какая разница уже. Сваливать сейчас на кого-то вину нет смысла. Тяжело вспоминать.

То же самое возьмите Турин. После канадцев проиграли финнам, а потом чехам за третье место. Все команды, которые выигрывают Олимпиады, там совсем по-другому система работает. Это сейчас все уже понимают, что к чему, ты не можешь выйти, посидеть на лавочке, попить чайку с печеньем, посмотреть на соперника: «Мы сейчас их обыграем, там никого нет». Сказать: «Давайте, ребята, вперед». Что, куда бежим, кто под кого открывается? Такого уже нет и не может быть.

В Сочи у всей команды не получилось, не только у нас с Женей (Малкиным). Не пошло у нас, так бывает. Там было колоссальное давление со всех сторон. Ты играешь дома, приходишь на трибуну и слышишь, что все кричат: «Россия, Россия». Это кайф, но это и давление. Если ошибся, сразу понимаешь, что сейчас тебе вставят. К сожалению, мы не взяли никаких медалей, хотя по составу мы должны были быть хотя бы в тройке. Но не получилось.

Если бы в Пхенчхане в последние секунды Гусев не забил бы, был бы трындец в прямом и переносном смысле. Это был бы позор нашего хоккея. Развитие спорта было бы, но представьте. На тот момент по именам это была лучшая команда на турнире. Я просто смотрел хоккей, не читал комментарии, не слушал Знарка, просто радовался за ребят. Понимал, что ребята знали, что, если сейчас проиграют, это будет хана».

Просто «Пузыри НХЛ – как тюрьма. Шаг влево, шаг вправо – расстрел»

«Жизнь в пузыре и в олимпийской деревне – разные вещи. В пузыре, если вышел за ворота, должен потом проходить четыре дня карантина. В олимпийской деревне можешь ходить, куда хочешь. В пузыре находишься, как в тюрьме. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, то есть карантин. Гостиница – тренировка – игра, и так на протяжении месяца. На третьей неделе ты уже просто… (закатывает глаза). Как на сборах, но на сборах ты можешь куда-то пойти в выходной. А там, даже если дадут выходной, куда ты пойдешь? На тренировочный каток погулять?

Как-то не сошли с ума. Там есть настольный теннис, приставки, но невозможно два месяца играть в настольный теннис и приставку. Мини-пузыри – это бред. Ты не видишь семью, не видишь вообще никого. Дай бог, чтобы такого не было. Когда выходишь на лед, слышишь только крики со скамейки, нафиг это надо?»

«В победном плей-офф мы не трындели, а дела делали»

«Кубок Стэнли я не помню, а 2008-й помню очень хорошо. Когда мы выиграли чемпионат мира, мне было 22 года. Я думал, что до 30 лет у нас точно соберется команда, с которой мы выиграем Кубок Стэнли. И каждый раз какие-то неудачи, стечения обстоятельств не позволяли это сделать.

А выиграли не то, что случайно, но от нас никто этого не ожидал, мы даже сами от себя не ожидали. Команда сплотилась в нужный момент. Проигрывали «Коламбусу» 0-2, думали: «Ну все, поедем домой, на чемпионат мира, как обычно». Потом раз, забивается гол в овертайме – 1-2. Потом мы их разрываем, и так по накатанной…

Самый интересный момент, когда прошли «Питтсбург». У нас два или три ведущих игрока получили травмы, Бекстрем сломал палец, полностью ту серию пропустил. Уилсон дисквалификацию получил на две игры. У нас оставалось два звена, а остальные – рабочие лошадки, но они и сделали результат, вышли на несколько матчей и победили. Тогда мы начали понимать, что если мы этим составом прошли «Питтсбург», то у нас есть шанс пройти дальше. Потом с «Тампой» повели 2-0, думали уже все, на одном коньке выиграем, а те вцепились. А с «Вегасом», когда сравняли счет и приехали домой, у них шансов уже не было.

В том плей-офф мы старались не трындеть, а дела делать. Так и получилось. А как можно было словами взбодрить? Ты проигрываешь 0-2, что надо было сказать? Что-то мы говорили, но я уже не помню, что. Громких речей не было».

«Суеверия в победном плей-офф – это был маразм. Но сработало!»

«Я люблю рэп, танцевальную музыку, как меломан. Из рэпа могу выделить Эминема, 2Pac – самые-самые. Из наших нравится Гуф, Кравц, тащусь от Бузовой (смеется). Из русской эстрады могу выделить Басту.

В чемпионском плей-офф у нас не менялся плейлист с первого дня. Его составил Уилсон, но иногда после поражений я ставил свой плейлист. Как выиграли, ставили обратно плейлист Уилсона. У нас тогда было много суеверий. Допустим, перед выходом на лед мы должны были делать то же самое, что делали в первом победном матче. Начали сразу маразмом на мозги себе капать, но сработало! В гостиницу кто-то заходил первым всегда, кто-то последним. Автобусов на матч у нас было два – один отходил в 16:00, другой в 16:30. И если мы выиграли, а ты обычно едешь в первом автобусе, а сегодня поехал во втором, то теперь ты должен ехать на втором автобусе. Такие непонятные вещи.

Я 700-й гол в НХЛ долго не мог забить, и 600-й, и 500-й. Это чистая психология. Ты выходишь на игру и думаешь, что нужен всего один бросок. А там штанга, или вратарь сейв сделал невероятный. Так ждешь, ждешь, потом забиваешь какой-то непонятный гол и понимаешь, что все. И из-за этого надо было переживать и нервничать?

Насчет клюшек у меня суеверий нет, я делаю три-четыре на игру. Если одна не понравилась, возьму другую. За период у меня уходит три-четыре пары перчаток, не нравится, когда они мокрые. А когда сухие, клюшку держишь крепче. В плей-офф меняю перчатки каждые две смены. Перчатки мокрые, будто под душ встал.

Не знаю, кем стану после карьеры. Еще несколько лет у меня есть, когда буду подходить к завершению, приму решение, которое будет самым правильным для моей семьи. Но если Россия, то это «Динамо». Иначе меня родители не поймут».

Елена Кузнецова,

Лев Лукин,

«Чемпионат»