«Америка должна стать моим домом!»

«Учиться можно до скончания дней» .

Выпускница Тюменского университета после 12 лет карьеры на телевидении в Тюмени и в Москве купила билет до Нью-Йорка, решив, что именно там сможет построить свою судьбу такой, о какой мечтает.

То, что надо!

Первый раз в США Дина Чукова попала вместе с подругой, у которой в Америке были запланированы роды. Новизна ощущений захватила Дину – здесь все было так, как она мечтала, – ощущение свободы, быстрота принятия решений, насыщенность событиями, другое отношение к возрасту. Сходив за неделю на три свидания, женщина поняла, что ее мечта о счастливом браке тут может осуществиться.

– Если я выйду замуж здесь, то перед моими детьми будет открыт весь мир, – говорит моя собеседница. – Я подарю им такую возможность. С этой идеей я сюда ехала. Здесь переплетены разные культуры, идея мультикультурного мира была бы для детей реальностью.

Собрав свои накопления, заработанные в Москве огромными нагрузками – домой чаще всего приходила только спать, Дина поставила в известность своих родственников и по туристической визе укатила в Нью-Йорк. В России остались бывший муж, трагическая история потери ребенка, журналистская карьера, родители, брат с сестрой и старенькие бабушки.

Впереди – надежды. Это было шесть лет назад.

Как это будет по-английски?

В России казалось, что она прилично владеет английским. Во всяком случае, для путешествий по Европе знаний вполне хватало. Но за океаном оказалось совсем не так. Довольно долго она молчала. По ее наблюдениям, в русскоязычных районах Нью-Йорка многие годы можно обходиться без английского. Крупнейшие русскоязычные общины расположены в районах Брайтон-Бич и Шипсхед-Бэй в Бруклине, где было ее первое жилье.

– Пока жила в русском Бруклине, молчала, пока работала на русском радио, молчала, – признается Чукова. – Даже когда в офисе бухарских евреев работала – молчала: один босс говорил на русском, другой на английском, но русский понимал. Сейчас стало лучше с языком. Работаю в американской компании, у меня два босса – они американцы, все на английском – задания, тексты, разговоры в офисе. Может быть, не все еще говорю идеально, но все, что читаю, что мне говорят, понимаю, все могу выразить сама. Не тот литературный – абсолютно грамотный телевизионный язык, но разговорный есть. Сны она по-прежнему видит на родном языке. Думает тоже на русском, потом переводит.

Когда не знаешь, чем будешь заниматься

– Тут очень хорошо тем, кто приезжает и знает, чем он будет заниматься. Я очень долго этого не знала, – говорит Дина. Мы беседуем ранним тюменским утром того дня, который в Нью-Йорке еще не наступил. – Отучилась на ассистента учителя, думала, может, в педагогику пойти или бизнес открывать. В свое время в Тюмени работала вожатой, даже признавали лучшей в «Ребячьей республике». Но все эти шесть лет ушли на понимание себя здесь, на принятие того же самого языка.

С мыслью о журналистике попрощалась. И когда поставила точку, стало легче. Но тоска по профессии осталась. И теперь журналистика – ее хобби.

Здесь все по-другому

После первой поездки сюда ей казалось: Америка – страна-мечта, идеальная, лучше быть не может. Но уже в первый год поняла, что все не так ярко, красочно и идеально. В Нью-Йорке 50 тысяч бомжей, ты видишь их на улицах и в метро – там они и спят, и едят.

Привыкать пришлось ко всему, все здесь иначе. У каждого есть свой врач, юрист и бухгалтер, который ведет твои налоги. Не платить налоги – страшное преступление, правда, те, кто получает зарплату живыми деньгами, а не на счет, обходят эту повинность, да и платить им в таком случае просто нечем…

Чтобы снимать хорошую квартиру, надо иметь кредитную историю (первое жилье у нее было в полуподвале).

Учиться можно до скончания дней, но надо брать кредит. Хорошее университетское образование элитарно, но очень дорого. Уже здесь Дина узнала, что 75 процентов американцев не оканчивают школу, а 30 процентов даже читать не умеют. Ее знакомые, проучившись четыре года в колледже и став паралигалами (помощниками юристов), вынуждены работать таксистами, потому что у водителей заработок больше.

Женщины после 50-ти нисколько не считают себя достаточно взрослыми – одеваются, как подростки, красят волосы в яркие цвета. Хозяйка, у которой одно время снимала квартиру, приехала в 54 года, вышла здесь замуж, перевезла детей. Сейчас ей 74, она свободно говорит на английском, водит машину и счастлива.

– Многое оказалось выдуманной голливудской историей, – признает бывшая тоболячка. – Тут приходится столько впахивать! Берешь отгул – теряешь деньги. Оплачиваемый отпуск гарантирован только в госкорпорациях, и ни у кого он не длится 28 календарных дней – 5 дней, неделя, либо две.

Работа находит Дину

Найти работу даже с ее уровнем английского оказалось несложно. Вообще, все эти годы работа находит Чукову сама. Первую – в ювелирном бизнесе у бухарских евреев – ей предложила соседка, снимавшая комнату в той же квартире, что и наша сибирячка.

Потом знакомый паралигал порекомендовал журналистку людям, открывающим русское радио.

– Проработала на радио год, но платили по минимуму – как сотруднику «Макдональдса»: 600 долларов за 60-часовую рабочую неделю, – рассказывает Дина. – Открывала в 6-45 радиостанцию, садилась в эфир со своим соведущим и закрывала в 19-15. И я вернулась обратно в ювелирный бизнес – меня там ждали, звали. Еще 2,5 года работала. В ковид ситуация изменилась. 13 марта всех закрыли, март, апрель просидела дома. В мае пошла работать няней в семью, присматривала за двумя девочками.

«Ювелирный» босс предупредил: бриллианты мало кто покупает, бизнес идет плохо, постарайся найти другую работу. Но Чукову приняли в ювелирную компанию, расположенную на той же улице, что и прежняя фирма, – владельцы бизнеса ее хорошо знали по работе у соседей.

Навсегда ли?

– Изначально не придавала значения тоске и одиночеству, казалось, мне будет тут легко, я же в 18 лет уехала от родителей, – рассказывает моя собеседница. – Первые три года было просто тяжело. Тебе 32, 33, 34, 35, а ты живешь в съемной комнате, даже в полуподвале. Я думала: зачем я здесь, кто я здесь? Дома была профессиональным журналистом, продюсером, жила в Москве с хорошей зарплатой, путешествовала по Европе, а тут – девочка на побегушках, денег едва-едва хватает… Что я тут делаю? Задавая себе такие вопросы, каждый раз собирала чемодан. Теперь считаю, что процент того, что вернусь домой, не больше 25.

В идеале Дина хотела бы жить на две страны. Сейчас поездка к родным в Тобольск, по которым очень скучает, невозможна, у нее нет документов, позволяющих выезжать и въезжать обратно.

– Я допускаю мысль, что поеду в Россию… в гости, Америка должна стать моим домом, – убеждает себя и меня Дина. – Чтобы я уехала из Америки, должно случиться что-то страшное – гражданская война между республиканцами и демократами, опасность жизни.

Сейчас Чукова ждет в гости сестру, если ей в США понравится и она пообещает сюда приезжать, тогда шансы, что Дина тут останется, увеличиваются.

Метания продолжаются… Трудность первых лет, признается Дина, еще и в том, чтобы понять, остаешься тут или нет. Многие, считает она, боятся возвращаться, чтоб не прослыть лузером, и продолжают жить дальше, доказывая и себе, и кому-то еще, что здесь они могут стать успешными.

– Вы не подумайте, что у меня все плохо и я плачусь, – спохватывается Дина. – Во время работы у бухарских евреев не чувствовала внутренней гармонии, не нравилось мое внутреннее ощущение самой себя там – я какая-то девушка на побегушках, и это меня изнутри поедало. Сейчас все изменилось. А мой уровень жизни нисколько не отличается от моего же московского: такой же уход за собой, качественное питание, путешествия – только что вернулась из Майами, Йеллоустоуна, собираюсь в Бостон. Живу уже на Манхэттене, квартира тоже съемная, но она больше, чем была в России. Здесь я часто бываю на концертах, повидала немало звезд эстрады. Когда вспоминаю, сколько энергии, слез и денег тут потрачено, чтобы хоть как-то стать на ноги, снова прячу чемодан. Это хороший урок для гордыни – засовываешь ее куда подальше и начинаешь с низов.

Храм, в который просится душа

– Дина, на своей странице в одной из соцсетей вы написали: «Я обожаю наш храм! Он родной, уютный, атмосферный. Я знаю всех батюшек, я им не только исповедуюсь, в любое время могу поговорить с ними по душам. Для меня наш храм – это уголок России: с праздниками, традициями, группой единомышленников – «молодежкой» и друзьями. Здесь воскресная школа с изучением Закона Божьего и русского языка, здесь рисование, танцы и уроки вокала, здесь есть все, чтобы ощущать себя русской. На базе храма мы готовим народные гулянья и Рождественские спектакли, здесь проводим тотальные диктанты». Прочла это, и появилось ощущение, что храм – это локация для тусовки. Но я не раз слышала, что уехавшие из России за рубежом начинают приобщаться к православию.

– Да, есть клуб, тусовка для тех, кто не сильно верит. Но для меня это нечто большее. Хожу туда не столько делать штандарты для «Бессмертного полка», писать тотальный диктант, сколько именно из-за религии. Я всегда была верующая, раз я из Тобольска. Я то приходила в церковь, то уходила. В Христа то верила, то не верила. Дома в России в храм ходила больше по праздникам да к Матроне бежала, когда приспичило. Была у кришнаитов, буддистов. Читала Коран, потому что была замужем за мусульманином.

Когда приехала в Нью-Йорк, увидела, что здесь можно смело признаваться, что я верующая, ничего постыдного в этом нет. Не покрутят у виска, не спросят, видела ли, какие патриарх часы носит. Здесь никому нет до этого дела. Евреи носят кипы, католики перед постом ставят кресты на лоб и спокойно с этим ходят, кришнаиты поют Хари Кришна. Здесь кто во что верит, в то и верит. И это уважается.

Не зазорно ходить в храм хоть пять раз в неделю, ездить в монастыри на служение, прислуживать на свечах, собирать вербные букеты, читать акафисты. Я прошла немало всевозможных тренингов, а ответы на все свои вопросы нашла в Евангелии, в своей религии, в беседах с батюшками нашего Свято-Николаевского собора.

Здесь я узнала, что такое церковный год, какие есть праздники, стала преподавать детям технику речи. И даже если клубная жизнь уйдет из церкви, то я все равно останусь в храме. Для меня это важно. Здесь все как-то слава Богу и слава с Богом. Мечтаю венчаться в храме, чтобы мой молодой человек был христианином и в плане религии понимал меня с полуслова.

«Базис-то у меня русский!»

Здесь она однажды услышала про себя: ты русская до корней волос. И согласилась:

– Я поняла, насколько я семейная, насколько русская. Меня тянет к русскому языку, я отмечаю здесь все русские праздники. В нашем комьюнити «Русская молодежь Америки» мы то пляшем в Тайм-сквере, то делаем елки новогодние, шествие Снегурочек, отмечаем День народного единства, День Петра и Февронии… Русскоязычный Нью-Йорк – это как Тюмень, тысяч 600, мы живем сплоченно, я достаточно много общаюсь. Я скучаю по русскости. Как скучали Довлатов, Набоков, Рахманинов в свое время. Я, конечно, не они, но базис-то у меня русский! Только здесь поняла, насколько люблю Россию, насколько скучаю по дому, как мне всего этого не хватает. Поэтому хожу на все концерты, хочется принадлежать к нашей культуре.

Американкой, полностью своей, стать здесь очень сложно, сколько б ты ни прожила, – заключает Дина. – Второе поколение – дети, которые здесь родились, они уже американцы. А первые, приехавшие, только пытаются стать на ноги.

Ольга Чухачева