На углу заканчивается жизнь. Или нет?

Рассказ.

Тишина вокруг. Она бывает разная, светлая или смертная. Вышел из дома. Две  мои собаки пошли за мной, прошли чуть, и решили вернуться. Понимаю их, настроение людей переходит к ним. Коты сейчас прячутся, собаки тревожно повизгивают. Иду и вспоминаю старый рассказ Уильяма Сарояна, когда человек почувствовавший себя самым одиноким в этом мире, кричит: «Эй, кто-нибудь!».

Прохожу по улице, дубы склоняются ветвями, пальмы равнодушно, как люди, смотрят в небо. Прохожу один за одним дома, никого. Все прячутся от коронавируса. Ночами по нашей улице бегает дикий чёрный кабан, вернее, часто перебегает дорогу, я один раз остановил машину перед ним, он замер, смотрит подслеповато. Помолчали, потом я ему по-русски: – Борька, чеши отсюдова! Он и рванул.

Иду дальше. Никого. Дохожу до дома, покрашенного синим, а крыша тёмно-красная, стоит одинокая девочка, лет 5-6. Сегодня пасмурно, после дождя и перед новым дождём, а она смотрит на меня прижмурившись, как будто солнце ей мешает.  Говорит, как начитанный ребёнок, редко такое: – Привет  прохожий… renger …

Отвечаю: – Привет, девушка из дождя…

Она мне: – Сегодня ты один, а где твои собаки, они раньше с тобой ходили…  

– Дома решили остаться, одиноко им…

– И мне одиноко, а тебе…

– А мне… Как тебе сказать… Ещё одиноче, чем моим собакам…

­ – А мои родители каждый в своей комнате, на компьютерах…

– А ты чего в игры компьютерные не играешь?

– Наигралась. Сказки знаешь? Не, лучше скажи, какой это коронавирус?

-– Ну, я его всего два раза видел, и плохо запомнил. И потом, он маски надевает, то как бомж, то как царь, то как злой вампирчик… Но всегда тягает корону с собой… У него комплекс неполноценности… И кажется мне, что им управляют, в короне у него какое-то устройство, оттуда жужжит что-то…

– И   мне он роботом приснился… Я в гараже сани искала, и там заснула…

– А зачем тебе сани во Флориде?

–  А может я от этого злюки на Аляску убегу…

Тут выбегает к ней собака, небольшая, с развесистыми ушами, спаниель, наверное… Она ему замечает: - Джозик, ты бы тоже дома сидел, вдруг эта вирусня и на собак полезет…

– Да нет, он собак не трогает…

– Не говори, от животных всё и пошло, и на нас перелезло… Вот Джозик  лает  целыми днями и неизвестно на кого… А мне известно, это он на него, на вирус, отгоняет его от  нас…

– Жаль, что детям нельзя отходить от дома, а я до конца улицы дойду, помнишь, там очень старый дуб стоит… Я ему скажу пару добрых слов, может он меня утешит…

– Он и меня знает… Передай привет от меня и от Джозика…

–  Передам. А что-нибудь ещё сказать?

– Скажи, что мы все стали одинокими, как он… И скажи, жаль что он ходить не может, так бы пришёл и ветками закрыл…

Я отдал ей честь по-воен-ному, она обрадовалась этой глупости, и тоже отдала мне честь, и тихо засмеялась…

И пошёл я, дошёл до дуба. Никого и здесь. И говорю ему шамкая специально как старик:

– Вот Дуб Дубович, пришёл я, ты один  ничего не боишься,  и я не боюсь, и ещё эта девочка с собачкой… Так что же будет?

Зашелестел он в ответ, присвистнул: - Да не шамкай ты, раз ничего не боишься. Собаки лают, чувствуют смерть идёт. А я знаю, всех не заберёт. Не дам я им, да и есть другие, что вас защитят…  А ты иди в свою часовенку и призови ангелов белых, чтоб счастье твоё сохранили… А счастье какое твоё?

– Вот прожил долго, а сам не знаю, какое моё счастье… А может его нет?

– Ну вот иди и проси ангелов сохранить того, чего нет… А может это жизнь, а может небо… и любовь к звёздам или глазам…

Подумал я, может быть и не заканчивается всё это на углу нашем.  Может прав старый Дуб Дубович. И побрёл я обратно, к тихому свету над маленьким домиком с крестом.

И слышу свой шёпот:

– Эй, кто-нибудь!

Михаил Моргулис,

Норт-Порт, Флорида