Довоевать Гражданскую: почему в США началась война памятников

Спор о монументах героям Конфедерации уже привел к человеческим жертвам. Конфликт только разгорается.

В США сносят памятники, связанные с Конфедеративными Штатами Америки – проигравшей стороне в Гражданской войне, завершившейся в 1865 году, больше полутора веков назад. В битве вокруг символов появились первые жертвы. В минувшую субботу предположительно крайне правый активист въехал на автомобиле в толпу сторонников сноса памятника главнокомандующему армией Северной Виргинии генералу Роберту Эдварду Ли в виргинском городе Шарлотсвилл, убив одну участницу и ранив еще девятнадцать.

Снос памятников не новость для нас – постсоветское пространство и страны Центральной Европы в последнюю четверть века сносили (и переносили) памятники эпохи социализма с разной степенью рвения и с разным уровнем конфликтов. Совсем недавно мы наблюдали «ленинопад» на Украине. Однако все эти случаи символизировали смену политического режима и его идейных оснований. Коммеморация создает пространство символов, бережно сохраняемое государством и обществом, и смена этой «исторической разметки» пространства говорит обычно о революционных переменах. Помимо Восточной Европы подобную смену символов пережила в конце XX века Испания. Освобождаясь от наследия франкизма, испанское общество постепенно избавилось и от памятников Франсиско Франко. В этом контексте последние новости из США говорят о глубочайшем кризисе, – говорят, вероятно, в большей степени, чем все новостные сообщения о деятельности президента Трампа.

Одна страна, две памяти

Соединенные Штаты долгое время служили исследователям исторической памяти примером сосуществования разных систем коммеморации. К югу от линии, разделявшей верные федеральному правительству США штаты и Конфедерацию, почти невозможно найти памятники президенту Аврааму Линкольну, зато там до последнего времени во множестве стояли памятники президенту КША Джефферсону Дэвису и, конечно, генералу Роберту Э. Ли, напрочь отсутствующие на Севере. Неширокая река Потомак отделяет мемориал Линкольна в Вашингтоне от хайвея имени Роберта Ли на виргинском берегу.

Надо понять, что Гражданская война в США завершилась почетной сдачей генерала Ли, и дальнейшие усилия общества и государства были направлены в значительной степени на реинтеграцию Юга в состав США, что подразумевало и сохранение южного нарратива войны, с его представлением об «обреченной, но благородной борьбе». На многочисленных памятниках павшим южанам эта идея выражается в похожей форме: «They fought and died for their convictions, performing their duty as they understood it» («Они сражались и погибли за свои убеждения, выполнив свой долг так, как они его понимали»). На Юге сложился своего рода культ Ли как великого полководца, мудрого политика и человека безупречных моральных качеств. Памятники генералу стоят во множестве городов, а его именем названы города, школы и проспекты. В Виргинии существует и Университет Вашингтона и Ли, название которого ставит на одну ступень генерала и основателя страны. Историческая память США удивительным образом сочетала два разных образа ключевого события в истории страны, закрепив компромисс «двух Америк», – и это оставалось важным доводом в пользу того, что свобода слова позволяет обществу обойтись без единого взгляда на историю.

Благородство или рабовладение

Однако во второй половине прошлого века в американском обществе происходило постепенное переосмысление Гражданской войны. На первый план выходила проблема рабства афроамериканцев, и образ Конфедерации как «благородного, но проигранного дела» покрывался все большими пятнами.

Первые признаки того, что сосуществованию двух символических вселенных приходит конец, появились на рубеже XXI века. Сначала под ударом оказался флаг Конфедерации, точнее, боевой флаг армии Северной Виргинии, основа которого использовалась в качестве флага Конфедерации в 1863–1865 годах. В конце XIX века синий андреевский крест со звездами на красном полотнище стал флагом штата Миссисипи, однако для остальной страны он на протяжении почти целого века оставался скорее атрибутом исторических кинофильмов, вроде «Унесенных ветром». Однако в конце 1950-х, когда движение за гражданские права начало свою борьбу против сегрегации афроамериканцев, этот флаг стал активно использоваться противниками десегрегации. По их мнению, Юг в это время, как и столетие назад, боролся за «права штатов», и флаг был символом такого сопротивления. В 1956 году флаг Конфедерации стал частью официального флага Джорджии, а в 1961-м легислатура Южной Каролины постановила поднять его над куполом капитолия штата.

Новое тысячелетие началось с критики этой практики. Защитники флага апеллировали к традициям и доблести Юга, однако тот факт, что в XX веке его поднимали именно защитники сегрегации, не позволил отделить этот символ от угнетения и рабства, с которыми он ассоциировался. В результате протестов общественности в 2000 году Южная Каролина перенесла флаг с купола капитолия к монументу солдатам Конфедерации, а в 2001 году Джорджия полностью отказалась от использования флага.

На протяжении следующих полутора десятилетий то в одном, то в другом месте США (а также в Великобритании и ЮАР, где появилось движение «Родс должен пасть») вспыхивали инициативы по пересмотру роли исторических деятелей и их коммеморации. Под ударом оказались государственный деятель Юга Джон Кэлхун (недавно Йель переименовал колледж, названный в его честь), президент Вудро Вильсон (который был расистом), а также отцы-основатели Томас Джефферсон и сам Джордж Вашингтон, бывшие рабовладельцами. Избрание президентом страны в 2008 году первого афроамериканца Барака Обамы волей-неволей подхлестнуло процесс переосмысления американского прошлого. Либеральные СМИ и демократические политики заговорили о символической важности этого момента как окончательной черты, подведенной под расколом Гражданской войны. Однако последующие события показали, что для многих американцев, напротив, избрание Обамы пробудило и обострило старые противоречия.

Новый натиск на коммеморацию Конфедерации начался в 2015 году. В тот год белый расист расстрелял нескольких черных прихожан в церкви Чарльстона, штат Южная Каролина, а в его профиле в фейсбуке обнаружили фотографию с флагом КША. Это послужило стартом кампании за отказ от флага. Он был объявлен символом расизма и рабовладения, флаг удаляли даже из компьютерных игр.

Война памятников

Памятники Роберту Эдварду Ли в тот момент еще не трогали. Но вот в мае нынешнего года дело дошло и до них. Пример показал Новый Орлеан, где (со ссылкой на ту же трагедию 2015 года) демонтировали первый из таких памятников. Решение о сносе проводили в жизнь ночью, под сильной вооруженной охраной и на машинах с закрытыми номерами (в адрес рабочих поступали угрозы).

Логика тех, кто выступает за снос памятников, ясна: Конфедерация существовала, чтобы сохранить рабство чернокожего населения, и коммеморация военных деятелей КША оскорбительна для потомков рабов и для всех, кто считает рабство морально неприемлемым. В Дареме, Северная Каролина, в понедельник толпа снесла памятник солдату Конфедерации. Защитники этого действия высказывали мнение, что «мемориализация солдата означает мемориализацию дела, за которое он боролся».

Логика защитников монументов Юга тоже понятна: «либералы и левые» покушаются на их историческую идентичность, называют героев преступниками и пытаются довоевать Гражданскую. В целом в защиту монументов выступила консервативная часть Америки, южане, – самые традиционные слои общества, среди которых были и откровенные расисты, сторонники «белого превосходства», и более умеренные романтические почитатели южного мифа.

Нынешний кризис был, таким образом, подготовлен долгой историей США и очевидным сдвигом в исторической политике (или, как говорят американские правые, «в политике идентичности»), происходившим с начала века. Непосредственным же поводом для взрыва послужило решение о сносе памятника генералу Роберту Э. Ли в городском парке Шарлотсвилла.

Битва за Америку

И тут надо понять еще один контекст. Победа Дональда Трампа на президентских выборах дала надежду тем самым жителям американской глубинки, что тренд на вымывание их идентичности будет развернут вспять. Под этим углом зрения приход Трампа стал реваншем за президентство Обамы. Долгое время считавшие себя притесняемыми, находившиеся в глубокой обороне антилиберальные группы американцев решили, что времена наконец изменились. Для многих из них именно Конфедерация является важным символом сопротивления либеральному федеральному центру – не все они именно расисты, но таких там немало. По той же причине либералы, провозгласившие приход Трампа «наступлением фашизма», тоже вышли на улицы. Для многих – с обеих сторон – происходящая битва за символы стала некоей решающей битвой за Америку.

После известия о планах сноса памятника крайне правый блогер Кейслер объявил о шествии «за белых» в Шарлотсвилле (некоторые другие правые тоже призвали к шествию в защиту памятника Ли, но не в столь резко расистской форме). В город поехали расисты, ностальгирующие по Конфедерации, просто правые, альт-райты и прочие активисты антилиберальных сил. В ответ на это мобилизовались либеральные и левые активисты – именно они в субботу решили провести собственный марш против «нацистов» и «фашизации Америки». В условиях, когда город был переполнен крайне правыми, это не могло не вызвать стычек. Пытаясь успеть предотвратить столкновения в разных концах города, рухнул на землю полицейский вертолет (погибли два полицейских), а в демонстрацию левых на полной скорости въехал молодой ультраправый активист.

Можно ожидать, что этот случай послужит поводом для нового витка демонтажа памятников (и новых протестов разной степени жестокости), – новости из Дарема показывают, что движение уже началось снизу.

Сегодня на глазах миллионов американцев меняется символическое пространство страны. Президент Трамп находится в очень сложной политической ситуации, не позволяющей ему легко погасить конфликт (он уже удостоился громкой критики за примиряющее заявление в день трагедии). Если в завтрашних Соединенных Штатах не останется памятников генералу Ли, это будет во многом другая страна, а события, которые привели к таким изменениям, можно будет сравнивать с революцией. Сразу после победы Трампа один из своих комментариев я озаглавил «Американская революция». Я не думал, что эта метафора будет так близка к действительности.

Парадоксально, но приход такой революции ускорила победа Трампа на президентских выборах. Именно она мобилизовала как левых активистов, которые пошли на обострение «исторической политики», так и сторонников лозунга «возвращения американского величия». Этот лозунг обращен в прошлое, а памятники и есть якоря, удерживающие прошлое.

Американский опыт вновь позволяет нам увидеть себя в чуть искаженном зеркале. Россия сегодня полна памятников героям разных сторон российской Гражданской войны. На улицах и площадях российских городов стоят тысячи памятников Ленину – но уже и множество памятников царям, включая Николая II; военачальникам Красной армии – но и, например, адмиралу Колчаку. Новости из США показывают, что ситуация с расколотой после Гражданской войны памятью может продержаться очень долго, но не может быть вечной.

Иван Курилла,

Republic