Капитан Александр Назаренко из Флориды вспоминает свою дружбу с Владимиром Высоцким

Новые фотографии Высоцкого публикуются впервые.

Время неумолимо уносит из жизни тех, кто общался с Владимиром Высоцким и поэтому становятся все ценнее воспоминания людей, знавших его. Один из них – капитан дальнего плавания Александр Николаевич Назаренко, работавший на пассажирских судах Черноморского морского пароходства: пять лет на теплоходе «Аджария» и одиннадцать – на теплоходе «Шота Руставели». Александр Николаевич с 1989 года живет в старейшем городе Америки Сан-Агустин во Флориде. Он продолжает работать на судах, но теперь – на американских, недавно вернулся из очередного рейса. В июле Александру Николаевичу исполнилось 82 года.

– Александр Николаевич, когда Вы познакомились с Владимиром Высоцким, Вы уже были знакомы с его творчеством, с его ролями в кино, с его песнями?

– Да, года за три до нашей встречи я уже слышал его «шуточные» песни, а также песни из «блатного цикла». Мы с ним познакомились, когда он снимался на Одесской киностудии в фильме «Служили два товарища», где он играл роль белого офицера. Главный механик пароходства попросил меня принять Высоцкого у меня на «Аджарии». Вечер был великолепный, он пел до двух часов ночи. Когда мы стояли на ремонте, он еще не раз приходил к нам на судно в гости с Роланом Быковым.

– Была ли разница между Владимиром Высоцким – поэтом, бардом, актером и повседневным Высоцким – человеком в море житейских проблем?

– Нет, а я его знал довольно хорошо. Представь, выходит паренек небольшого роста, ставит на перекладину ногу, берет первый аккорд или ноту и... становится гигантом. Уже потом, через много лет общения, я понял, что этот человек был нужен как воздух русскому народу. Он сложился как русский поэт. Думаю, что если бы он эмигрировал, то его жизнь оборвалась намного раньше.

– Вы рассказывали, что Высоцкий выходил с вами в круиз, чтобы немного отдохнуть. Но как мог отдохнуть человек с такой огромной популярностью? Вxедь, когда народ узнавал, что на круизном судне будет Высоцкий, билетов было не достать...

– Во время круиза Владимир Высоцкий давал несколько концертов для экипажа и пассажиров. Чтобы оградить его от совсем назойливых, я выставлял вахту возле его каюты, чтобы его меньше беспокоили. Давал ему общаться с теми, с кем он сам хотел. Но чаще всего он был на мостике. Когда с ним была Марина Влади, мне было легче: она сама многих отсекала.

– Был ли Владимир Высоцкий знаком с другими капитанами Черноморского пароходства?

 – Ну конечно, он знал и общался еще с несколькими капитанами, в том числе с капитаном теплохода «Белоруссия» Феликсом Дашковым и с моим другом Толей Гарогулей, капитаном теплохода «Грузия». Толя прошел всю войну, имел много наград. Но там было все немного по-другому... Все начиналось с хорошего застолья, а я такой подход не разделял.

– Чтобы написать цикл «морских песен» он, наверное, много Вас расспрашивал о морской жизни, интересовался терминологией?

– Нет, он больше слушал и наблюдал, у него была уникальная способность впитывать в себя информацию. Во время швартовок он часто бывал на мостике и на баке, наблюдал за работой штурманов и матросов. Не пропустил ни одной швартовки. Его способность чувствовать переживания другого человека я ощутил на себе. Однажды мы в сложнейших условиях входили в порт, мозг капитана в такой ситуации работает как компьютер и напряжение достигает высшего предела. Володя был на мостике. Я почувствовал, что он пристально следит за моими командами и эмоциями, оглянулся на него, и понял, что в эти минуты он чувствует все, что чувствую я... А потом появились песни «Еще не вечер», «Песня о двух кораблях», «Человек за бортом», «Корабли постоят – и ложатся на курс»...

– Во время спасения немецких яхтсменов Высоцкий был с вами?

– Нет, эта история случилась раньше. В океане мы спасли трех немецких яхтсменов, которые после столкновения с китом потеряли яхту, и в течение двадцати четырех дней были в открытом океане. Провели все это время на надувном плоту и утлой лодчонке. Конечно, я рассказал ему об этой истории, и он использовал этот сюжет в песне «Лошадей двадцать тысяч в машины зажатых...».

– Насколько я знаю, у истории со спасением немецких яхтсменов было продолжение...

– Да, было. Уже в следующем рейсе, у входа в Панамский канал к нам на судно зашел с визитом генеральный консул ФРГ и, отведя меня в сторонку, сказал, что от правительства ФРГ мне хотят подарить «Мерседес». Ну, ты помнишь те времена, это был бы конец карьере и любимой работе. Я отказался. Тогда мне подарили именные золотые часы с выгравированной надписью от правительства ФРГ «За спасение утопающих». Я их храню до сих пор.

– Чего греха таить, часто на швартовках матросы и боцманы употребляют соленое словцо, как говорят, для связки...

– Понимаю, но Высоцкий никогда не употреблял «нецензурщину» ни в морских, ни в уголовных песнях, даже, когда был сильно выпившим или возбужденным. Он был выше этого, он всегда искал светлое и чистое в человеческих душах.

– Вы как-то упомянули о его «тяжелых песнях»...

– Каждый раз перед исполнением своих «тяжелых песен», независимо от количества и значимости слушателей, он заставлял в себе реанимировать накал нравственных страстей и пел на грани физических страданий. Он не играл как актер, а натурально страдал. После концерта я видел его опустошенным и обессилевшим. На мой вопрос зачем, он отвечал: «Я по другому не могу...».

– Марина Влади и Владимир Высоцкий. Это, конечно, отдельная огромная тема, но нам интересны ваши наблюдения и воспоминания...

– Несмотря на тяжелый характер, а Володя иногда был просто невыносим, Марину Владимировну Полякову он глубоко и искренне любил. Она была его ангелом-хранителем. Сдерживала прыть Володиных «коней», держала его подальше от пропасти. 20 лет боролась с его пристрастием к алкоголю и наркотикам. Она выкладывалась по полной, чтобы ему помочь. Они расстались любящими друг друга. Она отлично понимала, что значит Высоцкий для России.

– В ноябре прошлого года в одном из парижских аукционных домов Марина Влади выставила фотографии, автографы и посмертную маску Владимира Высоцкого из личного архива. Ваше мнение по этому поводу?

– Это ее личные вещи, и она вольна делать с ними, что хочет. Много его вещей она ранее безвозмездно передала России. Сейчас ей несладко. Нужно жить. Часто артистов сначала возносят до небес, а к старости они становятся нищими. Не забудь, что у нее еще три пацана, которым она помогает...

– Недавно свадебная икона Владимира Высоцкого была передана в его музей. Его сын Никита в одном из интервью сказал, что отец пришел к вере в Бога и в конце жизни крестился.

– Мне судить сложно, так как на том этапе жизни, когда мы с ним часто общались, у нас не было ни одного серьезного разговора о религии. Я не замечал у него желания посетить церковь, но и хихиканья по поводу верующих я от него никогда не слышал. Думаю, что он уважал верующих и церковь. Уверен, что сам Господь вложил в него талант понимать правду жизни.

Юрий Сандулов,

фото из архива А. Назаренко

Фотографии публикуются впервые