Дорога в ад началась в Городе Солнца?

Совокупление в городе Солнца «ни в коем случае не разрешается...» 

Наверное, ни над кем так безжалостно не посмеялась История, как над теми, кто мечтал осчастливить все человечество, сразу и по единому образцу. Прекрасными примерами в этом плане являются «Утопия» Томаса Мора и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы. Авторы фактически не представляли себе, что творили. Правда, справедливости ради следует признать, что они, во-первых, были ограниченны накопленным на тот момент социальным опытом, а во– вторых, искренне хотели сделать как лучше. Но у человечества получилось как всегда – совершенно непредсказуемо. И то, что представлялось Мору и Кампанелле «кирпичиками» идеального общественного устройства, на самом деле оказалось элементами тоталитаризма, которые позднее активно использовались в практике коммунизма и национал-социализма. Кстати, в этом году исполняется 400 лет со времени выхода в свет «Города Солнца».

Из двух моделей политических систем более тоталитарная та, что создана Кампанеллой. На ней подробно и остановимся, сделав по поводу политических порядков в Утопии лишь одно замечание. Мор изображает республику с двухпалатным парламентом (собрание сифогрантов и собрание траниборов – сенат), с выборным первым лицом в государстве – князем. Защита от тоталитарного перерождения государственной власти осуществляется законодательным путем: «Уголовным преступлением считается принимать решения по общественным делам помимо сената или народного собрания. Эта мера... принята с той целью, чтобы нелегко было переменить государственный строй путем заговора князя с траниборами и угнетения народа тиранией». Причем ни то, какие дела считать общественно важными, ни полномочия парламента и князя не определены.

Главный правитель у Кампанеллы наделен значительно большей властью: «... По всем вопросам и спорам он выносит окончательное решение... Ничто не совершается без его ведома». Механизм избрания главного правителя – Солнца – или, как еще называет его Кампанелла – Метафизика – не совсем понятен. Хотя оговорено, какими качествами он должен обладать: это должен быть мудрый и энциклопедически образованный человек. Аналогичные качества должны быть и у трех его соправителей. Теоретически все они сменяемы. Но в каком случае? «... Четверо высших несменяемы, если только сами на совещании между собою не передадут своего достоинства другому, кого с уверенностью считают мудрейшим, умнейшим и безупречнейшим. Они действительно настолько разумны и честны, что охотно уступают мудрейшему и сами у него поучаются...».

Святая наивность! Как свидетельствует история, в том числе не только после, но и до времен Кампанеллы, правители, как правило, делают все возможное, чтобы более мудрые и достойные, чем они, на политической авансцене не появлялись.

Четыре главных правителя избирают – фактически, назначают – руководителей нижестоящего звена, а те – еще более нижестоящего... Автору и в голову не приходит, что в созданной системе могут срабатывать механизмы, позволяющие выдвигаться не самым образованным и добродетельным. Контроль снизу за высшим эшелоном власти фактически отсутствует. Низшие же руководители могут смещаться по воле народа, но каким образом? Автор «Города Солнца» и этого не предусмотрел. При этом Кампанелла вводит элемент жесткой иерархической подчиненности: «Все по отдельности подсудны старшему начальнику своего мастерства». Любопытно отметить, что позднее нечто подобное было реализовано у нацистов в фюрерпринципе: каждый фюрер был полностью подчинен более старшему, а тот – еще более старшему ... И так до вершины пирамиды, на которой находился фюрер всего германского народа Адольф Гитлер.

«...Служит соглядатаем, донося обо всем»

В городе Солнца духовные и государственные власти представляют собой единое целое. Конечно же, Томмазо Кампанелла не мог знать, каких монстров тоталитаризма породит в дальнейшем полное подчинение государственной власти идеологии. Но мог бы задуматься, глядя на порядки в современной ему католической Испании. Впрочем, не надо забывать, что сам он был монахом-доминиканцем.

Попутно интересно отметить, что отношение к религии в «Утопии» и в «Городе Солнца» различно, в чем, очевидно, сказалось то, что на момент написания своего произведения Мор был светским человеком. Кроме того, в Англии католицизм еще не успел проникнуть во все поры общества, как это было во многих странах континентальной Европы, особенно в Италии, где жил Томмазо Кампанелла. Стремление Рима установить тотальный контроль над общественным сознанием с политическими целями в достаточно широких слоях английского общества воспринималось отрицательно, что стало одной из причин учреждения англиканской церкви королем Генрихом VIII. Хотя последнее событие произошло уже после написания «Утопии», но ему предшествовала длительная религиозная борьба.

Видимо поэтому гуманист Т. Мор, несмотря на то, что сам был католиком, ратовал в своем произведении за веротерпимость: «Религии утопийцев отличаются своим разнообразием не только на территории всего острова, но и в каждом городе». «...Никому его религия не ставится в вину». «Для него (основателя государства Утопии. – В.П. ) было не ясно, не требует ли Бог разнообразного и многостороннего поклонения и потому внушает разным людям разные религии». Не верящего в вознаграждение и наказание в загробной жизни утопийцы презирают, но не преследуют «в силу убеждения, что никто не волен над своими чувствами».

У Кампанеллы вопросам религии уделено значительно меньше внимания. Но из мельком оброненных замечаний можно понять: в его общественно-политической системе религия одна и только она считается истинной. В городе Солнца «беспощадно преследуют врагов государства и религии, как недостойных почитаться за людей». Хотя в Утопии не верящего в загробную жизнь тоже «не признают даже человеком», но более, как можно понять, по нравственным соображениям – ведь он не считает, что человеку обязательно воздается за добро и зло, а потому не связан в своих поступках чувством ответственности. В городе Солнца с такими людьми разговор короткий: «Но если преступление совершено или против свободы государства, или против бога, или против высших властей, то без всякого сострадания приговор выносится немедленно. И такие преступники караются только смертью».

Вообще, странно, что Кампанелла считает допустимыми безжалостные репрессии против тех, кто выступает «против высших властей». Как свидетельствует его же жизненный опыт (он полжизни просидел за решеткой), такой подход ведет в тюремные подземелья, а не в город Солнца. Правда, тогдашнюю высшую власть в Италии – испанских оккупантов – он, очевидно, рассматривал как незаконные. Ну, да ведь и всякий, выступающий против существующего порядка вещей, считает его неправильным и добивается его изменения. А власть предержащие, будь то оккупанты или местные деспоты, уверяют, что они правы, отправляя такого человека за решетку...

У Томмазо Кампанеллы присутствует еще один характерный элемент тоталитаризма – внутренний шпионаж: «...Ежели кто-нибудь владеет всего одним каким-либо членом, то он работает с помощью его хотя бы в деревне, получает хорошее содержание и служит соглядатаем, донося государству обо всем, что услышит». Этим тотальный надзор не ограничивается. Солярии всегда «ходят и работают отрядами». Кроме того, «...весь Город на тайной исповеди... открывает свои прегрешения властям, которые одновременно и очищают души, и узнают, каким грехам наиболее подвержен народ». При этом наивно полагается, что информацию передают снизу вверх не называя имен, а просто констатируя наиболее «тяжкие и вредные для государства» грехи. Таким образом верховный правитель узнает «какого рода прегрешениям наиболее подвержен Город, и заботится об искоренении их надлежащими средствами». Средства эти по Кампанелле – жертвы, молитвы и публичная исповедь самого правителя.

Умилительная картина, к сожалению, не соответствует политической реальности, в том числе и современной Кампанелле. Уже в его времена тайна исповеди достаточно широко нарушалась с самыми неблаговидными политическими целями. Ну, а самым «надлежащим средством» по борьбе с «грехами, вредными для государства», в человеческой истории и до, и после Кампанеллы, к сожалению, было отсечение голов, в которых мысли об этих грехах зарождаются.

Кроме соглядатаев надзор осуществляли должностные лица. То же самое у Мора. В обеих системах это привилегированная по своему положению прослойка. Например, в Утопии им разрешается не работать, но автор наивно полагает, что они этим правом не будут пользоваться, чтобы подавать согражданам добрый пример. И там, и там они имеют непосредственное отношение к распределению благ, причем лучшее от жилья (в Утопии они живут во дворцах) до пищи (в городе Солнца все лучшее за столом достается им). При этом Мор так наивен, что уверяет: они не сопротивляются переизбранию, в результате чего возвращаются к физическому труду, который считается наказанием!

Как видим, хотя система, обрисованная Кампанеллой, и зовется республикой, но порядки в ней более тоталитарные, чем в государстве утопийцев, хотя Мор его республикой и не называет. В частности, в городе Солнца за соблюдением норм общежития следят специальные должностные лица, которые носят названия тех добродетелей, за которыми они надзирают: Правдолюбие, Любезность, Веселость, Бодрость... За нарушение, – например, за уныние, – наказывают. Все это находится в ведении верховного соправителя, должность которого называется Любовь. Не отсюда ли в антиутопии Дж. Оруэлда «1984» ведомство, следящее даже за выражением лиц граждан, где бы они ни находились, с помощью телеэкранов, зовется Министерством любви?

Предшественники Павлика Морозова и Герберта Норкузе

Теперь давайте посмотрим, в какое положение авторы поставили индивидуума, желая осчастливить всех и сразу. И в Утопии, и в городе Солнца поведение личности строго регламентировано. Жизнь ее не выходит из раз и навсегда заведенных рамок и протекает не просто на глазах у других членов общества, а под их неусыпным контролем, цель которого – проследить за четким выполнением всех законов, писаных и неписаных. Все одинаково одеты (кстати, в ХХ веке в маоистском Китае миллиард граждан ходил в униформе). У Мора все коллективно едят по звуку трубы, а у Кампанеллы даже моются по указанию врача и начальника...

В эпоху средневековья целенаправленное воспитание детей играло мизерную роль ввиду почти полного его отсутствия. Наблюдая такое положение, Т. Кампанелла делает вывод: «...Производство потомства имеет в виду интересы государства, а интересы частных лиц – лишь постольку, поскольку они являются частями государства, а так как частные лица во большей части и дурно производят потомство, и дурно его воспитывают, на гибель государства, то священная обязанность наблюдения за этим, как за первой основой государственного благосостояния, вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за это может только община, а не частные лица».

Как же воспитывают детей в городе Солнца? «Вскормленный грудью младенец передается на попечение начальниц, если это девочка, или начальников, если это мальчик. И тут вместе с другими детьми они занимаются, играючи азбукой, рассматривают картины, бегают, гуляют и борются, знакомятся по изображениям с историей и языками... На седьмом году переходят они к естественным наукам, а потом и к остальным, по усмотрению начальства, и затем к ремеслам. Дети менее способные отправляются в деревню...»

Чтобы поставить на поток внесемейное воспитание детей, надо разрушить семью, что и сделано в городе Солнца. Позднее опыт полпотовской Кампучии, где детей отбирали у родителей для правильного (с точки зрения «красных кхмеров») воспитания, достаточно убедительно продемонстрировал, к чему это ведет – к роботизации индивидуума. Впрочем, в истории это, пожалуй, единственная попытка осуществить подобное на практике в масштабах всего государства. Правда, в Советском Союзе в детдомах воспитывали детей, отлученных от родителей-«врагов народа», а в нацистской Германии элиту «расы господ» пытались воспитать подобными методами «педагоги» из СС. Но с Кампучией по масштабам это не сравнимо.

А вот различные формы внесемейного воспитания, дополняющие, а иногда и препятствующие тому, что вкладывают в ребенка родители, в тоталитарных социальных структурах не были редкостью. Как правило, это различные детские организации, являвшиеся средствами идеологической обработки будущих граждан. В них создаются кумиры, которые из идейных соображений поступают именно так, а не иначе, зачастую вопреки воле родителей, если последние настроены оппозиционно к правящему режиму. Вспомним канонизированного гитлерюгендом Герберта Норкузе, якобы замученного родителями-коммунистами за любовь к фюреру. Или героического пионера Павлика Морозова («участника борьбы с кулачеством в период коллективизации сельского хозяйства в СССР» – Большая советская энциклопедия), по одной из версий якобы убитого отцом-кулаком за то, что сорвал его попытку саботировать хлебозаготовки. В оруэловском тоталитарном аду – я имею в виду уже упоминавшийся роман «1984» – эта тенденция доведена до логического конца: все дети-подростки, объединенные в организации разведчиков типа скаутских, шпионят за своими родителями. Кстати, в Северной Корее старшим в семье, которому подчинены и родители, может быть назначен ребенок.

В Утопии семья хотя и существует, но прочных родственных связей между родителями и детьми нет. Если ребенок проявляет склонность к иному ремеслу, чем то, которому его может обучить отец – его переводят в другую семью. Профессиональная судьба человека в обеих системах не в его руках. У Мора она в решающей степени зависит от того, в чьей семье человек родился: плотника – быть ему плотником, сапожника – сапожником...

Соображения Кампанеллы по этому поводу противоречивы. В одном месте он говорит, что будущая должность человека определяется по звездам в момент его рождения, в другом – что детей водят в мастерские к сапожникам, пекарям, кузнецам, столярам, живописцам и т.д. для выяснения наклонностей каждого. Но как бы там ни было, каждый в конце концов получает должность «по указанию своего вождя или руководителя». Т.е. ребенок рассматривается как социальная заготовка, из которой надо «выточить» социально-производственный винтик. Этому подчинена не только вся система образования и профессиональной подготовки, но и реализация приобретенных знаний и развитых способностей. Например, в Утопии все – земледельцы с детства, а владение ремеслом рассматривается как дополнительная профессия. Проявивших успехи в науках выдвигают в ученые, которые освобождаются от физического труда. Не показавшие результата на научном поприще «вылетают» назад в работяги.

Идеальная любовь в идеальном обществе

Показательно то, как Томас Мор и Томмазо Кампанелла представляли себе личную жизнь в счастливом обществе. Что прежде всего в этом плане бросается в глаза в «Городе Солнца», – женщина вообще не рассматривается как личность со своими чувствами, личными симпатиями, сексуальными потребностями. Это – биологический механизм для детопроизводства и вскармливания грудью детей и средство удовлетворения сексуальных потребностей мужской половины населения: «Если какая-нибудь женщина не понесет от одного мужчины, ее сочетают с другим, если же она и тут окажется неплодною, то переходит в общее пользование, но уже не пользуется почетом, как матрона, ни в совете по деторождению, ни в храме, ни за столом. Это делается с той целью, чтобы ни одна не предотвращала сама беременности ради сладострастия».

Забавно, но Кампанелла не замечает, что результат получается противоположный поставленной цели – «общее пользование», пожалуй, предоставляет максимум возможностей для удовлетворения «сладострастия».

Впрочем, в индивидуальном сексуальном влечении в городе Солнца отказано всем. Вот как выглядят там сексуальные отношения: «Когда же все, и мужчины, и женщины на занятиях в палестре, по обычаю древних спартанцев, обнажаются, то начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению, какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг другу; а затем, и лишь после тщательного омовения, они допускаются к половым сношениям каждую третью ночь. Женщины статные и красивые соединяются только со статными и крепкими мужами, полные же – с худыми, а худые – с полными, дабы они хорошо и с пользой уравновешивали друг друга».

Напрашивается параллель с двумя тоталитарными системами XX века – реально существовавшей и вымышленной. Закон о чистоте расы в нацистской Германии не указывал, кому с кем спать, но оговаривал, с кем этого делать нежелательно и с кем вступать в брак запрещено. В антиутопии Дж. Оруэлла «1984» воспроизводство детей считается партийным долгом, но люди сами не решают, с кем вступить в брак.

И у Мора, и у Кампанеллы поведение людей в браке строго регламентировано (например, в Утопии в семье царит строгая иерархическая подчиненность, глава – отец). В этом плане можно отметить интересный исторический факт, имевший место после написания «Утопии» и до «Города Солнца». Консистория, возникшая в кальвинистской Женеве (первоначально – как орган религиозного наблюдения за поведением в браке), вскоре пошла дальше и издала указ (1546 г.), запрещавший любые развлечения: банкеты, танцы, игры с мячом... Строго регламентировались фасоны одежды и стили причесок. Дальше – больше: создание всеохватывающей тайной полиции, насаждавшей внутренний шпионаж в доносительство не только в обществе, но и внутри семьи, установление ответственности гражданами не только за свое поведение, но и поведение ближайших родственников. Постепенно Консистория превращается в центр всеобъемлющего политического, морального и религиозного контроля.

По Кампанелле получается, что всеобщего счастья можно достичь путем игнорирования личного счастья отдельно взятого человека. В этом плане в тексте есть исключительно красноречивое место: «...Если кто-нибудь страстно влюбится в женщину, то влюбленные могут и разговаривать, и шутить, и дарить друг другу венки из цветов ила листьев, и подносить стихи. Однако, если это может быть опасно для потомства, совокупление им ни в коем случае не разрешается...»

Обратите внимание – они не сами решают не иметь детей, потому что те родятся неполноценными, а кто-то решает за них. Отсюда один шаг до спаривания людей как скота. Что и делается в городе Солнца...

Вероятно, рядовой человек средневековья, замордованный до скотского состояния заботой о хлебе насущном, в Утопии и в городе Солнца чувствовал бы себя счастливым. Но, думаю, такое «стойловое» содержание было бы в тягость даже для средневековой личности.

***

Всякая система имеет свою логику развития. И определяется эта логика тем, какие элементы в систему заложены. Персонажи романа Владимира Тендрякова «Покушение на миражи» провели любопытный эксперимент: заложили в ЭВМ исходные параметры общественной системы, описанной в «Городе Солнца», и дали задание смоделировать, к чему приведет их взаимодействие на практике. Получился не город Солнца, а город тотального внутреннего шпионажа, террора и хронического недостатка основных предметов потребления... Сталинский и гитлеровский режимы один к одному.

Сергей Николаев