Что мы узнали в сентябре?

Месяц знаний .

Совершенно опустевшая классная комната. Столы и стулья плотно приставлены к стенке. В углу полупустой комнаты одиноко стоит компьютер с двумя мониторами на учительской рубке. Ненужная доска свешивается с потолка вдоль стенки и теперь служит лишь полочкой для стирающегося маркера.

Сначала ушла в небытие за ненадобностью меловая доска, вместе с неизменной спутницей, заскорузлой, усохшей и вечно пыльной и пахучей, затвердевшей тряпкой. Сейчас уходит доска с маркером, успев всего на пару-тройку поколений запечатлеться в фокусе внимания молодежи в качестве основного школьного атрибута. В обиход врываются странные названия: Зум вместо классной комнаты, Ваком вместо доски, Аннотэйшен вместо письма на доске.

Только тут, оставшись один-на-один с пустой комнатой, преподаватель может рывком скинуть носо-ротовую повязку или респиратор и глубоко вдохнуть всей грудью школьный кондиционируемый воздух. Школьники один за другим гурьбой, вприпрыжку…, нет, не переступают порог классной комнаты, а присоединяются к виртуальному пространству компьютера внутри зум-комнаты на мониторе учителя. Некоторые из них сидят в пижамах в детских комнатах, рядом с разбросанными по полу игрушками. Другие уже поужинали, и входят в сеть из столовой, дожевывая бутерброд и налегая на пиалу с попкорном, наверное, для концентрации на тот случай, если материал окажется скучным, ну или как в кино.

Преподаватель обводит класс испытующим взглядом гуру и проверяет присутствие учеников по списку. «Кто это тут Джек Воробей такой? Чье имя скрывается за пиратским псевдонимом?» В динамиках с экрана раздаются смех и гиканье. Это самый маленький мальчик, который, однако, набрал достаточно высокий балл, чтобы присоединиться к этому классу. Иногда через сеть проникают хакеры и срывают уроки. Необходимо точно знать, кто есть кто. «А можно, я поменяю имя?» спрашивает другой мальчик сонным голосом. «А почему?» в ответ вопрошает учитель. «А это не мое имя. Это имя моего папы». «Ну, поменяй!» Из динамиков раздаются удары пальцев по клавишам.

Но вдруг лицо учительницы делается каменным, и по нему поперечной трещиной змеится разрыв. Она долгое время ничего не говорит. Дети в классе начинают нервничать, перешептываться друг с другом и смеяться. «Она, наверное, замерзла?» «Как растормошить нашу учительницу?» расспрашивают друг друга дети, оставленные сами по себе.

Она сегодня преподает из опустевшей аудитории классной комнаты, потому что дома Интернет работает не так уж быстро. Школа заключила контракт с провайдером на быстрый Интернет, поэтому, как рассчитывала преподаватель, скорость будет соответствовать 150 мегабитам в секунду для входящего трафика и 50 для выходящего. Но как проверить? Есть такая страница в сети, speedtest.net, на которой можно уточнить, не обманывает ли вас провайдер? Ну, вот опять! Как всегда, провайдер не соблюдает заключенный контракт и не предоставляет заявленную скорость. Видимо, провайдер делает халтуру на стороне и сливает ваш ресурс из-под полы виртуальным игрокам в покер в подпольном казино.

Тем временем, преподаватель продолжала оставаться всего лишь статической картинкой, а ее ученики думали и гадали, как же ее «расколдовать»? Они проявили при этом поразительную техническую осведомленность. Девочка с ортодонтической скобкой сказала: «Если зависла, необходимо проверить, правильно ли конфигурирована виртуальная частная сеть, затем проверить драйверы, переустановить ВиПиЭн, очистить закладки, запустить SFC и DISM, затем перейти в безопасный режим, если потребуется»… Детвора согласилась.

Но тут учительница на экране пришла в движение, и все услышали ее энергичный голос: «Все нормально, ребята, я вас прекрасно слышу, а теперь и вижу. Продолжаем урок, не отвлекаемся на посторонние компьютерные игрушки». Перед началом урока учительница не могла разобраться, где у нее монитор номер один и монитор номер два. Наверно, опять что-то переименовали при очередном обновлении, и привычная картинка поменялась местами, запутав ее окончательно. Но ничего, казалось, спроси она любого из учеников, они бы в два счета конфигурировали систему. Что толку от инструментов, если не уметь ими пользоваться? А что толку от знания основ, если не применять их для созидания? Вот и сталкиваемся с изначальной проблемой преемственности, или как охарактеризовал ее Тургенев: «отцы и дети».

Различные поколения всегда будут разговаривать, хоть чуть-чуть, но на разных языках. Ситуация с карантином от пандемии коронавируса разделяет людей еще сильнее и по всем признакам. Близкие друзья теряют связь, если не считать раз в полгода встреч через окно автомобиля. Сотрудники и коллеги утрачивают годами и десятилетиями наработанные связи. Разрыв между поколениями усиливается до невиданных широт. Рушатся контракты, закрываются предприятия, а люди разобщаются. А что можно ожидать от диалога между поколениями и самой преемственностью поколений? Подобная ситуация ведет лишь к большему непониманию в обществе. Вспоминаются последние годы Перестройки, когда культура молодежи была совершенно непонятна старшему поколению, а значит, сама молодежь выпадала из отношений преемственности в социальной и экономической сферах. Не такая ли участь постигла легендарный Гамельн, согласно фольклору? По легенде, некий крысолов, увел из города всех детей неизвестно куда, просто наиграв не дудочке нехитрый мотивчик, который старшее поколение не воспринимало. Пусть бессовестные провайдеры воруют Интернет! Пусть замедляют наступление тотального виртуального пространства! А мы, осваивая правила их игры, не будем забывать об основах, прежде всего о том, что цивилизация, это в первую очередь культура. Согласно одной из трактовок, культура – это такая деятельность, которая не требуется для непосредственного физиологического выживания общества. Поэтому, технология, это лишь продукт культуры. Культура есть то, что мы делаем независимо от ситуации. То, что мы делаем, как цивилизованные люди, есть культура. Художник останется художником, точно так же, как и музыкант, публицист, журналист или математик, будь этот человек в России, Америке или на Антарктиде. Эти дисциплины не нужны для непосредственного посева пшеницы или сбора урожая. Но зачем тогда сеять пшеницу, если не будет музыки, которую мы подарим детям, или кино, которое можно смотреть всей семьей?

Расскажите, а как вы поддерживаете должный уровень общения с вашими «юнцами» в это непредсказуемое карантинное время? Поделитесь пожалуйста с редакцией вашими проблемами и решениями.

Лев Гончаров,

Хьюстон