Лучистое лицо отца Адриана

Последняя статья нашего автора Юрия Сандулова. Он умер от коронавируса.

Горькая весть пришла 6 мая из Нью-Йорка: от коронавируса умер Юрий Сандулов, председатель общества «Северный крест», историк русского православия в Америке, автор многочисленных книг, монографий, комплектов открыток, фотограф, просто очень хороший человек.

Юрий был многолетним автором наших изданий: газеты «Русская Америка» и журнала «Русские в Америке». Он часто звонил мне, и разговор всегда начинался одинаково: «Оленька, дорогая, ты не представляешь, какой уникальный материал я тебе только что отправил…» И каждый материал за подписью «Юрий Сандулов», действительно, был уникальным.

Юра болел историей Русской Америки. Я убедилась в этом, когда побывала в гостях у них с Любой в Нью-Йорке: небольшая квартирка напоминала музейный архив вперемежку с камерной картинной галереей. Юра всегда поддерживал русских художников в США, много писал о них, помогал с организацией выставок, сам устраивал «сборные» экспозиции. Планов у Юры было на много лет вперед: он с упоением рассказывал о своем самом большом проекте - «Русские места захоронений в США»...

Коренной петербуржец, доктор философских наук (альма-матер - Санкт-Петербургский госуниверситет), он до конца дней оставался в душе романтиком: дань своей первой профессии - моряка загранплавания…Он обожал своих «девочек»: жену Любу, двух дочек и шесть внучек! Гордился, что внучки учили русский язык и интересовались историей России…

В редакционном портфеле «Русской Америки» остался материал Юрия Сандулова, посвященный   основателю Ново-Дивеевской обители отцу Андрею. Именно там, в Ново-Дивеево, 9 мая нашел свой последний приют  Юрий Сандулов.

Ольга Тарасова,

главный редактор газеты «Русская Америка»

Владыка Андрей

Много лет на могиле создателя Ново-Дивеевского монастыря молятся паломники, прося его поддержки и защиты.

Пройдя большой жизненный путь, тернистый и усеяный страшными испытаниями, владыка Андрей (Рымаренко) закончил жизненный путь в созданном им Ново-Дивеевском женском монастыре в США. В самые тяжелые времена атеистического гонения на церковь, он сохранял веру и верность пастырскому долгу. Многие годы его жизнь в России, в прямом смысле находилась на волоске от смерти. Но ни полуголодное существование, ни страх смерти не сломали его веры, а только духовно закалили. К нему всегда тянулись люди, чувствуя в нем необыкновенную силу, многие прошли с ним весь жизненный путь, оставаясь его помощниками. Рядом с могилой владыки Андрея находятся могилы его духовных сыновей - князя Д.В.Мышецкого и доктора А.П.Тимофиевича, прошедших с владыкой Андреем весь жизненный путь.

Владыка Андрей умер в 1978 году, в день святых апостолов Петра и Павла, его дело продолжил отец Александр (Федоровский) его духовный сын и ученик,  продолжающий нести заветы полученные владыкой Андреем от Оптинских старцев. В честь сорокалетия со дня его кончины Первоиерарх Русской православной Церкви зарубежом, метрополит Иларион отслужил Божественную Литургию в Ново-Дивеевском женском монастыре, по окончанию службы прихожане и священники собрались на могиле владыки Андрея и поделились воспоминаниями об этом великом человеке.

Уже многие годы паломники молятся на его могиле, просят его поддержки и заступничества и из уст в уста передают истории тех, кому он помог.

«Светящееся, лучистое лицо»…

Из воспоминаний Р.Б. Гуля (1896-1986) писателя, ответственный секретарь «Нового Журнала»:

«Лимузины тронулись в православный женский монас­тырь Ново-Дивеево, в Спринг Валлей, в сорока милях от Нью-Йорка. Этот монастырь основал замечательный чело­век, отец Адриан Рымаренко, свойственник Ксении Влади­мировны, она первым браком была за его сыном, погибшим при бомбардировке Берлина. Через час с лишним приехали в Ново-Дивеево. Ксения Владимировна заранее взяла на себя хлопоты и по выбору могилы, и по уплате за место для двоих (для Олечки и для меня), выбрала она очень хорошее место, совсем у дороги, так что всегда удобно подъехать.

В Ново-Дивееве на кладбище очень хорошо. Большая-большая поляна в лесу. На ней множество русских могил, кругом — лес, тишина, поют птицы. Могил — целое море. Могила Олечки была уже вырыта. Могильщики ждали. Отец Александр отслужил краткий чин погребения. Гроб опусти­ли, я бросил первые комья земли, бросал я их и в могилу от­ца в Пензе, и в могилу матери во Франции, только брат умер в Гаскони без меня.

Ну вот. Могилу закопали. Мы все пошли в монастырскую столовую, где была приготовлена скромная монастырская трапеза. Очень хорошо. Люди в монастыре все милые, рус­ские. Во время трапезы Ксения Владимировна мне сказала, что говорила с отцом Адрианом (он был уже возведен в сан епископа Роклендского под именем Андрея) и он, несмотря на свою  болезнь, хочет, чтоб я к нему пришел. Он меня знал по каким-то моим книгам и по печатным выступлениям против так называемой «автокефалии» митрополичей церкви, «дарованной» ей Московской Патриархией.

Я много слышал об отце Александре от самых разных людей как о человеке необыкновенном, почти святом. И с большим удовольствием согласился к нему пойти, хотя знал, что он тяжело болен, не выходит уже из своей комнаты. Ксения Владимировна ввела меня к нему. В прихожей маленького домика нас встретил его секретарь, князь Мышецкий, который вместе с ним попал на Запад из Киева и которого отец Адриан  и его покойная матушка пригрели в СССР, когда он был еще подростком.

Когда я вошел к отцу Адриану, я был поражен его лицом. Его лицо... этого не опишешь и об этом не скажешь. Лицо было какое-то светящееся, лучистое. Отец Адриан полулежал в кресле, ноги вытянуты на какой-то подставке. Подняться без чужой помощи он уже не мог. Руки у него дрожали. Я подошел под благословение. Мы сели. Ксения Владимировна крепко держала его руки, чтобы они не так дрожали, и ему это, вероятно, было приятно. Он начал со мной говорить тихим, приятным, душевным голосом. К сожалению, я не могу воспроизвести того, что отец Адриан говорил, потому что я был в очень тяжелом душевном состоянии. Отец Адриан был человеком исключительной веры и исключительного православия, такой вере можно только завидовать, но достичь ее, вероятно, очень трудно. Сначала он мне говорил, что я не должен убиваться, что я скоро увижусь с своей женой, так же как он увидится со своей умершей матушкой... Все это было очень просто, очень хорошо, очень душевно. Потом он перешел, уж я не помню по какому поводу, на Достоевского и процитировал на память что-то из его «Луковки». Заговорил о Достоевском вообще, и я увидел, что ум у него совершенно ясный, несмотря на болезнь и преклонный возраст, память — удивительная. Я подумал, что многие так называемые достоевсковеды могли бы позавидовать отцу Адриану, как он знал этого писателя и как его понимал. Потом я задал ему какие-то вопросы о нем самом. Он стал вспоминать, как учился в петербургском Политехническом институте, как пришел к вepe. Рассказ был совсем простой и в то же время чрезвычайно пронизывающий и убедительный. Глядя на него, я невольно вспомнил о старце Зосиме. Отец Адриан был именно такого типа — в миру и совершенно вне мира. Когда он рассказывал, как пришел к вере, он упомянул Оптину пустынь. Я спросил его, бывал ли он в Оптиной? Он рассказал, как был в Оптиной, каких последних старцев встречал. От Ксении Владимировны я знал, что отец Адриан провел чрезвычайно трудную жизнь в Советском Союзе. Его жестоко преследовали. А последние два года, кажется, он тайно прожил в какой-то каморке, заставленной шкафом, скрываясь от ареста (ему отказано было в прописке в Киеве).

Я боялся, оставаясь долго, утомить отца Адриана, но он все нас удерживал. Видно было, что он действительно хочет утешить меня, и утешить не грубо какими-то сусальными словами, а большой верой в Бога, в загробную жизнь и верой, что я еще встречу Олечку...

Но все-таки чересчур долго оставаться я не хотел, хоть отец Адриан несколько раз и задерживал нас. А когда стали прощаться и я опять подошел под его благословение, поцеловав его руку, он вдруг взял мою руку и поцеловал ее тоже. Тут я не мог удержаться от слез. Я видел, что и у Ксении Владимировны глаза полны слез. Отец Адриан просил меня, чтобы, когда я буду приезжать на могилу, — обязательно приходил к нему, он хочет со мной еще встретиться. Я был ему благодарен. И вышел от него действительно каким-то облегченным в своем горе.

Газета «Россия» о 30-летии  священнослужения отца Адриана

Отец Адриан снискал к себе любовь и доброе влияние, как пастырь Церкви, среди широких кругов русских людей заграницей. Сначала в первые годы войны в Берлине, где он был настоятелем Берлинскаго кафедральнаго собора, который явился центром для многих тысяч и десятков тысяч русских людей, сосредоточенных тогда в Берлине.

Затем о. Адриан создал вокруг себя духовный центр в лагерях Вестер-хайже и Вендлингене, где он имел широкое влияние не только среди русских людей, но и среди немецкаго населения, в котором он оставил глубокий след и вызвал серьезный интерес к Православной Церкви С приездом в Соединенные Штаты, по поручению Епархиальной власти два года тому назад, в праздник Покрова Пресвятыя Богородицы, о. Адриан в г. Найяке в наемном бараке, положил начало основания Успенскаго Женского монастыря Ново-Дивеево. В настоящее время "Ново-Дивеево" помещается в собственной благоустроенной усадьбе, имеет в своем составе свыше 20 монахинь, послушниц и трудниц, опекает больных стариков и является новым и весьма важным центром духовной жизни и пользуется добрым вниманием и уважением местного Американскаго населения. Молодой монастырь, конечно, еще нуждается во многом для своего благоустроения, но уже стоит на твердом фундаменте.

В день Покрова Пресвятыя Богородицы в «Новом –Дивеево»  состоится торжественное архиерейское богослужения, которое совершит Епископ Никон Флоридскжй в сослужении о. Адриана и прочего монастырского духовенства.

Из Нью Йорка отойдет автобус от Вознесенского кафедрального собора / I84I Бэтгет аве /. в 8 часов утра. Поездка в оба конца 2 дол. Обратно из монастыря в 5 час. дня.

Газета " Россия" 12-го октября 1951 года, Нью-Йорк.

Отпевание и погребение архиепископа Андрея Рокландского

В субботу 15 июля 1978 года  в храме преподобного Серафима Саровского при монастыре Новое Дивеево был совершен чин отпевания приснопамятного владыки Андрея Роклендского, скончавшегося после продолжительной болезни в ночь на 13 июля с.г.

Проводить новопреставленного Владыку собралось множество его почитателей, духовных и светских лиц. Среди духовенства обращали на себя внимание многочисленные греческие священники, принявшие участие в заупокойной службе и отпевании.

Заупокойная литургия началась в 9.30 утра. К этому времени храм уже был заполнен до отказа. Многие молящиеся при были из Нью-Йорка, из разных городов Нью-Джерси и Коннектикута. Те, кто прибыл позже или к началу отпевания, в храм войти уже не могли, -- много молящихся простояли службу на церковном дворе, прислушиваясь к доносившимся заупокойным песнопениям и возгласам священнослужителей.

У гроба находились сын покойного, Сергей Рымаренко, духовный сын и секретарь вла-дыки Андрея князь Д.В. Мышецкий; игуменья Ново-Дивеево — матушка Христина и другие.

Митрополит Филарет в настоящее время отдыхает во Франции и не смог возглавить богослужение. Служили четыре архиепископа: Виталий Монреальский и Канадский, Антоний Санфранцисский и Западноамериканский, Нектарий Сеаттлийский и Константин Бостонский; протопресвитер Георгий Граббе, глава Иерусалимской миссии архимандрит Антоний; 40 священников, 12 диаконов и протодиаконов. Многие представители духовенства при были из дальних приходов, из Бостона, из Св. Троицкого монастыря, даже из Калифорнии. Проникновенно пел монастырский хор.

Заупокойная литургия и отпевание продолжались до З.З0 дня. Во время службы произнесли надгробное слово: духовник почившего владыки и благочинный роклендского округа прот. Иоанн Легкий, архиепископ Нектарий, архиепископ Виталий и протопресвитер о. Георгий. В конце отпевания гроб с останками владыки Андрея духовенство трижды обнесло на руках внутри храма. В пятом часу дня духовенство же на руках отнесло гроб на кладбище, где была совершена лития и погребение. Владыка Андрей нашел вечное упокоение на монастырском участке кладбища.

По окончании погребения сестричество устроило трапезу для всех, приехавших воздать последний долг покойному. В монастырских столовых места не хватило, столы были на-крыты и во дворе. Трапеза закончилась провозглашением «Вечной памяти».

Торжественное богослужение, прощание и самое погребение произвели на всех  почитателей владыки Андрея глубокое впечатление.

«Новое Русское Слово» - искренним другом которого был почивший владыка, присоединяется  ко всеобщей скорби и чтит его память.

«Жизнь здесь со смертью беседует»

Этот стих князь Мышецкий написал 13 декабря 1973года ко дню ангела владыки Андрея.

Ветер осенний над

                              кладбищем

Листья вздымает порой.

Дождик шумит тут порывами,

Вечный тревожа покой.

Только вот в Ново-Дивееве

Свой есть во всем колорит:

Даже "рыданье надгробное"

Здесь по-другому звучит.

 Что-то здесь есть

                              необычное,

Как-то особенно все;

Жизнь здесь со смертью

                                  беседует

И не боится ее.

Часто туманы над

                              кладбищем

Стелются здесь полосой...

Тайна там скрыта великая,

Там... за чертой гробовой.

Все, что есть истинно

                                    русское

 Связано с этой чертой.

Русь ведь жила

                         православною,

Верою полной, святой.

Русский народ - Бога

                                   ищущий,

Божий он есть человек.

Так и теперь к нам относится

Этот скептический век.

Нет, тут уже не политика,

Тут не гражданский уклад.

Тут сохраняется вечное,

Жизни духовная клад.

Юрий Сандулов

На снимках: Отец Андрей со своим духовным чадом, князем В.Мышецким, на могиле владыки Андрея 22 июля 2018 июля.

.