Адвокат Алексей Тарасов: «Ярошенко – не «кокаиновый летчик»

Защитник Константина Ярошенко рассказывает о громком деле и своем клиенте, который 27 апреля вернулся на родину в результате обмена на американца .

27 апреля 53-летний россиянин Константин Ярошенко, приговоренный к 20-летнему сроку, вернулся домой после 12 лет американской тюрьмы. Это произошло в результате обмена заключенными между Россией и США. В Техас вернулся 30-летний бывший морпех Тревор Рид, отбывавший девятилетний срок в мордовской колонии. Наш собеседник – американский адвокат Константина Ярошенко Алексей Тарасов.

– Алексей, примите наши поздравления с тем, что ваш клиент на свободе. Сколько лет вы добивались его освобождения?

– Ровно десять лет. Мы познакомились в апреле 2012 года. Я прилетел в Форт-Дикс, в Нью-Джерси, в тюрьму к Константину. К тому времени приговор уже вступил в силу, Ярошенко отбывал свой срок: 20 лет тюрьмы общего режима. Подходило время готовить документы для апелляции и Константину порекомендовали меня. Мы пообщались, я рассказал ему свое видение дела и процессуальные возможности. Ему понравилась стратегия, и я стал его защитником.

– Кто до этого представлял его интересы?

– Во время судебного процесса его представляли адвокаты из Нью-Йорка Ли Гинсберг и Анна Браун.

– За что Ярошенко дали двадцатилетний срок?

– За сговор с целью транспортировки четырех с половиной тонн кокаина из Южной Америки в Африку – из Колумбии и Либерию, с последующей доставкой в Гану, где часть кокаина должны были передать как взятку африканским политикам и впоследствии диппочтой на самолетах Delta отправить в США. Константина арестовали в Либерии 28 мая 2010 года сотрудники Национального агентства безопасности Либерии. Позднее либерийские власти передали Ярошенко в руки сотрудников американского Управления по борьбе с распространением наркотиков (DEA), входящего в структуру Минюста США, на основании ордера, выданного окружным судом США по южному округу Нью-Йорка. Россиянин был доставлен в США и 7 сентября 2011 года осужден на 20 лет лишения свободы.

– Как круто все замешано: Африка, кокаин… А как житель Ростова-на-Дону, «простой советский парень» Костя Ярошенко оказался в Либерии?..

– Константин по профессии – пилот. В 90-х, когда у российских летчиков не было работы дома, он перевозил грузы в Африке. Какие-то связи там у него остались. В 2009-м на Ярошенко вышел его знакомый Джеймс Скотт, который представил ему Педди Маккея. Маккей рекламировал продажу самолета Ан-26, находящегося в Африке. Ярошенко предложили встретиться в Киеве, и он приехал. В этих встречах принимали участие подставные агенты американского Управления по борьбе с распространением наркотиков (DEA), которые выдавали себя за наркобаронов из Либерии. Ими было сделано много часов записей разговоров, которые проходили в номере отеля «Интер-континенталь». Константин присутствовал при этих разговорах. Его интерес был в том, что ему предложили дешево купить старый советский самолет Ан-26 в Либерии. В апреле 2010 Ярошенко пригласили в Либерию, чтобы он мог посмотреть самолет. Константин увидел, что Ан-26 абсолютно непригоден к полетам: весь прогнил и вообще, был даже без двигателей. В Либерии он два раза встречался с Чикбо Умехом, реальным нигерийским наркодилером, который уже отбыл десятилетний срок в США и снова взялся за старое. Все остальные были агентами. Якобы Ярошенко предложили перевозить наркотики, и он в ответ на листке бумаге написал цены на свои услуги… При этом Умех, не понимающий, что это «подстава», несколько раз повторял, что пилот ему не нужен, что у него есть свой проверенный пилот… Умех не заключал никаких соглашений с Константином Ярошенко. Поэтому моего клиента нельзя обвинить в сговоре: Умех был единственным, с кем можно было вступить в этот самый сговор. По американскому закону в сговоре можно состоять лишь с настоящим преступником, но не с тайным агентом или осведомителем.

– Вы хотите сказать, что Ярошенко получил срок за одни разговоры и на самом деле он никакой не «кокаиновый летчик», как его часто называли в СМИ?

– Это так. Еще и незнание английского сыграло свою роль… Конечно, какой-то совсем базовый, разговорный язык у него был, но очень слабый. Записи показывают, что Ярошенко периодически произносит: «Ага… Угу…» во время разговоров. Эти междометия были расценены присяжными, как то, что мой клиент согласился на перевозку наркотиков. Мне и прокурор во время апелляции сказал: «Ваш клиент отвечает «Угу» на вопрос «Сможешь перевезти наркотики на самолете?»

Американская же юрисдикция в деле появилась, потому что на этих многочасовых записях один раз прозвучало слово Нью-Йорк, один раз Delta и один раз Америка.

Ярошенко на своем английском говорил «шут карго» (на жаргоне – «перевозить груз»), это расшифровали и перевели как «Чикаго», и это тоже сыграло в пользу «американской юрисдикции».

– Получается, что за один сговор, даже если никаких реальных действий не было предпринято, по американским законам можно получить реальный срок?

– Да. Во время первой апелляции мы как раз оспаривали этот момент, что юрисдикция США в этом деле обеспечивается лишь субъективной составляющей – только мыслями и намерениями, причем недоказанными.

– Алексей, российский МИД постоянно подчеркивал, что Ярошенко был похищен американскими властями в Либерии и незаконно вывезен в США…

– Когда Константин понял, что самолет – это блеф, он почувствовал, что что-то не так во всей этой истории… За ним постоянно ходили два «охранника». Ему удалось сбежать от них, уехать в аэропорт и купить билет на самолет. Однако вылететь Ярошенко не дали все те же «охранники». В конце мая 2010-го он был похищен прямо из гостиницы. К зданию отеля подъехал фургон, оттуда выскочило несколько человек, схватили Ярошенко, надели ему на лицо маску, бросили его в машину и увезли в неизвестном направлении. Три дня его допрашивали, пытали, выбили зубы, били по гениталиям, подвешивали за шею… Особенно изощренной мой клиент считал следующее издевательство: его усаживали на стул с тремя ножками, и когда он падал, его жестоко избивали.

Во время сбора доказательств по делу и моего собственного расследования, я отправил в Либерию бывшего «морского котика», человека, хорошо знающего Африку и тамошние нравы. Несколько либерийцев, участвовавших в пытках, Ярошенко дали ему показания, что американцы заплатили им 20 долларов, чтобы выкрасть Ярошенко из отеля и сто долларов – чтобы в течение нескольких дней «допрашивать» Константина… Операция против Ярошенко проводилась американским Управлением по борьбе с распространением наркотиков (DEA) и Либерийским агентством безопасности.

Кстати, еще одна любопытная деталь. Я летал в Киев и встречался по делу Ярошенко с тогдашним и.о. Генерального прокурора Украины Ренатом Кузьминым. И у меня есть документ, подписанный Кузьминым о том, что Украина не давала согласие на проведение спецслужбами США операции против Ярошенко, и все эти многочасовые записи разговоров в киевском отеле «Интер-континенталь» получены нелегально.

– Алексей, как вам удалось доказать, что Ярошенко «подставили» под преступление агенты спецслужб?

– Я ездил и встречался в тюрьмах с людьми, которые были вместе с Ярошенко осуждены за сговор по этому делу. Это были два человека. Нигериец Чигбо Питер Умех, который в прошлом уже отсидел в США 10 лет за героин, а сейчас был приговорен к 30-летнему сроку, считал, что агентом спецслужб был некто Сантьяго. Он стал подозревать Сантьяго уже в тюрьме, сопоставив некоторые детали его поведения. Так, например, тот никогда не расставался с небольшой фирменной сумкой через плечо. Умех вспомнил, что точно такую же сумку всегда имел при себе другой тайный агент американцев, называвший себя Набил Хадж. Умех считал, что в сумке находились записывающие устройства.

Во время посещения в огайской тюрьме колумбийца Марселя Асеведо Сармиенто, который отбывал 12-летний срок за то, что был главным поставщиком кокаина из Колумбии и Венесуэлы в Западную Африку, я получил интересную информацию по поводу Сантьяго. Оказывается, Сармиенто хорошо знал Сантьяго и сказал мне его настоящее имя, которого мы не могли добиться от прокуратуры, не желавшей раскрывать своего агента, – Вилфред Альфредо Кинтеро. Сантьяго однажды признался Сармиенто, что является осведомителем американским Управления по борьбе с распространением наркотиков (DEA), которое заплатило ему за работу 8 тысяч долларов. Он предложил продать Сармиенто записи, тайно сделанные им для американцев, и запросил 30 тысяч долларов. Тот предложил ему семь с половиной тысяч наличными и ключи от машины, стоявшей у него в гараже. Сантьяго согласился и отдал Сармиенто флэшку.

Эту флэшку, на которой было около двух часов записей, сын Сармиенто хранил в «облаке». Мы смогли получить видеозапись с этого носителя, на которой, видно, как следователь DEA Джудит Салливан выносит из американского посольства в Боготе миниатюрную видеокамеру, вручает ее Сантьяго и объясняет ему по-испански, как ею пользоваться.

– Это похлеще любого детектива… Как суд реагировал на подобные доказательства?

– Мы предоставили эти доказательства в федеральный суд Южного округа Нью-Йорка, обвинив прокуратуру в том, что она утаила от нас часть записей разговоров, незаметно сделанных тайным осведомителем DEA, и на этом основании попросили судью Рейкоффа провести новый процесс по делу Ярошенко. Рейкофф обязал прокуратуру представить ему объяснительную записку от Сантьяго по поводу предположительно записывавшихся им разговоров. В итоге прокуратура «отписалась» тем, что Сантьяго больше не является тайным агентом DEA, и что она была не в состоянии с ним связаться.

– Сколько раз суд не удовлетворял ваши апелляции по делу Ярошенко?

– Несколько раз. В июне 2013 года Апелляционный суд Второго округа США в Нью-Йорке не согласился с нашими доводами, хотя они были очень убедительными. В мае 2014 года… В последний раз – в апреле 2016 года апелляционный суд Нью-Йорка отказал Ярошенко в пересмотре приговора.

Во время коронавируса мы подали прошение в суд об освобождении Константина за счет уменьшения срока его пребывания под стражей с 20 лет лишения свободы до 10,5 уже отсиженных им лет на том основании, что вспышка коронавируса в тюрьме Данбери подвергает его здоровье и жизнь опасности. У Ярошенко были заболевания, на фоне которых коронавирус мог протекать в более тяжелой форме, в частности гипертония, артрит и гиперлипидемия. Еще в Африке ему выбили много зубов, поэтому у него были постоянные проблемы с желудочно-кишечным трактом. Тоже получили отказ.

– Когда вам стало понятно, что по делу Ярошенко стоит задействовать механизм возможного обмена вашего клиента на американца, содержащегося в российской тюрьме?

– Мы всегда имели в виду этот вариант и неоднократно поднимали этот вопрос на всех уровнях. Пока жива была мама Константина, Любовь Михайловна Ярошенко, она открывала в России любые двери: МИДа, Минюста, Уполномоченного по правам человека в РФ, и тоже просила, чтобы Константина обменяли на кого-то из американцев, например, на Сноудена. Вообще, Любовь Михайловна сделала очень много для того, чтобы о деле Константина Ярошенко знали в России, чтобы оно двигалось. Она писала письма Путину, Обаме, Трампу, пыталась облегчить долю сына в тюрьме и вытащить его оттуда всеми способами. Она мечтала о том дне, когда Константин вернется в родной Ростов-на-Дону. «Алексей, ты обязательно должен приехать в Ростов вместе с Костиком, весь вертолетный завод, на котором мы с мужем отработали всю жизнь, будет праздновать в этот день», – часто говорила мне Любовь Михайловна. Она просто грезила этим днем. Очень жалко, что она не дождалась сына. Справедливости ради, жена Ярошенко, Виктория, тоже делала все, что в ее силах, чтобы освободить мужа.

– Виктория ведь однажды навещала Константина Ярошенко в тюрьме?

– Да, удалось добиться разрешения на ее приезд, и в августе 2018-го Виктория вместе с дочерью смогли посетить Константина в тюрьме. Они не виделись семь лет. Этот визит очень благотворно сказался на моральном состоянии моего клиента: у Константина словно открылось второе дыхание. Он, правда, никогда не опускал руки и верил в свое освобождение.

– Вы обращались к американским политикам или правозащитникам по делу Ярошенко?

– Конечно. Особенно активно нам помогала группа бывшего губернатора Нью-Мексико, демократа Билла Ричардсона. Они вели переговоры и лоббировали тему обмена Ярошенко на кого-то из американцев с Минюстом США, с государственным департаментом, другими органами… Я им очень признателен.

– Как помогала российская сторона?

– Дело Ярошенко всегда было на особом контроле и в посольстве России в США, и в Министерстве иностранных дел. Российские дипломаты всегда оперативно отзывались на все наши просьбы по делу, они посещали Ярошенко в тюрьме, писали письма тюремной администрации, чтобы улучшить условия его содержания и помочь с решением медицинских проблем Константина. Дело моего клиента не раз входило в повестку двухсторонних российско-американских переговоров на самом высшем уровне.

Российская сторона в 2013-м и 2019-м подавала прошение о переводе Ярошенко в Россию для отбывания наказания с задействованием механизма Конвенции совета Европы 1983 года о передаче осужденных лиц, в чем было отказано.

– Ваш клиент не признал свою вину?

– Нет. Он всегда стоял на том, что его дело полностью сфабриковано и он ни в чем не виноват.

– Как вы узнали о том, что состоится обмен Ярошенко на Тревора Рида?

– Мы обсуждали эту тему с прокуратурой. Я был в контакте с начальником отдела национальной безопасности и международного контроля по обороту наркотиков прокуратуры Южного округа Нью-Йорка относительно обмена заключенными.

– Как вы сообщили об этом Константину?

– Так получилось, что сначала я сказал о возможном обмене на Рида его супруге Виктории. Виктория сообщила об этом Константину. Он не поверил. Думаю, что и после нашего с ним разговора он не вполне верил, что это произойдет.

– Как вы думаете, почему обмен Ярошенко на Рида состоялся именно сейчас, когда отношения между Россией и США находятся на отметке ниже, чем они были во времена холодной войны, когда мир живет под страхом ядерной угрозы?..

– Я думаю, что это очень хороший знак, который дает большую надежду всему миру. Этот обмен наглядно показал, что Россия и США все-таки могут договариваться и готовы идти навстречу друг другу, когда казалось, отношения уже безнадежно испорчены. Думаю, что время расставит все по своим местам, и мы еще узнаем интересные и важные детали об этом обмене и осознаем его истинное значение.

– Константин Ярошенко звонил вам после прилета на родину?

– Да, конечно.

– Что сказал?

– «Алексей, ты не представляешь, как здорово дома!»

Ольга Чудакова