Роман «джекпот» не о счастливчике, а наоборот

Деньги, секс и одиночество – в романе Давида Гая.

Не в деньгах счастье – гласит поговорка. Кто-то мудро уточняет – …а в их количестве. Не случайно миллионы людей во всем мире покупают лотерейные билеты. А вдруг? Вдруг магическим образом совпадут цифры, обломится сумасшедший куш – джекпот, и жизнь тогда, у большинства бедная и тусклая, поплывет, как легкий веселый кораблик, совсем по другому руслу... Не зря же в гетевском «Фаусте» звучит: «...Выиграв в лото, ты будешь счастлив, как никто».

Вот и герой романа Давида Гая, русский иммигрант Костя Ситников, живущий в Америке, тоже покупает лотерейные билеты. Правда, скорее по инерции, словно понарошку, без надежд на выигрыш, но покупает. И вот однажды...

Однажды свершилось чудо. Отозвалось толчком и обмиранием, горла судорожным перехватом, выпученными, все еще не верящими глазами, ударами пульса, гулкими и редкими, как при брадикардии – провозвестниками невозможного, неправдоподобного, несбыточного – и уже реального. Чуда…

Давид Гай не случайно решил переиздать свой роман «Джекпот», увидевший свет еще в 2005-м в московском издательстве «Радуга». Прошедшие полтора десятилетия показали, что актуальность темы лишь усилилась (нынче всякому ясно: лишь деньги царят самовластно! – цитируя вагантов, озорников и пьяниц). Суть, впрочем, не в этом. Действие романа происходит в самом конце 90-х и начале нынешнего века. Герой книги словно предчувствует, что изменится не только Россия, но и Америка, притом не в лучшую сторону. Как в новой действительности найти точку опоры?

Новые американские дневниковые записи героя в переизданном тексте изобилуют мучительными сомнениями, предугадываниями...

«А еще вдруг вспомнил Оруэлла. Мне всегда казалось – промыть мозги обществу можно только в условиях диктатуры. Но что-то не до конца понятное, не оформившееся, подобно куску сырой глины, до которой не добрались руки скульптора, заставляет усомниться в выводе. Неотступно дятлом тукает в висок знобкий вопрос: а может ли такая «промывка» иметь место в свободном (как его считают) обществе? И наплывом, как в кино, – видения одно чудней другого: человек боится высказать свое мнение, дабы не подвергнуться остракизму или, чего более, не быть уволенным со службы; приучают его держать язык за зубами, иначе те, кто диктует новые правила поведения в обществе, рассердятся; привычная толерантность превращается в покорность, в терпимость к понуждению молчать или врать в угоду тем самым, диктующим новые правила, воля и внутренний протест парализуются утробным страхом... Не дай бог дожить до такого в Америке!..»

Читатель мысленно отвечает герою – увы, дожили.

Все в романе крутится вокруг денег. «Почему выбор пал на меня, почему? – размышляет счастливец. – Награда за долготерпение, веру? Другие куда больше меня терпели, верили. Я и играл-то по привычке, без азарта и страсти. Компенсация за жизненные потери, утраты? Жена – единственная подлинная утрата, никакими деньгами, даже такими сумасшедшими, не возместить. Остальное – не в счет. Проверка, испытание, дьявольский план искушения? Но кому я нужен там, наверху? Пылинка макрокосма. Узрели меня, выделили из мириад таких же пылинок, ради чего, с какой целью? I always knew I would win! Я всегда знал, что выиграю! Но я-то не знал! Следовательно, выделили по ошибке. По недосмотру небесной канцелярии. Следовательно, надо остерегаться. Всех и вся. Машин на дорогах. Самолетов в небе. Кораблей в море. Прохожих в переулках. Сосулек и кирпичей. Дальних странствий. Коротких свиданий. Врачей и лекарств. Еды в ресторанах. Женщин и мужчин. Стариков и детей. Собак и лошадей. Правды и лжи. Признаний и утаиваний. Ножей и пистолетов. Ненависти и любви. Жизни и смерти. И всего остального, могущего в любой миг обернуться расплатой. Ибо все в нашем мире уравновешено, и если дается тебе непомерно много, то и отнимается столько же».

Удивительны перипетии в судьбе Кости Ситникова, не следующего первому импульсивному желанию остерегаться всего и вся. В прошлом сценарист документального и научно-популярного кино, пописывавший и изредка печатавший рассказы, он понял – прежние советские занятия в Штатах не прокормят, и закончил курсы техников по радиационной медицине, что давало относительное материальное благополучие, помноженное на скуку. После смерти жены жил один, изредка менял любовниц, семья дочери обитала в другом штате, в воспитании внука принимал мало участия – вышло помимо его воли. Так бы и влеклись блеклые дни, похожие один на другой, если бы не сумасшедшая удача – выигрыш джекпота. Ну а дальше – многое меняется для Кости.

«Жизнь чаще похожа на роман, чем наши романы похожи на жизнь», – писала Жорж Санд. У Гая повествование причудливо переплетено, перевито жизненными реалиями, прежними и новыми. Натура сложная, импульсивная, Костя не адаптируется до конца к окружающей его американской действительности и в то же время отторгает многое, что происходит на родине.

Как потратить деньги, для начала раздав энные суммы нуждающимся друзьям – в Америке и России, как построить новую жизнь в комфорте и сытости с учетом миллионов, с неба свалившихся?.. Вопросы для героя далеко не праздные. Изучив статистику, Костя получает предостережение – 70% американцев-счастливчиков вроде него кончают жизнь плохо: отторжение родственников, завидующих и строящих козни, охочие до денег бабы-интриганки, судебные разбирательства, наркотики, разводы, самоубийства и просто убийства… Избежать всего этого непросто, тем более что Костя несколько лет назад перенес операцию на открытом сердце…

Он увольняется с работы, покупает квартиру в Манхэттене, дачу в Поконо и начинает писать роман о своем новом житье-бытье. Автор описывает три года жизни героя, исполненные неожиданных, порой невероятных, головокружительных событий. В романе элементы детектива соседствуют с философскими размышлениями.

Хотя действие романа происходит в начале двухтысячных, текст словно о дне сегодняшнем. С некоторыми дерзкими мыслями героя кое-кто из читателей наверняка не согласится, но звучат они остро, актуально.

Роман любопытен по стилистике, написан в иной манере, нежели прежние произведения автора. Постоянные инверсии, сказуемое перед подлежащим, рубленые фразы – особая энергия пульсирующего текста. Изящное и достаточно необычное обрамление – стихи Рильке, отнюдь не создающие диссонанс – напротив, эмоционально усиливающие текст. И вовсе не лишними выглядят дневниковые размышления, порой парадоксальные, с некоторыми, повторю, не соглашаешься, но никогда не тривиальные, не скучные.

Так что же: книга Давида Гая посвящена баловню судьбы, волей случая обретшему возможность жить в свое удовольствие? – подумают иные читатели по обе стороны океана, еще не открывшие страницы. Отнюдь, роман «Джекпот» не о счастливчике, а скорее наоборот – о сущности одиночества, о том, что безусловно присутствует на каком-то этапе (как правило, раннем) жизни иммигрантов. Роман пронизан раздумьями о человеке в «пограничном состоянии», отплывшем от одного берега и покуда не приплывшем к другому. Мучительное ощущение неопределенности, пережитое, очевидно, самим автором, персонифицировано в его героев.

Перу Давида Гая принадлежит более тридцати художественных и документальных книг, изданных в СССР, России и Америке на русском и английском. Среди них трилогия, которая теснейшим образом связана с его личным иммигрантским опытом. Все три романа: «Сослагательное наклонение», «Средь круговращенья земного...» и «Джекпот» – произрастают из удобренной почвы воспоминаний и того, с чем писатель столкнулся в новой для себя действительности – увиденного, понятого, перечувствованного.

Женская линия романа – одна из доминирующих. В переизданном тексте усилено стремление убежать от одиночества и душевной пустоты; знакомство с все новыми женщинами (большинство падки на деньги) не приводят поиск Ситникова к желанном результату. Наиболее яркая из героинь – «рыжая бестия» Наташа. Она устраивает потрясающее шоу в Амстердаме в знаменитом квартале «Красных фонарей». В ее устах афоризм: «Русская женщина – как французский сыр, который тогда только хорош, когда испорчен» звучит особенно пикантно. Увы, Наташа дружит с алкоголем и гибнет в автокатастрофе. Другая пассия попросту водит Костю за нос, он вскрывает обман...

В таком сумеречном состоянии он внезапно уезжает в Москву. С головой окунается в водоворот тамошних событий. Волей обстоятельств попадает на загородный пикник к высокому начальнику, связанному с кремлевской администрацией. К Косте с интересом приглядываются, кое-что уже зная о нем: русский американец, миллионер…

– Вы – русский или американец? Я имею в виду: кем вы себя сами идентифицируете? – споткнувшись на последнем мудреном слове.

С вопроса этого, вернее, с ответа на него – дернул же черт на серьезный тон перейти! – и начинается… Мог бы подыграть компании, подольстить даже: ну, конечно, русский, кто же еще, в Америке нам прижиться до конца трудно, невозможно, и ведь правда это, а выскочило неожиданно совсем иное:

– Видите ли… Если несправедливо ругают Россию – я русский, если Америку – я американец.

– А если справедливо?..

– Тогда мне вдвойне обидно за страну.

– За какую?

– За ту и за другую».

Мучительно пограничное состояние, но оно характеризует внутренние борения, происходящие у очень многих иммигрантов, и в этом смысле Костя отнюдь не исключение.

А затем… типичная российская история: Ситникова выкрадывают бандиты и требуют выкуп – перевести на определенный банковский счет круглую сумму. Все кончается благополучно – его вызволяют, и он спешно возвращается в Нью-Йорк. Но здоровье в связи со случившимся подорвано, вновь проблемы с сердцем. И смерть, подводящая итог заполошной жизни миллионера.

Впрочем, автор не желает заканчивать свое повествование столь мрачно и потому фантазирует. Костя успел дописать роман о своих метаморфозах, злоключениях, и друзья издают его книгу. Она не проходит незамеченной, в России хорошо раскупается. Через некоторое время «Джекпот» выходит в США на английском. Своим вниманием книгу удостаивают «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йоркер», «Бук ревью» и другие солидные издания. Русское телевидение в Америке делает передачу о Ситникове. Романом заинтересовывается Голливуд и покупает у дочери права на его экранизацию.

Такая вот приукрашивающая финал история...

Роман Солодов,

Фейр-Лоун, Нью-Джерси