Евангелие от бомжа на парковке

Рассказ.

В церковь бочком вошел лысый самоуверенный человек с недокуренной сигаретой на нижней губе. Стоявшая у дверей завитая под барашек старушка взмахнула ручкой и показала на сигарету. Лысый сплюнул сигарету ей под ноги и решительно прошел дальше. И уселся в первом ряду, где сидели пасторы. Здесь он откуда-то вытащил мятую рыжую шляпу и напялил ее на голову. Шляпа просела до самых глаз, а глаза оказались маленькими и хитрющими. Хозяин шляпы покосился на сидящего рядом пастора и сиплым голосом прохрипел: «Подарили не того размера».

Началась служба, лысый крутился, осматривал сидящих в зале людей. Потом вздремнул, потом во сне вздрогнул и проснулся. Служение заканчивалось, пастор спросил у прихожан: «У кого есть молитвенные просьбы, скажите, и мы сейчас о вас помолимся».

Лысый вскочил, а пастор мягко сказал ему: «Пожалуйста, снимите шляпу, это ведь церковь!».  Лысый с хрустом сорвал шляпу с головы: «У вас не поймешь, у евреев надо одевать шляпу, а у вас надо снимать. Никаких понятий! Хорошо, батя, снял я шляпу, коли это надо Богу. А ты молись со своими гавриками о том, чтобы Васькин дом сгорел, а Клавка ему изменила, и лучше со мной. Хай бизнес его прогорит, и пусть Васька сдохнет вместе с бизнесом!».

Церковь замерла, за многие годы в церкви никогда не было подобной молитвенной просьбы. У пастора тихо опустилась челюсть, и он застыл. Молодой дьякон вздохнул-выдохнул и стал рядом с пастором. Шлепнув пару раз верхней губой о нижнюю, бодро произнес: – Видно, вы первый раз в церкви. Мы о таком не молимся. Если вы попросите, чтобы этому Ваське открылся Господь, тогда помолимся. Лысый нервно закашлялся и закричал: «Дудки! Я в другой церкви уже один раз был, сто свечей купил и зажег за брательников моих, сидящих в зоне. А вы тут какие-то деликатесные и деликатные дела мне разводите!».

Больше молитвенных просьб не было, и пастор с молитвой «Отче наш» закончил собрание.

Расстроенный лысый вышел на парковочную площадку. Недалеко стоял человек в порванных джинсах, застиранной футболке. Человек подошел к лысому: «Что это вы такой расстроенный?».

– Да вот, в церкви меня не поняли, не уважили. Просил молиться, чтобы Васька сдох, а они мне о любви и Господе. Да чего тебе об этом знать, дам тебе трешку, пойди похмелись портвейном.

– Не пью я…

–Ну, похаваешь…

– И хавать не буду…

– Так куда ты трешку денешь?

– Отдам тем, кто голодный…

–Так ты кто?

– Сейчас не важно, кто я, можешь меня бомжом называть… А давай-ка пару минут посидим в парке, на скамейке, пойдем Гриша-косой…

– А откуда ты мою кликуху знаешь? Ты что, мент?

– Кликуху твою давно знаю, и не мент я…

У лысого напряглись жилы на лбу. Они прошли к парку, сели на зеленую скамеечку. Бомж начал первый: – А чем тебе Васька напакостил?

– Да ты чего гонишь! Он в зону мне никогда ничего не пересылал, семь штук долга не отдает, маруху мою Клавку увел, пока меня не было! Да я же, если мне церковь не помогла, сам его порешу и задвину на тот свет!

– А давай попробуем решить с Васькой-кривым мирным способом? И чуть-чуть, с любовью?

Лысый залился багровым цветом и закричал хрипло: – Ваську-кривого, с любовью! Да он троих когда-то порешил при мне…

– Ну давай попробуем, я помогу…

Васька долго не открывал дверь, но бомж что-то тихо ему сказал, и он вышел. В руке топор, а глаза два пистолетных дула. Лицо набок сворочено, потому и кривой. На Гришку не смотрит, только на бомжа. А бомж продолжает странным нежным шепотом: – Уважаемый Василий, давай спокойно поговорим по делу… Если вернешь Григорию деньги и Клавку, я тебе в 7 раз больше дам, и бизнес твой пойдет успешно и вместо Клавы встретишь девушку твоей мечты и с ней заимеешь трех белобрысых детей…

– Докажи… – выдохнул Васька, и лоб у него запотел.

Бомж достал из-под пояса небольшую книжку, отвел Ваську в сторону и стал эту книжку ему читать. – Заповедь новую даю вам, да любите друг друга…

Гришка-косой смотрит и челюсть у него отвисла, как у того пастора, и даже ниже. А бомж закончил, и добавил: «Я и Отец одно…»

Вдруг падает Василий на колени, и в тот момент Клавка выходит и заранее уже ревет.

Бомж поворачивается к ней: – Не плачь, дочь Сиона, все хорошо будет. Знаю, не от хорошей жизни ты к Василию ушла, да и не любит он тебя, потому и поколачивает часто. Вот, Гриша со мной, иди к нему…

Подошла Клавка и обнялись они с Гришкой-косым, и поцеловались. А Васька-кривой к крылечку подошел, выкопал ямку и достал из нее целлофановый пакет с деньгами. Спиной повернулся, отсчитал 7 тысяч и молча передал их Гришке. А бомж продолжает: – Любовь самое сильное оружие в мире. Но многим церквям любовь не нужна. Поэтому таких как я в церкви не пускают, и я пришел к вам. Давайте сами помолимся, но о другом, о хорошем…

И бухнулись на колени Гришка-косой, Васька-кривой и Клавка, и стал бомж говорить, поднимая руки к верху: «Даруй Отец небесный им радость и покой в сердце, замени злость любовью. И помоги им в жизни и в работе, чтобы стали они на путь истинного служения Тебе и людям. И прости им прегрешения и избавь их от лукавого…».

И поднял бомж их с земли, и сказал: «Когда-то один разбойник покаялся, а сейчас два. Слава Богу!».

И тут Гриша и Вася задают ему вопрос, и видно было, что вопрос мучил их: – А какая у тебя кликуха?

– Простая… Но из-за нее меня в церкви не пускают…

– Так какая?

– Иисус… Христос…

Михаил Моргулис,

Флорида