Подарок от партнеров из Техаса

От сумы и тюрьмы...

Геннадию вот уже который раз снился один и тот же сон: он со своей любимой девушкой стоит на тротуаре. Она была в легком платьице. Падали крупные хлопья снега. Она посмотрела на него, улыбнулась, и сказала: «Здесь никогда не идет снег,» и тихонько засмеялась, взяв его за руку. Да действительно, это был тополиный пух, который носился в воздухе, и им же все вокруг замело.

Бухгалтер и аудитор в одном лице, зимой, при воротнике – лисе, Федоровна, любила приносить на работу вафельные трубочки с шоколадной начинкой и лесным орехом. На навязчивые расспросы сотрудниц она загадочно отвечала: «Это подарок от партнеров компании из Техаса», старых запасов при новом антимонопольной законе явно бы надолго не хватило. А подарки из Техаса приходили с завидной регулярностью и только ей одной, а не кому-нибудь другому.

Людмила Федоровна Вейферова состояла консультантом и исполняющим обязанности начальника отдела. Какого именно отдела, она сама не знала, да и не до этого было. Должность не официальная, главное, справляется с нагрузкой как никто другой, повышения не просит, зарплату получает вовремя. Делопроизводство велось обычно в двух, трех, иногда и четырех вариантах, и нужно было четко отслеживать, что идет в книги для инвесторов, а что в стопки для налогообложения, что в совет директоров. Отдельным потоком шли записи исполнительному директору, но и там фигурировали не все пункты. Основную бухгалтерию Федоровна все-таки держала в голове. Она была верным сотрудником, и вела инвентаризацию потаенных секретов, даже тех, которые ген-Геннадий не желал, или был не в состоянии запомнить. Она была его частной исповедальницей. Причем исповедь не нужно было проводить формально, одного взгляда в понедельник утром на директора хватало, а, по обстоятельствам, то и под вечер, или во вторник, после обеда. Когда же Ген приходил в середине или под конец недели, требовалось недолгое заседание – вызывали Федоровну, вовсе не для инструктажа. Она помогала Гену восстанавливать ход событий и митигировать риски задним числом, короче, прикрывать его задницу, как перед женой, так и перед гражданской супругой, а также перед партнерами. Только одна Людмила Вейферова и могла с блеском выйти из любой ситуации, раскидать крупные траты и суммы по разным датам, а то и годам, прикрыть тут и там. Любой же комар, даже зная бухгалтерское дело и аудит, носа не подточит. А фигурировали зачастую и запасные квартиры, в которые приглашали спутниц на вечер, и спонтанные полеты в Анталию, и космические суммы, списанные заведениями под названиями Пышки, Золотки, или Безумные Булки, откуда-нибудь с Атлантического побережья Флориды, или Мексиканского залива, перелеты на 20-30 человек чартерными рейсами. Короче, чего только там не было... Партнеры, естественно, поддерживали: «Горит, сгорает человек, не щадит себя. Все на благо бизнеса, все на благо бизнеса.»

«Все ннна... все ннна...» – орал Геннадий, вытаращив глаза, в полурасстегнутой рубашке и трусах, с бутылкой в левой руке, стоя на краю беспорядочно скомканного одеяла на неубранной кровати в очередном элегантном номере отеля с высокими потолками и зеркальным потолком. Затем он осел на кровать и бессмысленно вытаращился на группу то ли адвокатов, то ли проповедников, которые в черных строгих пиджаках, сгрудившись в пустой части комнатки, оставшейся от кровати, вежливо смотрели на него. Самый невысокий из них, с седеющими волосами, которые беловато-золотым ореолом обрамляли овал его головы, сделал шаг вперед.

– Я думаю, что мы все за открытый обмен идеями, а обмен идеями заключается в способности рассматривать идеи, которые противоположны нашим взглядам.

Он остановился, пока молча и вежливо собравшиеся добрыми глазами продолжали смотреть на Геннадия, который в полной растерянности только и мог шевелить небритой щетиной вокруг приоткрытого рта, из которого разило.

– Гуманизм, сострадание и позитив лучше ненависти. Спасибо, что вы с нами были, вдохновили нас на этот маленький шаг. Несмотря на сомнительное качество вашей деятельности, мы все-таки решили поделиться с вами нашим видением проблемы. Мы очень благодарны за ваши усилия.

Вы сами когда-то говорили, что обмен мнениями, скорее, позволяет рассматривать что-то с разных точек зрения. Но, рано или поздно, жернова любого механизма размалывают и тех, кто их вращает. Я за положительные эмоции. В мире было много зла. Его не надо множить. Мир многогранен и интересен. У нас в США, например, проводят reenactments, воспроизведения исторических событий как с одной стороны, так и с другой. История, это наука непредвзятая. А целью идеологии является управление. Каждый выбирает собственную идеологию. Ни одна идеология не является ни лучше, ни хуже другой, однако все они достаточно универсальны. Может быть это не видно на поверхности, может эта тема представляет интереснейший объект для изучения. Однако мы состоим в бизнесе, и задачи у нас совсем иного порядка. Мы зарабатываем деньги, и ничего личного.

Геннадий прищурился, медленно переложил бутылку из левой руки в правую и стремительно рванул с кровати как дикий загнанный зверь, которого в последний момент подвела интуиция и он оказался в ловушке. Как и был в трусах, выставляя перед собой бутылку, он ринулся к полуоткрытой двери мимо группы благообразных джентльменов, сострадательно-набожно косящихся на него. Не добежав до двери, он запутался в каком-то тряпье с блестками и грузно рухнул на пол, забил руками и ногами, неуклюже пытаясь встать. Бутылка грохнулась и откатилась, зашипев. Но тут какие-то спецназовские молодчики в экипировке с винтовками дружно ввалились через дверь и стали вязать Геннадия с криками «Down, stay down, let me see your hands»...

Так отжимают компании на Западе. Бедного Гену закрыли и отправили на десятки лет мотать срок в Новый Алькатрас где-то в лесах Иллинойса или Техаса, как сказали партнеры – за вымогательство, отскребать от стенок кофеварки кем-то уже давно выпитый кофе, а все счета «за-морозили». Партнеры прибрали все активы. Тут же Вейферову перевели в исполняющую обязанности гендиректора, с письмом на рыжеватой геральдический бумаге: «Мы зеним вашу заботу о наших корпоративных ценностях,» (так и написали: 'зеним') без официального повышения в должности, и ее любимые трубочки перекочевали с ее стола в общем зале, на стол в отдельном кабинете, где когда-то располагался Ген. Геннадий. Теперь отчетность пошла по другим каналам, однако даже поднаторевшая Вейферова еще и не подозревала, что может быть настолько высокий пилотаж митигирования рисков и прикрытия разных, неизвестных ей задниц, находящихся далеко, вне поля ее зрения. Но теперь она сама сидела в пилотском кресле и управляла всеми механизмами, как исполняющая обязанности. Она даже хотела повесить на двери плакатик с фразой, но так и не решилась, как говорится, перефразируя: «От сумы до тюрьмы»...

Геннадию приносили похлебку, и стук в дверь прерывал его сон. Он просыпался, медленно осматривал каземат, и прочищал горло от скопившегося там тополиного пуха, сплевывал и шел умываться.

Лев Гончаров,

Хьюстон