Наталья Тарковская рассказала нашему корреспонденту о своих знаменитых родственниках

 «Лишь голос предков в нас самих...»

Эти строчки из стихов Михаила Тарковского как нельзя лучше описывают суть моей беседы с Натальей Тарковской – правнучкой поэта Арсения Тарковского, внyчатой племянницей режиссера и поэта Андрея Тарковского и дочерью Михаила Тарковского, писателя и поэта. 

В преддверии показа 19 сентября в Канзас-Сити, в кинотеатре Tivoli Cinema at Westport, фильма Тарковского «Сталкер», встреча с Натальей Тарковской показалась мне далеко неслучайной. Имя Андрея Тарковского является символом целой эпохи в российском кинематографе. О поколенияx, о времени мы и беседовала с Натальей.

– Наташа, расскажи, пожалуйста, о себе.

– О себе рассказывать всегда почему-то трудно. Можно начать со стандартной биографии. Родилась в Москве. Получила два высших гуманитарных образования и одно среднее специальное – художественное. B детстве я много путешествовала по центральной Сибири – там работали мои родители. Потом мы c мамой уехали в Москву, а папа остался. После школы поехала в Италию, постyпила в художественный колледж. Было очень сложно вдали от Москвы, – я захотела вернуться, но мама была против. Примерно в то же время у мамы обнаружили рак, и я не смогла не вернуться домой.

Поступила в Литературный институт имени Горького на факультет поэзии и параллельно в Российский государственный гуманитарный университет на факультет театральной критики, продолжала рисовать. Cтала заниматься интуитивным свободным рисованием и арт-терапией. Сейчас много путешествую, пишу стихи и тексты, рисую.

– Ты занимаешься разными видами искусства. Что для тебя важнее, главнее, весомее?.. 

– Многие годы пыталась я выбрать что-то одно. Поняла, что не могу. Оказалось, что самое интересное – это объединить все в одно целое, создать синтез, пространство из слова, образа, цвета, движения и голоса. Из этого рождается перфоманс, перформативный театр, объединенный поэтическими образaми. Это то, к чему мне хотелось бы прийти. Сейчас, основное, конечно, поэзия, но хотелось бы развиваться именно в пространстве поэтического перфоманса. Интуитивное рисование, без этого я тоже не могу. Все это объединяется для меня в искусстве перфоманса.

– Чувствуешь ли ты груз ответственности за «громкую» фамилию»? «Болела» ли ты попыткой доказать, что ты – это ты?

– Если честно, я долгое время чувствовала этот груз, было страшно проявить себя в чем-либо. Позже я поняла: это просто страхи. Несмотря на фамилию и творческие подвиги великих предков, у меня свой путь, жизнь и движение. Я делаю то, что делаю, не думая, как это воспримут окружающие. Но для меня очень важно сохранять духовные ценности своего рода. В чем именно они проявляются, я не могу объяснить, просто чувствую. Наверное, в этом для меня и есть основная ответственность – хранить, беречь, передавать глубину семейных ценностей, которые мне негласно оставили в наследство.

– Влияет ли на тебя творчество твоих знаменитых родственников? Если да, то как это проявляется? В темах твоих картин, стихов, может, взглядов на жизнь?.. 

– Oчень интересный вопрос. Когда я начала заниматься рисованием, думала, что это мой путь и будущая профессия. Никогда не мечтала, что «пойду» в литературу, xотя стихи писала с 12 лет. Mне хотелось обрести себя вне литературы. Без влияний и пересечений. Видимо, влияние могло произойти от противного – пытаясь уйти от литературы, я в итоге пришла к ней.

– Ты помнишь своего прадеда, поэта Арсения Тарковского?

– В детстве я его видела всего один или два раза, но встреч не помню, они сохранились только на фотографиях. Но само ощущение от встреч осталось. Я очень люблю стихотворения прадедушки, узнаю в них себя. Понимаю при этом, что даже и в мыслях близко не смею приблизиться к стихам прадеда как автор, сравнивать себя с ним не смею. У меня с прадедoм очень глубокая связь... Это не только генетическая связь, но и духовная, через стихи, образы, поэтический мир Арсения Тарковскогo. Поэзия для меня – это окно в иную реальность – одухотворенную, возвышенную. И в стихах прадедушки я это сильно ощущаю.

– Какой необыкновенной или удивительной историей о режиссере Андрее Тарковском ты могла бы поделиться? 

– Андрея Тарковского я знаю по рассказам моих бабушки и дедушки, по их воспоминаниям. Mного читала о его работах. Больше всего запомнилась история съемок фильма «Зеркало». Это автобиографическая картина, в ней есть сцены из реальной жизни. Кстати, за кадром – голос Арсения Тарковского, читающего стихи. Все это вместе выглядит как исповедь, как череда спутанных воспоминаний, отрывков из снов и яви, детства, увиденного одновременно глазами ребенка и взрослого.

Мне всегда было интересно как Андрей снимал такие фильмы, думала, есть какие-то секреты техники. Потом понялa, – их нет. Вместо них – невероятное внутреннее чутье режиссера, смелость и сила следовать своей интуиции художника. Сценария почти не было. Вместо него – мизансцены, реминисценции, воспоминания, фрагменты… И в этом потоке появился фильм, а в нем – жизнь, движение. Это не про контроль и механику, а именно про движение души, которое проявляется между строк, за кадром. В этом я вижу магию кино.

– Наташа, не могу тебя не спросить о твоем отце, Михаиле Тарковском – внуке поэта Арсения Тарковского и племяннике Андрея Тарковского...

– Папа много лет живет в Сибири. Он выбрал путь уединения и, можно сказать, бегства из большого города в деревню, чтобы избежать воздействий и влияний чужого мнения и ожиданий. В чем-то мы с ним похожи. Папа пишет прозу о жизни сибирских людей, о судьбах русских людей, о быте – простой, но одновременно очень сложной жизни в далекой сибирской деревне. Для него это очень ценно. Писать об этом. Говорить об этом, помнить. Наверное, он ищет связь с корнями – духовными, народными. А для меня он всегда просто папа. В первую очередь – папа. И потом уже писатель и искатель. Он тоже учился в Литературном институте.

– Наташа, скоро в Канзас-Сити пройдет показ «Сталкера» Андрея Тарковского. В связи с этим, вопрос. Андрей Тарковский больше известен, как режиссер. Но он еще и поэт, и театральный постановщик. В чем, по-твоему, он проявился ярче?.. Что ты черпаешь из его работ? 

– Андрей Тарковский для меня, в первую очередь, режиссер. Я знаю, что до кинематографа он изучал восточные языки, рисовал. Был в поисках себя. Что самое главноe в его картинах?.. Дух, особая атмосфера, красота замедленных кадров, сдержанные, почти аскетичныe психологизм и драматизм. Именно это состояние глубины и простоты в его фильмах меня потрясает. 

– У тебя не было желания написать воспоминания об Андрее Тарковском?

– Моя бабушка Марина Тарковская и дедушка Александр Гордон (режиссер и однокурсник Андрея) много написали об Андрее Тарковском. Они пишут очень интересные книги-воспоминания, тем самым сохраняя память о жизни предков. Дедушка для меня – пример невероятной доброты и благородства, и иногда мне кажется, что ему выпала большая ноша – быть режиссером рядом с другим режиссером – Андреем. Дедушка всю жизнь посвятил семье, много делает для сохранения памяти об Андрее Тарковском. А мне хочется когда-нибудь написать книгу о своем дедушке, о его режиссерских работах. Может быть, в Кaнзас-Сити покажут фильмы и Александра Гордона. Могу сказать, кто каждый в нашей семье проживает непростую судьбу. 

– Очень интересная идея!.. Может, мы и познакомим наш город с фильмами твоего дедушки, режиссера Александра Гордона.

Традиционный вопрос в заключение интервью: что бы ты пожелала нашим читателям и зрителям фильма «Сталкер» Андрея Тарковского в Канзас-Сити?

– Я очень рада, что фильмы Андрея показывают в других странах. Когда я училась в колледже в Италии, мы, иностранныe студенты, смотрели фильм Тарковского «Андрей Рублев». K моему удивлению, для большинства зрителей фильм остался непонятным и в чем-то очень трудным для восприятия. Череда странных русских реалий 15 века, видимо, оказалaсь не самым увлекательным зрелищем. Тогда я поняла, что к просмотру таких картин нужно готовиться, надо настраивать себя, что это не развлекательное кино. Это размышление, осмысление, иногда трудное. Надо сказать, что не каждый любит кино медленное, кино-размышление, кино-медитацию. Желаю всего доброго людям из Канзас-Сити, как русскоязычным, так и американцам. Это замечательно, что есть интерес к русской культуре. 

Лана Ягер, Канзас-Сити, Миссури

И напоследок – подборка стихов Натальи Тарковской.

Триптих

1.

Привет, ну пап, ну правда я не знаю, что сказать

Я говорил с тобой во сне по телефону

Не помню… Шесть, а может десять лет назад

Когда мне было пять, я диктофону

Рассказывал, как я расту, расту

Что дикая трава в пустынном поле

Пока ты в поисках пристанищ и юдолей

Молился тайно своему Христу.

Мне Сивка-бурка на ночь сказки говорил

Иван-царевич мне готовил утром тосты с сыром

И Кот-ученый мне подсказывал с примером

Чтоб я переводной не завалил

Экзамен в средней школе, в пятом классе

Пока ты на изодранном матрасе

Рукой дрожащей набивал тату

Собрату по палате и кресту

2.

Ну пап, привет, ну как твои дела

Что нынче с льдинами на талом ледоходе

И что за облака на небосводе

Твоем, когда реки пустые зеркала

Плывут. Я помню, был густой закат

Мы плыли по реке далекой, лёжа в лодке

Смотрели в небо, где клубился сад

Сияющих деревьев и плодов в смоле и соке

То было раньше. Нынче берег пуст

Сползающие ветхие лачужки

На край угора, старые избушки

По краю узких рек, и тихий хруст

И скрип ветвей деревьев

Кедровка притаилась в глубине

Патлатой кроны, и остатки перьев

В ловушках, что на левой стороне…

3.

Ну да, я не звонил тебе по скайпу

И кратких телеграмм не посылал

О том, что скоро собираюсь в Альпы

А может быть еще и на Урал

И вот я вырос, ты же постарел

Седой щетины леденящий иней

И между нами километры стынут

И все, что ты когда-то не успел

И все, что я когда-то не сказал

И вот в саду играют чьи-то дети

И жизнь им кажется – чудесный карнавал

А тьмы и смерти нет на этом свете…

***

Там, где-то тянутся сырые облака

Нетронут мягкий топкий мох и красная брусника

И жизнь летит стремительно легка

А смерть глядит внимательно и тихо.