Русская тема выходит на первый план выборов

Русские сезоны в Вашингтоне.

Дональд Трамп не публикует свои налоговые декларации, потому что не хочет раскрывать свои деловые связи с российскими олигархами. Такое предположение высказал известный политический комментатор Джордж Уилл, недавно покинувший ряды Республиканской партии в знак протеста против номинации Трампа. В демократическом стане все более уверенно говорят о том, что сервер национального комитета Демократической партии взломан хакерами по заданию Кремля, с тем чтобы помочь Трампу выиграть выборы. Русская тема выходит на первый план президентской кампании.

Бурно обсуждая сенсационную новость о взломе, аналогичном уотергейтскому (и не в пример ему гораздо более удачном), американские журналисты пишут, что это беспрецедентная попытка Москвы повлиять на результаты президентских выборов в США. Это не совсем верно. Кое-какие прецеденты имеются.

В 1948 году Америка в очередной раз выбирала президента. Шансы занявшего этот пост после смерти Рузвельта Гарри Трумэна американскими экспертами оценивались крайне низко. Москву это устраивало: президент, провозгласивший доктрину глобального сдерживания коммунизма и предоставивший Европе экономическую помощь по плану Маршалла, не мог ей нравиться. Но кто придет ему на смену?

Пытаясь прощупать возможных кандидатов, Сталин принял в Кремле двух высокопоставленных американских визитеров.

Одним из них был Гарольд Стассен – бывший губернатор Миннесоты, считавшийся самым перспективным кандидатом от Республиканской партии. Стассен был самым молодым из них. Он стал губернатором в 31 год. В 1943-м сложил с себя полномочия и пошел добровольцем на войну, а после войны входил в состав делегации США на конференции в Сан-Франциско в июне 1945 года, учредившей ООН. Его подпись стоит под Уставом Организации. Стассен считался «вундеркиндом» и восходящей звездой партии.

На сан-францисской конференции он познакомился с Молотовым, и тот пригласил его в СССР. Стассен, в свою очередь, попросил о встрече с советским вождем. Сталин встретился с ним 9 апреля 1947 года.

Собеседники говорили о мирном сосуществовании двух систем. Сталин интересовался экономическим положением в США, спрашивал, ожидается ли кризис. Стассен в своих ответах проявил себя, нехарактерно для республиканца, сторонником государственного регулирования экономики. Кризиса, сказал он, не будет. В свою очередь Стассен поднял вопрос о цензуре сообщений иностранных корреспондентов из Москвы и просил аккредитовать в Москве постоянного корреспондента New York Herald Tribune. Эта газета, подчеркнул Стассен, «является ведущим органом республиканцев, который приобретает еще большее значение теперь, после того, как республиканцы получили большинство в конгрессе». Сталин ответил, что без цензуры никак нельзя: иностранные журналисты пишут много клеветы об СССР. А по поводу партийной борьбы в США сказал: «Это все равно, так как мы не видим большой разницы между республиканцами и демократами».

Безразличие вождя было, конечно, притворным. Во всяком случае, личность Стассена очень заинтересовала Сталина. Гость дважды прощался, а Сталин все не отпускал его и в конце встречи сказал, что он «много получил от беседы» с таким гостем.

Вторым американским гостем Сталина был сын Франклина Рузвельта Эллиот. Во время войны он служил в авиации, выполнял разведывательные полеты в Северной Африке. В качестве военного атташе он сопровождал отца на саммитах, в том числе на Тегеранской конференции, где познакомился со Сталиным.

Встреча в Кремле имела место 21 декабря 1946 года, но запись беседы была опубликована в «Правде» лишь 23 января. В этом разговоре тоже шла речь о мире и дружбе между двумя странами, но он, в отличие от беседы со Стассеном, имел форму интервью, причем ответы Сталина были весьма лапидарными.

Помимо официальной части, была и неофициальная, даже интимная. Эллиот Рузвельт поведал о ней миру в 1986 году, за четыре года до смерти. Оказывается, Сталин сообщил ему, что его отца отравили. «Кто?» – изумился Эллиот. «Банда Черчилля, – невозмутимо молвил Сталин. – Они и меня пытались отравить». Эллиот утверждал также, что Сталин понимал английский, но скрывал это, чтобы иметь временну́ю фору на переговорах.

Эллиот Рузвельт не занимал никаких постов в правительстве, но был интересен Кремлю в другом отношении. Он был видным деятелем Прогрессивной партии, которую организовал в 1946 году бывший вице-президент Генри Уоллес.

Уоллес был человеком с эклектичным мировоззрением. В его голове уживалось учение Николая Рериха о Шамбале с теорией конвергенции «прогрессивного капитализма» и коммунизма. Попавшая в руки республиканцам переписка Уоллеса с Рерихом, которого он считал своим гуру, наделала ему немало хлопот, когда он в 1940 году впервые избирался в вице-президенты. Уоллес объявил тогда эти письма подделкой. В мае 1944 года он совершил поездку на Колыму, но умудрился не заметить там лагерей.

Вернувшись из этого путешествия домой, Уоллес узнал, что президент не хочет брать его в напарники на новые выборы. Причиной была неприемлемая для руководства Демократической партии левизна взглядов Уоллеса. Когда срок его полномочий в должности вице-президента истек, Рузвельт назначил его министром торговли. Для Уоллеса это был сильный удар: будь он вице-президентом в апреле 1945 года, когда умер Рузвельт, или умри Рузвельт не в апреле, а в январе, Уоллес, а не Трумэн, стал бы президентом.

С президентом Трумэном Уоллес не сработался. Он был против обострения отношений с Советским Союзом и говорил об этом публично. В одном из своих выступлений он заявил, что «помимо языка и литературной традиции, у нас не больше общего с империалистической Англией, чем с коммунистической Россией». Эти тирады находили отклик у американцев. Большинство считало, что Америке ни к чему военные союзы и постоянные военные базы в Европе. Уоллес был также противником американской атомной монополии.

Трумэн долго терпел Уоллеса. Но 12 сентября 1946 года министр выступил перед 20-тысячной аудиторией в Мэдисон-Сквер-Гарден. В этой речи, получившей название «Дорога к миру», он призывал Америку отказаться от противостояния с Советским Союзом и оставить Восточную Европу на произвол судьбы: «Мы должны признать, что политическая ситуация в Восточной Европе – не наше дело точно так же, как не дело России – политическая ситуация в Латинской Америке, Западной Европе и Соединенных Штатах. Нам может не нравиться то, что творят русские в Восточной Европе. Аграрная реформа, экспроприация промышленности, подавление основных свобод – все это оскорбляет огромное большинство граждан Америки. Но нравится нам или нет, но русские постараются сделать социалистической свою сферу влияния точно так же, как мы стараемся сделать демократической свою сферу влияния».

Как это знакомо по сегодняшним речам Трампа! Уоллес по крайней мере не был столь беспринципен. Он искренне верил в то, что с течением времени произойдет постепенное слияние этих сфер в единое сообщество. Отчета в том, что им манипулируют, он себе не отдавал.

20 сентября Трумэн попросил Уоллеса написать прошение об отставке.

Генри Уоллес подписывает прошение об отставке перед объективами камер. Документ начинался словами: «Надеюсь, вы простите меня за столь длинное послание. Лично я терпеть не могу писать длинные письма и получать их. Меня извиняет лишь то, что его предмет очень важен – возможно, это самая важная мировая проблема сегодня». Далее Уоллес призывал президента отказаться от «иррационального страха перед Россией» и убеждал его, что вся эта «классификация» – капитализм, коммунизм, демократия – не более чем пропаганда. Ведь сосуществуют же мирно разные религии – точно также должны сосуществовать различные политические системы.

Впоследствии в своем частном дневнике Трумэн писал о своей решимости продолжать испытания атомного оружия: «Мы должны проводить испытания, невзирая на вопли большевиков и наших собственных пособников красных под предводительством Уоллеса».

Речь Уоллеса произвела сильное впечатление на европейских союзников США. Уже 17 сентября Сталин получил вопросы московского корреспондента британской Sunday Times Александера Верта, в которых дважды упоминалось имя Уоллеса. В своих ответах Сталин полностью согласился со своим американским «протеже».

Вопрос. Говоря словами господина Уоллеса в его последней речи, могут ли Англия, Западная Европа и Соединенные Штаты быть уверены, что советская политика в Германии не превратится в орудие устремлений, направленных против Западной Европы?

Ответ. Я считаю исключенным использование Германии Советским Союзом против Западной Европы и Соединенных Штатов Америки. Я считаю это исключенным не только потому, что Советский Союз связан договором о взаимной помощи против германской агрессии с Великобританией и Францией, а с Соединенными Штатами Америки – решениями Потсдамской конференции трех великих держав, но и потому, что политика использования Германии против Западной Европы и Соединенных Штатов Америки означала бы отход Советского Союза от его коренных национальных интересов...

Вопрос. Каково Ваше мнение по поводу обвинений в том, что политика коммунистических партий Западной Европы «диктуется Москвой»?

Ответ. Это обвинение я считаю абсурдным, заимствованным из обанкротившегося арсенала Гитлера – Геббельса.

Вопрос. Верите ли Вы в возможность дружественного и длительного сотрудничества Советского Союза и западных демократий, несмотря на существование идеологических разногласий, и в дружественное соревнование между двумя системами, о котором говорил в своей речи Уоллес?

Ответ. Безусловно верю.

Уоллес решил идти на президентские выборы 1948 года в качестве кандидата третьей партии, которую он и организовал. Партия пользовалась поддержкой либеральной интеллигенции, в том числе Альберта Эйнштейна, Томаса Манна, Рокуэлла Кента, Нормана Мейлера, Артура Миллера, Дэшиэла Хэммита, Аарона Копленда, Лилиан Хэллман, Фрэнка Ллойда Райта. Уоллес позиционировал себя как соратника и наследника Франклина Рузвельта. Наглядным подтверждением этого был тот факт, что, помимо Эллиота, его поддерживала – и участвовала в предвыборной кампании – вдова президента Элеонора Рузвельт.

Так что интерес Сталина был отнюдь не беспочвенным. Вопрос о том, в какой степени Прогрессивная партия была инфильтрована коммунистами и была ли она марионеткой Кремля, исследователями не решен окончательно. Как всегда, в таких случаях, ответ зависит от политических взглядов самого историка. Во всяком случае однажды Уоллес сказал, что, когда он станет президентом, он назначит госсекретарем Лоренса Даггана, а министром финансов – Гарри Декстера Уайта.

Дагган был шефом южноамериканского отдела в Госдепе и, как теперь уже достоверно известно, агентом советской разведки. Он выбросился из окна своего нью-йоркского кабинета в декабре 1948 года после допроса агентами ФБР. Высокопоставленный сотрудник минфина Гарри Декстер Уайт, создатель бреттон-вудской системы и Международного валютного фонда, долгие годы считался жертвой клеветы, но сегодня появились документы, свидетельствующие о том, что и он сотрудничал с советской разведкой.

В своей президентской кампании Генри Уоллес не только не избегал ассоциаций со Сталиным, но и напрашивался на его поддержку. Сегодня это звучит самоубийственным нонсенсом, но тогда Уоллес смотрел на этот вопрос совершенно иначе. Он написал открытое письмо Сталину, в котором изложил свой план прекращения холодной войны. Сейчас мы знаем, что письмо это было опубликовано фактически с одобрения самого Сталина.

Единомышленница Уоллеса, известная филантропка и пацифистка Анита Маккормик Блейн мечтала об эффектной миротворческой миссии: они с Уоллесом садятся в самолет, летят в Москву, встречаются со Сталиным и договариваются с ним о мире и дружбе. Уоллес стал обдумывать эту идею. Он составил перечень тем, которые хотел бы затронуть в беседе со Сталиным, и передал письмо советскому послу Громыко. Сталин прочел бумагу и сделал пометки на полях. Уоллес утверждал, что поездка в Москву не состоялась потому, что доктора запретили престарелой Блейн лететь за океан. Но документы советских архивов говорят, что предложение о встрече отклонил Сталин. Вероятно, вождь лучше Уоллеса понимал, что такая аудиенция может скомпрометировать перспективного кандидата.

В результате план визита в Москву трансформировался в открытое письмо Сталину. Сталин на это послание ответил, при этом назвав его «наиболее важным документом» последнего времени. Сталин писал:

Важное значение Открытого письма состоит в том, что оно не ограничивается декларированием, а идет дальше, делает серьезный шаг вперед и дает конкретную программу мирного урегулирования разногласий между СССР и США…

Далее Сталин кратко излагает план капитуляции Запада перед коммунистической экспансией и заключает: «Можно соглашаться или не соглашаться с программой господина Уоллеса. Но одно все же несомненно: ни один государственный деятель, имеющий заботу о мире и сотрудничестве народов, не может пройти мимо этой программы, ибо она отражает надежды и стремления народов к упрочению мира и несомненно будет иметь поддержку со стороны многих миллионов «простых людей». Я не знаю, одобряет ли правительство США программу господина Уоллеса как базу для соглашения между СССР и США. Что касается правительства СССР, то оно считает, что программа господина Уоллеса могла бы послужить хорошей я плодотворной базой для такого соглашения и для развития международного сотрудничества, ибо правительство СССР считает, что, несмотря на различие экономических систем и идеологий, сосуществование этих систем и мирное урегулирование разногласий между СССР и США не только возможны, но и безусловно необходимы в интересах всеобщего мира».

В своей речи на съезде Прогрессивной партии, соглашаясь стать ее кандидатом, Уоллес рассказал о своей переписке с вождем и обвинил сторонников жесткой линии в Вашингтоне в том, что они «снова захлопнули дверь» переговоров с Москвой. «У каждого занавеса две стороны», – подчеркнул он. И пообещал американцам: «Я намерен положить конец производству страха, использовать все свои полномочия для того, чтобы остановить производителей страха, засоряющих сознание народа «красной угрозой». Американскому народу нужно меньше красной угрозы и больше красного мяса. Миллионам известно, что не Кремль и не коммунисты продают молоко по 24 цента за кварту и мясо по доллару 30 центов фунт. Вот реальная проблема, и она создана не красными».

Кандидаты-республиканцы в целом критиковали президента Трумэна с изоляционистских позиций. Они говорили об опасности военных союзов с другими странами, о ненужности холодной войны – Америка, твердили они, должна сосредоточиться на своих внутренних проблемах. Москву такой разворот политики вполне устраивал.

Но ни Стассен, ни Уоллес, увы, не оправдали надежд Москвы.

Гарольд Стассен вошел в американскую историю как «вечный кандидат»: он участвовал в общей сложности в девяти президентских кампаниях, последний раз – в 1992 году. Выборы 1948 года были его второй и самой успешной попыткой. В апреле и мае он уверенно выиграл праймериз в четырех штатах, но затем уступил первенство губернатору Нью-Йорка Томасу Дьюи и к началу съезда партии оказался на третьем месте. Томас Дьюи, в свою очередь, проиграл выборы Гарри Трумэну с неожиданно разгромным счетом. Генри Уоллес пришел к финишу даже не третьим, а четвертым, пропустив вперед лидера отколовшихся от партии демократов-южан Строма Термонда и получив в коллегии выборщиков ноль голосов.

В 1952 году за пост президента боролись республиканец Дуайт Эйзенхауэр и губернатор Иллинойса демократ Эдлай Стивенсон. В начале сентября генерал опережал соперника на 15 процентных пунктов. Его победа казалась несомненной. Известный американский журналист, корреспондент New York Times Джеймс Рестон решил выяснить отношение Сталина к избранию Эйзенхауэра. Во время приема в польском посольстве он спросил об этом посла Йозефа Виневича. Тот ответил, что не знает ответа, но узнает.

В кампанию 1952 года появилось новое средство агитации избирателей – предвыборные ролики кандидатов. Ролик кандидата республиканцев «Эйзенхауэр отвечает Америке». Домохозяйка: «Вы знаете, во что обходится сегодня жизнь: высокие цены просто сводят меня с ума». Эйзенхауэр: «Еще бы! Моя Минни постоянно бранит меня за дороговизну. Это еще одна причина, почему я говорю, что пришло время перемен. Пора вернуться к полновесному доллару и его настоящей цене».

Спустя две недели Виневич позвонил Рестону и сообщил ответ Москвы: избpание генеpала Эйзенхауэpа pавносильно победе в Геpмании генеpала Шляйхеpа. Иными словами, Сталин считал его прелюдией фашизма.

Такая оценка вызывает недоумение. Существует много свидетельств того, что Сталин уважал Эйхенхауэра, поддерживал с ним контакт через голову Рузвельта и считал надежным партнером. Например, Хрущев утверждает, что он «неоднократно слышал от Сталина очень лестные отзывы о порядочности Эйзенхауэра». Вождь, по его словам, «отмечал его благородство, рыцарский подход к взаимоотношениям с союзником». Но, возможно, именно сильного президента Сталин и боялся.

Вероятно, Кремль предпочел бы видеть в Белом доме соперника Эйзенхауэра в борьбе за номинацию от Республиканской партии изоляциониста сенатора Роберта Тафта. Тафт был сильным конкурентом, но популярность генерала оказалась сильнее. Демократа Стивенсона он победил на всеобщих выборах с огромным отрывом.

Рестон дождался, пока Эйзенхауэр будет избран, и написал письмо послу Громыко: «Господин Посол,

20 янваpя новый пpезидент США займет свой пост. Это событие вызвало выpажение добpой воли со стоpоны пpавительств почти всех кpупных стpан миpа, кpоме Вашего».

К письму прилагались вопросы Сталину. Рестон не пишет, сколько было вопросов. Ответил Сталин на четыре. Ответы были предельно лаконичными и состояли каждый из одной фразы, будто были сказаны сквозь зубы. Поздравлений по случаю избрания Эйзенхауэр от Сталина не получил.

Вопрос. В момент наступления Нового года и прихода новой администрации в Соединенных Штатах придерживаетесь ли Вы еще своего убеждения о том, что Союз Советских Социалистических Республик и Соединенные Штаты могут в предстоящих годах жить мирно?

Ответ. Я продолжаю верить, что войну между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом нельзя считать неизбежной, что наши страны могут и впредь жить в мире.

Вождь в то время был уже очень плох, у него развилась сильнейшая паранойя. Хрущев утверждает, что он часто говорил соратникам: «Вот умру, и погибнете, враги передушат вас, как куропаток». И соратники верили в это. Безотчетный страх перед Америкой Хрущев почувствовал в 1959 году по дороге в Америку, на саммит с Эйзенхауэром: «Экзамен общения с капиталистами я уже выдержал и в Индии, и в Бирме, и в Англии. Но это все же Америка! Американскую культуру мы не ставим выше английской, однако мощь страны в те времена имела решающее значение...

О давних связях Дональда Трампа с Советским Союзом и Россией сегодня не пишет только ленивый. Во времена перестройки и гласности, когда рушилась мировая коммунистическая система, но еще стоял СССР, Трамп не раз публично предлагал себя в посредники между Москвой и Западом, желая сыграть ту же роль, какую много лет играл нефтяной магнат Арманд Хаммер. Он видел в Советском Союзе необозримое поле для своего бизнеса.

В январе 1987 года Трамп познакомился на званом ланче с советским послом Юрием Дубининым и напросился на приглашение. Вскоре от посла пришло письмо, которое Трамп цитирует в своей книге «Искусство сделки»: «Оно начиналось словами: «Мне доставляет большое удовольствие передать вам хорошие новости из Москвы». Далее там говорилось, что ведущее советское агентство по международному туризму «Госкомтурист» заинтересовано в создании совместного проекта строительства и управления крупной гостиницы в Москве».

В июне Трамп, которому был тогда 41 год, отправился в СССР вместе с женой Иваной.

«Это было замечательно. Мы осмотрели не менее полудюжины потенциальных участков для строительства гостиницы, причем некоторые из них размещались прямо рядом с Красной площадью. Мы жили в апартаментах гостиницы «Националь». Меня сильно впечатлил энтузиазм советских представителей и их стремление заключить со мной сделку».

Из Москвы Трампы поехали в Ленинград. Но из энтузиазма ничего не вышло. Как рассказал Трамп корреспонденту Philadelphia Inquirer, обязательное условие создания совместного предприятия заключается в том, что 51 процент в нем должен принадлежать советской стороне. Трампа это не устроило. «Я люблю, мягко говоря, контролировать все сам», – заявил он.

С тех пор он еще не раз приезжал в Россию. Однажды ему даже удалось встретиться с Михаилом Горбачевым. В декабре 1988 года генеральный секретарь ЦК КПСС приехал в Нью-Йорк. Трамп ничего не знал о его планах, но раззвонил, что Горби собирается посетить его «Трамп-тауэр» на Манхэттене. И вдруг – о чудо! – у башни останавливается лимузин, и на тротуар выходит знакомая лысая фигура. Трамп бросается навстречу, жмет руку, восторженно произносит: «Это великая честь! Я вне себя от счастья!» Горби приветствует взмахом руки публику, милостиво кивает Трампу, говорит ему на чистом английском языке: «Мне нравится ваш галстук».

В ноябре 1996 года Трамп принимал у себя в башне Александра Лебедя, который незадолго до этого лишился поста секретаря Совета безопасности и готовился к новому витку своей политической карьеры. «Если Трамп придет в Москву, – сказал генерал, – я думаю, Америка последует за ним».

Встретиться с Путиным ему не удалось, хотя он очень рассчитывал на это и посылал ему приглашение на конкурс «Мисс Вселенная» в Москве в 2013 году.

Есть сведения, что встреча действительно планировалась, но в последний момент Путин ее отменил.

Авторы, повествующие о связях Трампа с Россией (как правило, это один и тот же набор фактов, отличающийся один от другого лишь степенью художественного мастерства в их изложении), обычно делают упор на криминальное прошлое некоторых его партнеров. Ну что ж, неразборчивость в знакомствах – плохо, конечно, но ненаказуемо. Сам Трамп, огрызаясь на обвинения, подчеркивает, что у него ноль инвестиций в Россию.

Да разве в этом дело? Не он инвестирует в Россию, а Россия в него. По подсчетам агентства Bloomberg, сумма долгов Дональда Трампа за последний год выросла почти вдвое – с 350 до 630 миллионов долларов. И хотя общий размер его состояния вырос за тот же срок с 2,9 до 3 миллиардов, капитализация многих объектов недвижимости падает, доходы от них сокращаются. Крупнейшие банки Америки уже не дают ему кредитов. Кредит в 170 миллионов долларов на его последний проект в Вашингтоне – превращение здания Старой почты в пятизвездочный отель Trump International – ему предоставил Deutsche Bank, остальные 42 миллиона – его собственные средства.

Большим подспорьем для Trump Organization стали российские инвесторы. «Русские вносят непропорционально большой вклад в наши активы, – говорил Дональд Трамп-младший еще в 2008 году. – Деньги из России текут рекой». В числе проектов, куда текут русские деньги, он назвал нью-йоркский 46-этажный кондо-отель Trump SoHo. Главным подрядчиком стала компания Bayrock Group, которую возглавляет уроженец Казахстана, бывший работник министерства торговли СССР Тевфик Ариф.

Об Арифе время от времени публикуются разные занятные истории. Например, в апреле 2011 года он был арестован турецкой полицией за организацию плавучего борделя на яхте, некогда принадлежавшей Мустафе Кемалю Ататюрку. Клиентов обслуживали 10 дам из России и Украины. Ночь плотских утех обходилась каждому из них в 10 тысяч долларов.

Исполнительный директор компании Bayrock Group, бывший москвич Феликс Саттер – человек с богатым криминальным прошлым. Однако в обмен на оказанные правительству США услуги осведомителя, которые министр юстиции Лоретта Линч назвала «критически важными для национальной безопасности», все судебные документы, в которых фигурирует его имя, засекречены.

С такими бывалыми подрядчиками Трамп забыл, что такое нехватка оборотных средств. Стоило случиться дефициту, как деньги появлялись неведомо откуда. Как говорит бывший консультант Bayrock Джоди Крис, впоследствии вчинивший фирме иск, «как только Bayrock оставался без денег, откуда ни возьмись появлялся перевод на достаточную сумму, чтобы можно было продолжать работу». Средства поступали от ныне не существующей исландской инвестиционной компании, клиентами которой были, как считается, люди из окружения Владимира Путина.

Конечно, этого мало для однозначных выводов. Но если окажется, что русские деньги и впрямь спасли Трампа от банкротства, его нахрапистая фанаберия предстанет совершенно в другом свете.

Владимир Абаринов