У Москвы и Вашингтона возникает новая повестка

Для потепления в российско-американских отношениях необходимо переустройство Восточной Европы.

На днях министр иностранных дел России Сергей Лавров указал, что Россия готова строить отношения с США при двух условиях: равноправие и отсутствие давления. В настоящее время диалог между Москвой и Вашингтоном малореалистичен. Однако в российско-американских отношениях объективно возникает новая повестка – проблема военной безопасности в Восточной Европе. Эта повестка станет центральной после смены администрации США в январе 2017 года независимо от того, кто станет президентом – республиканец или демократ.

Причиной этому служат два обстоятельства. Первое – окончательный распад Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Между Россией и НАТО больше нет системы фланговых ограничений на развертывание военных группировок. Второе – намечающаяся милитаризация Балтийско-Черноморского региона. В Основополагающем акте 1997 года НАТО заявило об отсутствии намерений разворачивать крупные воинские контингенты и ядерное оружие на территории своих новых членов. (Россия взамен заявила, что не намерена угрожать безопасности новых членов Североатлантического альянса.) Уэльсский саммит 2014 года продемонстрировал частичный отход НАТО от этой стратегии.

Между тем Основополагающему акту «Россия–НАТО» в 2017 году исполнится 20 лет. В прежнем виде он вряд ли будет продлен. Скорее российская и американская дипломатия начнут трудные переговоры о его реформе. Поэтому для России важно заранее продумать переговорную повестку.

Москва вряд ли сможет добиться неразмещения военных контингентов НАТО в «междуморье», однако ей по силам поставить вопрос о статусе четырех государств: Финляндии, Украины, Молдавии и Грузии. Ведь территории этих стран объективно попадают под возможные фланговые ограничения на развертывание крупных военных группировок. Решением может стать предоставление им статуса нейтральных государств в обмен на неразмещение на их территории иностранных военных баз. Для обеспечения безопасности сторонам придется вынести за скобки проблему замороженных конфликтов.

Такой вариант не столь фантастичен, как может показаться на первый взгляд. Современная Европа знает три модели нейтралитета. Первая – нейтралитет Швеции, закрепленный односторонними постановлениями риксдага. Вторая – нейтралитет Финляндии, закрепленный советско-финским договором 1955 года. Третья – нейтралитет Австрии, гарантированный державами-победительницами специальным договором 1955 года. Австрия в отличие от Швеции и Финляндии обязана быть нейтральным государством по решению извне. Все три варианта вполне применимы к буферным странам.

Для Молдавии предпочтительным является австрийский вариант. Наибольшую проблему для этой страны представляет политика Румынии, в которой за минувшие 12 лет усилились сторонники объединения с Молдавией («унионисты»). Такой подход вызывает страх в Приднестровье и Гагаузии, не жалеющих перехода под власть Бухареста. Нейтральный статус Молдавии должен предусматривать ее отказ от объединения с Румынией в обмен на продолжение диалога с Приднестровьем о формате взаимоотношений в едином государстве (как и было предусмотрено Московским меморандумом 1997 года). Великие державы будут гарантировать, что территорию Молдавии не поделят Румыния и Украина.

Для Украины как крупного государства вероятным является шведский вариант. Верховная рада отменила в 2014 году внеблоковый статус страны. Однако при наличии двух территориальных проблем возможности полноценного вступления Украины в НАТО нереалистичны. Восстановление внеблокового статуса Украины возможно при условии, что Россия и НАТО недвусмысленно заявят о намерении видеть ее нейтральным государством. Возможно, для Украины как моста между Россией и НАТО может быть введен особый режим развертывания вооруженных сил.

Для Грузии, напротив, предпочтителен финский вариант нейтралитета. Эта страна находится в похожей ситуации с Украиной. Ее членство в НАТО невозможно при наличии двух территориальных конфликтов – в Абхазии и Южной Осетии. Альтернативой могут выступать два варианта. Первый – соглашение о нейтральном статусе Грузии через договоры с Россией и НАТО при выносе за скобки проблем Абхазии и Южной Осетии. Второй – заключение с НАТО договора о безопасности при условии его нераспространения на Абхазию и Южную Осетию и признания договоров России с этими республиками.

Отдельным пунктом стороны могут подтвердить нейтральный статус Финляндии. В настоящее время нет международного соглашения, гарантирующего ее нейтралитет. Между тем накануне Уэльсского саммита в СМИ обсуждалась возможность заключения Хельсинки соглашения о военном партнерстве с НАТО. Подтверждение финского нейтралитета снизит возникающий очаг напряженности на Балтийском море.

Такая повестка для российско-американского диалога может показаться наивной. Однако альтернативой ей выступает милитаризация Балтийско-Черноморского региона. При наличии большого количества конфликтов это усилит риск военного столкновения России и НАТО. Поэтому содержательный российско-американский диалог невозможен без обсуждения проблемы военной безопасности в Восточной Европе.

Алексей Фененко,

доцент МГУ