«Жить в России – словно идти по минному полю»

Фильм «Левиафан» режиссера Андрея Звягинцева выдвинут на «Оскар»

«У Андрея Звягинцева – репутация вежливого, но неразговорчивого человека, – повествует Шон Уолкер, корреспондент британского издания The Guardian. – И по понятным причинам. На Каннском фестивале в этом году он получил приз за самую резкую атаку на нынешнюю российскую политическую систему, когда-либо запечатленную на большом экране». «Левиафан» показывает простых российских граждан, сломленных чудовищной коррумпированной бюрократией, однако фильм был вдохновлен реальной историей, произошедшей в США, и задуман как универсальная притча, сказал режиссер в интервью, которое он дал в московском офисе своего продюсера.

«Незадолго до нашей встречи российский Союз кинематографистов, к всеобщему изумлению, выдвинул «Левиафана» на «Оскар» от России в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», несмотря на то, что картина откровенно не продвигает патриотичную повестку дня, как того требует правительственная политика, – пишет корреспондент. – Был ли Звягинцев удивлен этим? В ответ режиссер произносит длинный монолог о том, как сложно построить карьеру в современной России. Он говорит тихо, взвешенно и с нескрываемым гневом».

«Это как идти по минному полю, вот с каким чувством вы живете здесь, – сказал Звягинцев журналисту. – Очень сложно строить какие-либо планы на будущее – в жизни, в профессии, в карьере – если вы не погружены в ценности системы. Это глупая модель общества и, к сожалению, вечное проклятие нашей страны. Понятия верховенства закона и равноправия здесь практически не обсуждают. В обществе ведется дискуссия, но она бессмысленна, – считает он. – У меня есть ощущение абсолютной бесполезности претензий на право голоса в любой ситуации. Мне уже 50, и я никогда в жизни не голосовал, поскольку я уверен, что в нашей системе это абсолютно бессмысленный шаг».

«Мы живем при феодальном строе, когда все – в руках одного человека, а все остальные являются частью вертикали подчинения», – прокомментировал режиссер структуру власти современной России, легшую в основу фильма, где органы власти функционирую по принципу «подлизывайся к вышестоящим и пинай нижестоящих».

Корреспондент также спросил Звягинцева о недавнем законе, запрещающем мат в кино и театре, который подверг прокатную версию фильма, где щедро звучат бранные слова, массивной цензуре. «Я думаю, что это глупое, идиотское правило, которое не было продумано, – ответил он. – Это верно и в отношении многих других правил. В последнее время Дума очень нас удивляла своими инициативами. Они называют себя «борцами за нравственность». Возможно, они и впрямь морально чисты и хотят нас уподобить себе, – иронизирует режиссер. – Однако они, кажется, не понимают, что их задача – сделать жизнь людей лучше, а не нравственнее».

«Между тем объектом самой беспощадной сатиры в «Левиафане» стала церковь, – пишет Уокер. – Звягинцев говорит, что он светский человек, но верующий. Когда ему было 28, рассказал режиссер, он решил креститься, но выяснил, что его бабушка с дедушкой тайно его окрестили, когда ему было два года».

«То, как в «Левиафане» изображена корыстная, организованная церковь вместе с тошнотворно коррумпированной политической системой и запойным, фрагментированным обществом, не так уж далеко от российской действительности, как это стремятся показать власти», – делится своим мнением корреспондент.

Раздражение Звягинцева вызвало в особенности одно высказывание российского министра культуры Владимира Мединского, который открыто заявил, что ему не нравится «Левиафан», пишет Уокер. «Пусть растут все цветы, но государство будет поливать только те из них, которые приносят добрые плоды», – заявил министр. «Его должны были уволить после этих слов, поскольку это прямое нарушение конституции, прямое нарушения свободы самовыражения, – считает Звягинцев. – Нельзя подчинить правилам искусство. Все должны быть равны. Правительственная помощь, без которой искусство не может функционировать, должна быть равно распределена между всеми участниками».

«Левиафан» рассказывает историю отдельного человека, стоящего перед дилеммой, попытаться ли ему воспротивится монстру в лице государства, – поясняет Шон Уолкер. Вот как на этот вопрос отвечает сам Звягинцев: «Многие думают, что надо придерживаться теории малых дел, что нужно делать все, что вы можете в вашем положении. Я кинорежиссер. Я не политический активист. Но я не могу не реагировать на то, что происходит вокруг меня».

Людмила Логачева