«На таких Нинках полмира держится»: рассказы Марии Карповой из Оклахомы опубликовали в журнале "Новый мир"

Герои рассказов Марии Карповой из города Эдмонд штата Оклахома списаны с натуры.

– Мария, искренние поздравления с публикацией ваших рассказов в майском номере журнала «Новый мир». Неужели это до сих пор работает: автор отправляет свои рукописи, и они могут появиться на страницах журнала? Что предшествовало публикации?

– Большое спасибо за поздравления! «Новый мир» – крупный журнал, обычно не печатающий новичков. Поэтому для меня публикация в «Новом мире» – это не просто радость, а еще и подтверждение тому, что надо верить в чудеса! И в добро. В моем случае мои рассказы порекомендовала в журнал сама Татьяна Толстая, написав к ним еще и предисловие.

– И назвала вас в этом предисловии «новым именем в русской литературе». Мария, расскажите нашим читателям о себе: как получилось, что музыкант по профессии вдруг «переквалифицировался» в литератора?

– Думаю, этот переход стал вполне естественным и закономерным, ведь музыка напрямую связана с синтаксисом и совершенно так же, как и литература, обращена к человеческим эмоциям. Просто в одном случае используются звуки, в другом – слово. В этом смысле я не вижу никакой разницы между работой со словом или звуком – это все одно поле. Слово ведь тоже звучит, если его проговорить вслух. Поэтому слово и речь не что иное, как звук, передающий информацию, так ведь?..

– Соглашусь…

– Правда, на мой взгляд, со словом работать намного легче. Будучи музыкантом по профессии, я долгое время серьезно занималась композицией, писала музыку, делая ровным счетом то же, что и сейчас – говорила о том, что мне интересно. Просто на другом языке. Вообще, для меня всегда оставалось очень важным иметь возможность высказаться и что-то создать – и не принципиально, какими средствами. Поэтому, при внешней смене средств, внутренний посыл остался неизменным: хочу рассказать. Вот и все.

– Мария, немного о своих «университетах» …

– Я училась в уфимской ССМШ – так называемой школе-одиннадцатилетке для музыкально одаренных детей. Потом – в уфимской Академии искусств. И, конечно, вся моя жизнь так или иначе крепко связана с музыкой. Можно сказать, что музыкальное творчество – неотделимый элемент моей спирали ДНК, кстати, чем-то похожей на нотный стан. Однако, несмотря на все это, литература и журналистика меня привлекали не меньше музыки, причем еще с юности. Лет в четырнадцать я грезила поступлением на журфак, печаталась в местных газетах, отправляла какие-то свои статейки и детские сказки во все уфимские газеты. Их часто печатали – дома до сих пор лежит целая папка разных публикаций. Правда, потом музыка все-таки «переманила» меня на свою сторону тем, что оставаясь в привычной среде, я имела возможность, во-первых, заниматься музыкальной журналистикой и писать о концертах и культурной жизни Уфы, а во-вторых, заниматься композицией, то есть свободно выражать себя на языке музыки так, как мне это заблагорассудится. Поэтому мечты о поступление на факультет журналистики ушли на второй план.

– Помните свою первую пробу пера?

– Заметки и сказки я начала писать лет с четырнадцати. А первый свой рассказ написала два года назад, в период пандемии.

– Вы публикуете свои рассказы у себя в Facebook. Как вам такой формат общения с аудиторией?

– Задумываясь как телефонная книжка с фотками, Фейсбук уже давным-давно перешел в очень сложное социальное явление, стал важной литературной площадкой для пишущих людей. Сейчас огромное количество литераторов, поэтов, журналистов и самых крупных писателей мира используют свои фейсбучные страницы в качестве главных площадок для своих публикаций, имея возможность практически мгновенно получить отклик. Мне такой формат тоже приятен, потому что иногда просто хочется посмеяться над какой-нибудь очередной небывальщиной вместе с понимающими тебя людьми. Потом, именно через эту информационную площадку мои рассказы перекочевали по разным странам, распространяясь сами, без моего ведома, по своему собственному желанию. Совершенно, как Колобки – спрыгнули с оконца и покатились, куда глаза глядят. Мне же остается только наблюдать. 

– Мария, кто ваш читатель? Ориентируетесь ли вы на какую-то определенную аудиторию, когда пишете?

– Аудитория пестрая. Возраст и место проживания моих читателей самые разнообразные. От Канады до Израиля, от Нью-Йорка до Финляндии, от Токио до Нового Уренгоя. Опять же, колобки катятся-катятся и закатываются иногда очень далеко. Правда, важно сказать, что для меня, в принципе, это не играет особого значения, потому что когда я пишу – я просто пишу, не задумываясь, для кого это и зачем. Просто есть потребность высказаться – и все. Еще ни разу не ориентировалась ни на какую аудиторию. Надеюсь, и не придется. Птица села на ветку – солнце светит. Ей хорошо. Зачирикала. Ей плохо – зачирикала опять. А для чего, для кого? Не важно. Птичья философия мне близка.

– А теперь поговорим о ваших героях. Вы их списываете с натуры или придумываете?

– Все мои герои – реальные люди, которых мне приходилось или знать лично, или наблюдать за ними со стороны. А раз наблюдала и знала я, чаще всего, самых обыкновенных людей, то и герои рассказов – совершенно типичные тетки и мужики, соседи по даче, какие-то странные дамы, артисты филармонии, библиотекарши, певицы, кассирши и так далее.  То есть люди, обитающие где-то между дачным поселком и институтом искусств.

– Мне показалось, что вас интересует тема «маленького человека». Вы описываете его с юмором и иронией, но по-доброму, явно симпатизируя своим героям…

– Если честно, формулировка «маленький человек» мне кажется не применимой к современной литературе и во многих смыслах устаревшей. Получается, что если он – «маленький человек» – маленький, то я как бы смотрю на него свысока? Предполагается, что он беден, недалек умом, забит и унижен, воплощая собой вину и диагноз. В случае моих героев даже если они живут совершенно по-простецки, не блещут талантами и умом – они очень довольны и богаты. Ведь, к примеру, у них в этом году уродилось десять ведер помидор. И они очень счастливы, потому что помидоры, помидоры-то какие в этом году! И умны, потому что у дурака столько помидоров в жизни не разведется! Они изобретательны, сильны, непредсказуемы и парадоксальны. Их голыми руками не возьмешь. А если мужики и чуть слабее, то на каждого такого шмурика приходится очередная неуемная, зычная Нинка, как штурман или рулевой, бесстрашно ведущая их лодку любви сквозь любые штормы. На таких Нинках полмира держится. И да, я их очень люблю.

– Маша, вы уже более десяти лет живете в США. Какие темы для рассказов появились в Америке?..

– Скоро будет шестнадцать лет, как мы переехали в США. Жизнь здесь подкинула огромное количество сюжетов, в основном связанных с комичным несовпадением привычек и менталитетов людей из разных и социальных, и культурных сфер, с проблемами из-за незнания языка, климата и так далее. Мне очень нравится писать об иммигрантах в их первые месяцы проживания в Америке, потому как почти с каждым из нас, только что очутившимся в новой стране, что-то невероятное, да происходило. Вы вот, к примеру, видели, как кандидат технических наук – уважаемая, серьезная женщина под шестьдесят – кудахчет в магазине, хлопая крыльями, приседая в раскоряку, кидая при этом под себя комок белой бумаги, чтобы изобразить несушку, потому что забыла слово «eggs»? А продавец в ответ над ней даже не смеется, спокойно отвечая, что у них в магазине регулярно кто-то то хрюкает, то кудахчет, то вообще, блеет. Один мужик однажды пришел, расстегнул рубашку, да ка-а-ак замычит басом, и сам тычет в область печени. Все перепугались, а это он, оказывается, говяжью печенку искал. Ну и как про это можно не написать, скажите мне?!

– Рассказы из серии «Приехали» – о жизни русскоязычных иммигрантов в США – яркие «картинки с натуры». Собственный опыт выживания в новой стране принес сюжеты для рассказов?

– Безусловно! Как и все мои рассказы, серия «Приехали» населена лишь настоящими людьми с их реальными историями. Потом я сама нет-нет, да и угожу во что-нибудь. Причем, в такое, что иногда кажется, будто судьба, веселясь, сама придумывает за меня сюжет, преподнося его мне под нос – мол, на, дарю, иди, записывай.

– Поддерживает ли ваша семья ваши литературные опыты?

– Конечно. Мой муж, так же как и моя мама – первые читатели всех опусов. Более того, чаще всего они помнят все эти истории и байки из нашей жизни, и очень веселятся, узнавая в героях рассказов своих знакомых. Помню, мой муж Марат, смеялся до слез и в прямом смысле по полу катался, читая рассказ «Зорька» (который, кстати, и опубликовали теперь в «Новом мире»). Я, честно говоря, не могла и представить, что такой сдержанный человек, как мой муж, может так громко и заливисто смеяться, утирая слезы и делая перерывы просто для того, чтобы отдышаться. Это все для меня – драгоценные мгновения абсолютного счастья. А с мамой мы обсуждаем написанное более подробно, часто ударяясь в воспоминания из серии «А помнишь, как…»

– Если бы по одному из ваших рассказов был поставлен голливудский фильм, кого из звезд вы бы хотели видеть в нем в главных ролях?

– Увы, и ах, даже гипотетически, это невозможно. Ну, разве что Энтони Хопкинс, Мерил Стрип, Леонардо ди Каприо и Николь Кидман согласятся лет на тридцать-сорок переехать в дачный вагончик с баней, туалетом на выселках и рыбалкой каждое утро. Сажать картошку, подвязывать старыми тряпками огурцы, настаивать урину, носить исключительно платья с люрексом и старые серые брюки, пить портвейн «Рапсодия» и самогон неизвестного происхождения, чинить насос с соседями, коптить сало в бочке, а лето проводить загорая между грядок с морковью, чтобы войти в роль? Если они согласны, то быть может и да, хочу их всех увидеть (ха-ха). У меня на уфимской даче даже и куртки старые на чердаке остались на случай дождя. А тапки и сапоги резиновые соседи дадут.

– Леонардо ди Каприо в «трениках» с вытянутыми коленками и удочкой в руках и Николь Кидман, подвязывающая огурцы – это был бы триллер!.. Мария, удается ли вам следить за литературным процессом в России? Кого из новых авторов рекомендовали бы почитать?

– Да, я очень много читаю и внимательно слежу за новинками. К счастью, сейчас огромное количество совершенно блестящих авторов, пишущих на русском – только копни. Сразу в голову приходят два имени – Ксения Буржская и Ася Казанцева. Еще Лора Белоиван.

– Что дальше, после публикации в журнале «Новый мир»? Когда выйдет первая книга Марии Карповой?

– Дальше – будем посмотреть. А еще – писать. Что касается выхода книги, то обещаю, что читатели «Русской Америки» узнают об этом одними из первых.

– И, напоследок, несколько вопросов в стиле блиц. Любимая книга?

– Рассказ «Сто рупий» Ивана Бунина.

– Любимый автор?

– Их много.

– Яблоко или апельсин?

– Свежий огурец.

– Уфимский мороз или оклахомская жара?

– Летнее оклахомское утро.

– Белое или черное?

– Разноцветное.

– Гамак или рюкзак?

– Лопата и грядка.

– Счастье – это…Всего одно слово…

– Книги.

Ольга Тарасова,

Эдмонд, Оклахома