«Не понимаю иностранцев, которые поносят Россию»

Когда я играю в Америке, то очень скучаю по России.

Павел Лысенков взял большое интервью у вратаря «Далласа» Антона Худобина, который на несколько дней прилетал в Москву.

«Когда я играю в Америке, то очень скучаю по России»

– Вы играли в Магнитогорске. А тут легионер «Авангарда» Макс Тальбо, уехав из России, рубанул правду-матку: «Это самое ужасное место в мире!» Ваша реакция?

– Я много кого читал и слышал. Вся информация летает в инстаграме, прессе. Да, легионеры начинают хаять и поносить Россию.

Но я хочу спросить: «А зачем тогда вы сюда приезжаете? За деньгами? Вам что, здесь было плохо?»

Когда я играю в Америке, то очень скучаю по России. В этом году вообще собрался за два дня, как «Даллас» завершил сезон. Взял да улетел.

Есть минусы и плюсы даже в США. Что-то мне не нравится. Но я люблю играть в НХЛ. Я там живу. И что, мне тоже поносить то, что меня окружает?

Я этого не понимаю. И думаю, такие заявления – не от большого ума. Или для хайпа, как сейчас говорят.

– «Сент-Луис» выиграл Кубок Стэнли, но все решалось во втором овертайме седьмого матча с «Далласом» во втором раунде. О чем вы думали в решающие минуты?

– Да ни о чем. Просто сидел на лавке. Когда подъезжали к нашим воротам, я говорил: «Так, держаться, пацаны». Когда приезжали к чужим воротам: «Ну давайте, надо забить».

У меня был такой опыт, когда я смотрел эти овертаймы с лавки. Например, седьмой матч с «Торонто», когда там был сумасшедший камбэк.

Вот я тут оказался в роли болельщика на регби в Красноярске. И прочувствовал, что это такое – фанат на трибуне. Когда ты переживаешь за близкого друга, товарища, брата-сестру. Когда ты на поле, если даже не играешь – переживания не такие сильные.

А на трибуне – совсем другое. Шел стыковочный матч, и в дополнительное время в итоге занес «Красный Яр». Они победили, хотя судья мог свистнуть. Все было на тоненького. Понимаете?

Я очень хотел, чтобы забил «Даллас». Помню, Джейми Бенн выезжал и не перекинул щиток голкипера «Сент-Луиса». А ведь там уже все, ворота пустые.

– Вы никогда не хотели вернуться в КХЛ?

– Когда выступал в «Ана-хайме», то реально думал об этом. Даже в течение сезона был готов разорвать контракт. Наверное, я очень сильно устал пробивать эту стену.

Показывал достаточно хороший результат. Он был нестабилен. Но это не так, что меня смешали непонятно с чем и забыли раз и навсегда.

– Что же не приехали в 2016 году?

– Меня много кто уговаривал. «Успокойся, это все твои эмоции».

Я доверился больше окружающим, чем себе. Потому что знаю: я могу быть эмоциональным. И принял решение дотерпеть тот сезон до конца.

«Моя машина более красивая, а у Радулова – более быстрая»

– Известный тафгай Джон Скотт говорил о вас: «Я удивлен, что Худобин вообще заиграл в НХЛ. В свое время он не особо следил за собой, был довольно пухлым парнем. Но я рад, что он добился успеха».

– Да, так оно и есть. И я это не скрываю. Когда приехал в Америку, то в первые годы был пухлым. Весил где-то 93 кг. У меня были круглые щеки и животик.

– Но не пресс.

– Если пресс, то мне надо доходить до семи процентов жира. Но я стану просто амебой. Один раз так экспериментировал в «Бостоне», когда они захотели, чтобы я был до восьми процентов. Самому стало интересно, как низко я могу пойти.

Ушел до 86,4 кг. Последний раз я столько весил где-то в 15 лет. В таком состоянии я никак не волок. Ко мне уже просто подошли тренеры: «Слушай, дорогой, ты сходи покушать, а? Хватит этих опытов».

– «Добби – обычный русский, – продолжал Скотт. – Очень веселый, любит дорогие машины. Помню, он пытался продать мне Nissan Murano. У меня не было автомобиля, когда я перешел в «Хьюстон». Антон мне предложил свою за 40 штук баксов. Я ответил: «Добби, могу купить такую же за 15 000». А он убеждал: «Не-не, бро, такую точно не купишь. Она тебе понравится!»

– Ну это он преувеличил! Я не мог ему предлагать за 40 тысяч. Потому что покупал тот Nissan за 22 000 – и очень сильно его не любил. Это было против моего желания.

Мне ее приобрел бывший агент. Я у него просил Infiniti FX – популярную по тем временам. А он говорил: «Нет, это слишком дорогая для тебя машина. Я тебе куплю Murano». Я ее так не любил, что мог не мыть по два-три года!

– Сейчас у вас какой автомобиль?

– Там – Porsche Cayenne, здесь – Mercedes. Мне нравятся хорошие машины, да. Вспоминаю даже свою 12-ю модель «Жигулей». Я и музыку туда поставил, и диски поменял. Потом была BMW – я и туда засунул какую-то неимоверную музыку, сделал навороченные диски.

Вот вроде бы Porsche Cayenne – что еще желать? Но я все равно сделал тюнинг, обвесы, уже три раза поменял диски. Ну, люблю я это дело.

– У кого круче тачка – у вас или у Александра Радулова?

– Это две разные машины. У меня – кроссовер, а у него – гоночная: Porsche Panamera. Как сравнивать? По виду моя намного красивее. Но по дороге он летит быстрее.

«Ну что, разбудим этот Айдахо?»

– Кто вам дал прозвище Добби?

– Вы спросите у Сани Радулова. Он мне дал эту погремуху.

Как только меня не звали! Булка, Сдобина… Ну, а Добби – нам 17 лет, приезжаем на Суперсерию в Канаду. Саня тогда играл в лиге Квебека. Эта кличка – производная от «Худобин». А тогда как раз шел «Гарри Поттер». Ну и пошло. «Будешь Добби», – сказал мне Радулов.

– И вы нарисовали эльфа на маске.

– Очень многие люди меня спрашивали про Гарри Поттера. Честно скажу, я ни разу не смотрел! Никого не знал, включая эльфа Добби. Вообще не фанат! Но если дорогие мои болельщики так хотят связывать эту тему со мной – вот вам рисунок на мой шлем.

А в минувшем сезоне мою вратарскую маску номинировали в тройку лучших в НХЛ. Победил Робин Ленер из «Айлендерс». Он в прошлом году прошел реабилитацию и нарисовал череп, что победил свою болезнь, своих внутренних демонов. Ну, а я стал вторым в голосовании.

– В истории НХЛ есть два вратаря, которые вообще ничего не пропускали в плей-офф Кубка Стэнли. Один из них – вы.

– Да сколько я там сыграл в плей-офф?

– Два неполных матча. Прикольная статистика.

– Честно скажу, у меня ни на секунду не было мандража, когда меня выпускали. Бывало, менял Бена Бишопа или Туукку Раска. В регулярке другое настроение, а в плей-офф прям начинается эмоциональный подъем. Даже не могу это объяснить.

Мне в таких матчах играть – в кайф. Это самое интересное время года. Ты или попал, или пропал. Был азарт, чтобы выйти и кайфануть. Ничего не боялся!

– Вы с Радуловым любите тусоваться в Штатах? Помню видео – вы где-то гуляете в ночи и ставите на уши город.

– Это мы после ужина решили пройтись. Не хотели сидеть в гостинице в Айдахо. Город маленький. Саня сказал: «Пошли пошаримся».

Гуляем, увидели здоровый колокол. Я говорю: «Ну что, разбудим этот Айдахо?» Как бабахнули в него три раза! Посмеялись и спать пошли.

– А бывает такое, что вы – два больших другана – ссоритесь между собой?

– Случаются стычки в рабочем режиме. Команда от нас просто умирала. На двусторонках мы играем друг против друга. Например, «3 на 3» в зоне.

Мне забьют – Радулов начинает на меня орать: «Тащи!» Я начинаю кипеть: мне ведь забивают. А когда забивают наши, уже я бросаю клюшку, подъезжаю и кричу ему в лицо: «А теперь сам тащи, понял?!»

Тренерам очень нравится эта здоровая конкуренция. Они просто угорают со смеху, когда мы спорим на отжимания. Но это все весело и задорно.

Я ведь знаю Саню с 16 лет. Конечно, он повзрослел. Но в плане хоккея – нет. Он на льду не уступит ни в одном единоборстве, даже на тренировке. Он захочет затолкать тебе шайбу с мясом. Даже если прижал шайбу, он к тебе подъедет и тыкнет клюшкой или скажет что-нибудь. Он меня заводит, а я – его. И для всех это здорово.

«Однажды я пришел на интервью в Америке в футболке с Путиным»

– А вот еще взгляд американцев на Худобина. Пишет The Athletic: «Этот парень умеет быть душой команды, что редкость для игроков из России. И он умеет удивлять. Так, в сентябре он пришел на интервью в футболке с изображением Владимира Путина с винтовкой».

– Я давно хотел купить себе такую футболку. И когда в Красноярске открыли новый аэропорт, там появился магазин с такими вещами. И я сказал себе: «Обязательно куплю и приду в этом на интервью». Сказано – сделано!

– Как отреагировали американцы?

– Они удивленно смеялись. Не спрашивал почему. Может, посчитали меня бесстрашным?

– В смысле?

– Что хожу по Америке в такой кофте.

Павел Лысенков