Советские эмигранты на грани вымирания

«У вас нет Родины»?

Репертуар московского театра «Школа современной пьесы» не так давно пополнился спектаклем «Последний ацтек» по произведению писателя-сатирика Виктора Шендеровича «Потерпевший Гольдинер». Жанр определен автором как «комедия и немножко себе мелодрама».

Беглое знакомство с анонсом программки – и зритель садится в кресло в полной уверенности, что два часа будет наблюдать за несчастливым развитием отношений мужчины и женщины. Волне себе ненавязчивый сериальный сюжет. Но и сам Шендерович, и режиссер спектакля Иосиф Райхельгауз предлагают копнуть глубже. «Последний ацтек» – он и о жизни русских эмигрантов, массово хлынувших в Америку в середине 1970-х годов, и о том, как яростно строили БАМ, и об огромном котле Нью-Йорке, в котором многие наши соотечественники, тоскующие по родине, так и не смогли расплавиться.

Пьесу «Потерпевший Гольдинер» Шендерович писал на заказ. По словам драматурга, идею подкинул Геннадий Хазанов. Сюжет произведения навеян пьесой Джеффа Бэрона «Приходящий мистер Смит». Это история о том, как под колеса машины главного героя попадает неосторожная дама. В 2010 году Шендерович представил свою версию ДТП где-то на Манхеттене. В «Потерпевшем Гольдинере» произошла гендерная перестановка. За рулем «Форда», сбившего пешехода, оказался не мужчина, а женщина – миссис Уотсон. Ее жертва – мистер Гольдинер. Спектр их чувств вкратце можно описать двумя словами: от «неприязни» до «симпатии».

Виктор Шендерович, кстати, в прошлом ученик Иосифа Леонидовича, преподававшего в Первой студии Олега Табакова. Тогда Райхельгауз шлифовал свое режиссерское мастерство в «Современнике». Сейчас – заведует «Школой современной пьесы» и без стеснения признается: «Побежденный учитель ставит пьесу победившего ученика».

В спектакле играют ведущие актеры «Школы» Альберт Филозов и Татьяна Веденеева. В эпизодических ролях – Елена Санаева и Нина Шацкая (Фира), а также Андрей Попович и Тимур Бондаренко (Мальчик).

В первом акте взгляд зрителя устремлен на груду мебели на сцене. В центре абсурдной композиции из кресла-качалки, круглого кухонного стола, стула, пальмы в кадке – чугунная парковая скамейка, на которой расположился пожилой Вульф Гольдинер с забинтованной головой. Покой больного нарушает виновница его недуга миссис Уотсон, для близких – Джейн.

Действие происходит в Нью-Йоркском районе Брайтон-Бич, в скромной квартирке еврея Гольдинера, 20 лет горюющего в эмиграции. В жилище героя, как, собственно, и в его душе, неуютно. Нет тишины и гармонии: из окна доносятся автомобильные гудки, грохот наземного метро, а из уст старика – вздохи сожаления.

Мистер Гольдинер как раз из тех, кто не прижился на солнечном побережье «Маленькой Одессы» (так называют Брайтон-Бич из-за большого количества проживающих там одесситов из бывшего СССР). Он коротает скучные дни у окна, щелкая кнопками проигрывателя, из которого доносятся родные уху мелодии «И Ленин такой молодой», «Время вперед», «Слышишь – время гудит: «БАМ».

Гольдинер всем своим поведением отрицает чуждую ему культуру. «Инглиш – найн! Инглиш генук!» – свирепо встречает он незваную гостью миссис Уотсон, которую суд приговорил к 80 часам общественных работ. Каждую среду и субботу Джейн должна навещать сбитого ею Вульфа, убирать в его квартире и готовить старику обед.

Поначалу оба героя относятся к предстоящему вынужденному времяпрепровождению скептически. С первых минут знакомства очевидно, слишком уж они разные. Оба – эмигранты, но, кажется, живут на разных полюсах. «Вас сюда привезли жить, а меня – умирать», – подмечает в разговоре Гольдинер. Джен, она же Женя, приехала в США вместе с родителями, когда ей был год от роду. Родной Харьков она не то чтобы не помнит, не знает. Музыку Дунаевского слышит впервые, творчество Кобзона ей также не знакомо.

«У вас нет Родины», – упрекает миссис Уотсон Вульф.

Но вот вопрос: где родина этого старого еврея, вынужденного во времена Советского Союза сменить имя и фамилию, чтобы не было лишних разговоров?

В Америку мистер Гольдинер, который в первом акте усердно отмахивается от миссис Уотсон костылем, привез много воспоминаний. Их он смакует ежедневно, под гул проносящихся вагонов метро, сидя в четырех стенах своей «пыточной комнаты». Вульф помнит Когановича, пятилетки за четыре года, любовь, которую коммунисту разрешалось испытывать только к партии.

«Колбаса была два раза в год, а тоска все время», – жалуется герой.

Джейн другая: легкая, смешливая, необремененная грузом коммунистического прошлого. Она кружится по сцене под американские мелодии, пьет апельсиновый сок и наслаждается жизнью, независимостью, свободой.

Себя и себе подобным эмигрантов мистер Гольдинер однажды назовет «образцами вымирающией цивилизации», чем-то напоминающей ацтеков. Сильное выносливое племя, над загадочным исчезновением которого по сей день ломают головы ученые мужи.

Разве можно думать о будущем тому, кто на грани исчезновения? Возможно, мысленно отвечая на этот вопрос, мистер Гольдинер и принял решение стереть со скамейки заветный номер.

Алла Панасенко