«Сатире не угнаться за современностью»

Автор известного политического комикса рассказывает о своей любви к Московскому метро.

Большинство американцев не знают кто такой Дэн Перкинс, но прекрасно знают его псевдоним – Tom Tomorrow, что можно перевести, как «Том Завтра». Почти тридцать лет автор известного сатирического комикса This Modern World («Этот современный мир»), номинант Пулитцеровской премии и лауреат Журналистской премии имени Роберта Кеннеди, высмеивает политиков, рассказывая о приключениях пингвина Спарки и терьера Блинки. Комиксы Перкинса публикуют десятки американских газет.

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Наталья Антонова поговорила с Перкинсом о пропаганде, ностальгии, и о том, как ненормальное становится нормой.

Наталья Антонова: – Ты давно и успешно работаешь в области политической сатиры, но в прошлом году сказал очень интересную, и как будто противоречивую вещь: сатира не способна отразить наше время. Почему ты так решил?

Дэн Перкинс: – Сатире не угнаться за современностью. Сатирик доводит вымышленную ситуацию до абсурда, чтобы таким образом озвучить свою точку зрения. Но мы сами сейчас живем во времена абсурда. Посмотри на ситуацию с детьми, которых на границе США разлучают с родителями. Дети в клетках – что может быть абсурднее? Но это наша реальность, а такая реальность значит, что сатира перестает работать. Так что, на сегодняшний день, мой комикс – вероятнее всего, не сатира, а обзор еженедельных событий.

Н.А.: – В твоих современных работах прослеживается четкая идеологическая и, я бы сказала, этическая линия: происходящее в США сегодня – ненормально. Что для тебя является нормальной политической ситуацией?

Д.П.: – У нас никогда не было идеальной политической системы. Так что я не ностальгирую: я ведь и до прихода нынешней администрации критиковал и высмеивал все, что творится у нас в политике. Но я вижу, как с приходом Дональда Трампа, все прецеденты и нормы игнорируются. Если Трамп был супергероем из комикса, его сила заключалась бы в абсолютном бесстыдстве. Но отсутствие стыда очень опасно на политическом уровне.

Я давно слежу за тем, что происходит в России. И я вижу, как все, что делает Путин, давно стало нормальным – просто потому, что он поступает как хочет вновь и вновь, и вдруг это в какой-то момент становится нормой. Если тебе вдалбливают в голову, что президент, который творит, что хочет – это норма, ты в итоге поверишь этому. Именно поэтому американцам стоит следить за российским опытом: за тем, как ненормальное становится нормальным.

Н.А.: – Многие считают, что политика – всегда грязное дело. Ты согласен с этим?

Д.П.: – В английском языке есть понятие «скользкий склон»: ты стоишь на скользком склоне и потихоньку сползаешь вниз, и чем дальше сползаешь – тем тебе приходится хуже. Поэтому я всегда говорю: действительно, нет идеальных политиков и политических систем. Но нужно так или иначе бороться за лучшее, иначе будет становится только хуже.

Большинство американцев считали, что демократия – это навсегда, что мы всегда будем защищены, что мы всегда будем иметь некоторые привилегии. Но это очень неправильная позиция, демократию нельзя принимать как должное. Вообще ничего нельзя принимать как должное. Я был женат, например, и тоже думал, что это навсегда. Но все рано или поздно растворяется в воздухе.

Н.А.: – Твой комикс знаменит винтажным стилем. Почему ты работаешь именно в такой стилистике?

Д.П.: – Хочу уточнить, что это особый винтажный стиль – стиль американской рекламы 1950-х годов. Мне очень нравится эта стилистика, потому что она имеет «двойное дно». Если смотреть поверхностно, то это очень оптимистичная, послевоенная пропаганда капитализма, которая является, по сути, пропагандой правительства США. Если копнуть глубже, то ты, как художник, начинаешь понимать – люди очень сильно реагируют на этот стиль, потому что в нем заложено некое обещание. Однако существует разрыв между обещанным и реальностью, разрыв, который порождает ироничную реакцию. С другой стороны, многие люди тоскуют по оптимизму тех времен и делают это абсолютно искренне. Они, например, ностальгируют по эпохе, когда семья могла прожить на зарплату одного человека. Винтажная стилистка воспроизводит краткий послевоенный период достатка.

Н.А.: – Пересекается ли пропаганда с искусством?

Д.П.: – Конечно, пересекается. Поэтому я и люблю советскую пропаганду. Посмотри, какие гении там занимались абсолютно банальными вещами! Какой-нибудь гениальный художник рисует условный плакат про урожай и на этом стыке происходят очень интересные, с точки зрения искусства, вещи.

Или возьмем московское метро. Это же абсолютный шедевр. Проходит время, и символика метро порождает новые смыслы. Мозаика с Лениным в 1930-е годы значит одно, а в 2018-м на нее можно смотреть с неожиданной точки зрения.

Я упоминал о предстоящем разводе, и хочу сказать, что история и символика СССР – это как воспоминания о браке, который потерпел крах. На фоне изменений, произошедших в России, эхо революции отзывается по-другому. Это сложно воспринимать, но новый взгляд на старое всегда необходим.

Наталья Антонова