Бога не интересует, в какие церкви мы ходим

«Ибо не по названиям церквей будет оценивать нас Бог, а по нашей жизни!»

Флориду часто называют раем на земле. И для каждого в этой фразе свой смысл: для кого-то это вечное лето, для кого-то близость океана, для кого-то – приветливые люди. Но особенным смыслом эти слова наполняются возле дома Михаила Зиновьевича Моргулис – писателя, богослова, проповедника, президента фонда «Духовная дипломатия», издателя, почетного консула Беларуси во Флориде и просто очень тонкого, духовного и вдохновляющего человека. Приветливый домик, стоящий на окраине одного из районов Норт-Порта, недалеко от известного Чудо-озера (Warm Mineral Springs), утопает в зелени. Напротив – его часовня «Место для Бога», где свершаются чудеса: скольким тяжело и неизлечимо больным людям Михаил Зиновьевич смог вымолить у Бога исцеление! Здесь всегда открыты двери для тех, кто нуждается в духовной помощи и поддержке. Люди приезжают со всей Америки и из других стран мира.

И как-то само собой получается, что в этом месте разговор естественным путем заходит о жизненных ценностях и приоритетах. И на первом месте в этом разговоре, конечно, вера.

– В Библии написано: «Бог есть любовь». У нас полно церквей: православных, католических, протестантских, которые еще называют евангельскими… Библия говорит: Бог есть любовь! Если в церкви собираются люди, а там нет любви, значит, там нет Христа. Значит, там просто собираются для времяпрепровождения. Христос – это любовь. Бог – это любовь! В Библии записаны слова: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Главное – это любовь! Каждый человек в этой жизни заслуживает любви! И мужчины, и женщины. Если такое чувство возникает, значит, ты благословлен Богом!

– Да. Но я имею в виду любовь и Бога, и любовь людей – мужчин и женщин. Потому что если в человеке присутствует любовь к Богу, то его любовь к женщине или мужчине принимает дополнительный характер духовного счастья, радости. Ну понятно, что любовь – это такое затертое слово… Для одних любовь – это на всю жизнь, а для других – секс на 15 минут. Редко, но я наблюдаю именно такую любовь, когда она дополнительно освящена любовью к Богу. И это совсем другое, высокое и нежное чувство, не только физиологическое, но и духовное!

Те люди, которые нас слушали тогда, никуда не делись. Они так же ходят на нас, но ходят и их дети, и их внуки. И когда я смотрю в первые ряды, там такие бабушки сидят – слушают и отплясывают! Я думаю: вау! И я понимаю, что они младше меня! Это комплимент им! Мы все выжили!

– Абсолютно согласна с вами, Михаил Зиновьевич. Что такое любовь к Богу? Ведь Бога никто не видел! И когда мы говорим: «Господи, я тебя люблю», – мы, может быть, тоже лукавим?! Как можно любить то, чего ты не видишь? А вот именно Божья любовь и проявляется в том, как ты относишься к ближнему своему!

– Правильно! Вы коснулись сейчас одной очень важной вещи! Есть люди, которые говорят: «Я люблю Бога, но не люблю людей!». А это единый процесс! Поэтому их слова ложь и лицемерие! Потому что нельзя любить Бога и не любить ближнего своего. Но если ты любишь ближнего своего, то этим ты показываешь свою любовь к Богу.

Поэтому нельзя любить Бога и не любить человека! И еще. Мы хотим любить Бога два часа в воскресенье и никого не любить все остальное время. Но надо любить! Это может быть не по религиозному христианству, но по Христу! Даже если вас оболгали, обозвали, не оценили! Неважно. Где Бог, там и дьявол! Я всегда себя учил не сильно радоваться, когда меня хвалят, и не сильно огорчаться, когда меня ругают. Но не всегда удается, особенно когда ближние ранят. Самая большая боль от кого? От ближних своих!

– И самое большое искушение!

– Самое большое искушение знаете от кого? От нас самих! Кто наш самый большой враг? Мы сами! Никто нам не внушит тихо и так убедительно, как мы сами, так, чтобы никто не слышал. Так убедим себя, что в результате совершаем непотребное…

– Михаил Зиновьевич! Раз уж мы так перешли в это русло… Вот вы родились в такой стране и в такое время, когда религия была под запретом. Как вы стали священнослужителем?

– Вот поэт Евгений Евтушенко говорил: «Вы универсальный человек! И писатель, и проповедник на радио и телевидении, и философ, и мыслитель!» Последнее, что он написал в жизни, это вступление к моей книге «Тоска по раю»! Думаю, что в первую очередь я писатель. Но из-за того, что занимаюсь миллионом других дел в жизни, я пишу недостаточно. У меня начато много работ, книг, рассказов. Я не успеваю все закончить! Знаю одно: если я хочу служить Богу, я должен служить человеку. Если я совершу много хороших дел во имя Бога, но равнодушно пройду мимо страдающего человека, то считайте, для Бога я ничего хорошего не сделал!

– И тем не менее у вас здесь есть часовня…

– Да, напротив моего дома. А раньше здесь был полностью разваленный дом. Но однажды я услышал во сне голос: «Строй для меня!» И мы купили этот дом и на его месте построили часовню, которая называется «Место для Бога». Часовня – это не церковь! Это место для личных молитв! Здесь было много исцелений. Конечно, это не наша заслуга, мы только инструмент Божий. А исцеления совершает Бог. Люди к нам приезжают отовсюду! А вы в какую церковь ходите?

– В Церковь Христа Спасителя. Наверное, по документам можно сказать, что в протестантскую.

– Да, я тоже считаюсь как бы протестантом… Как теолог, философ, как доктор богословия могу вам сказать, дело в том, что церковь – это только здание, камень, доски, цемент. Церковь, где не присутствует Святой Дух, это просто здание! В мире идут какие процессы? Многие церкви – и протестантские, и православные, и католические – потеряли духовную силу. Люди молятся, а Бог их не слышит, не отвечает. И они потом вопят, кричат: «Где был Бог?» А я говорю, что Бог был там, где всегда, мы на земле, а Он на небесах. А мы – здесь! Здесь мы совершаем грехи, мы совершаем гадости, мы сплетничаем и лжем, а сваливаем на Него и говорим: где Он? И вот Церкви потеряли духовную силу. Почему? Церковь – это место, предназначенное Богом для встречи с человеком. А многие церкви сейчас стали местом встречи человека с человеком! А когда мы, грешные люди, встречаемся, мы не можем друг другу дать новую силу, новую энергию, новую любовь! Многие церкви стали местом НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ встречи с Богом! Поэтому мы не получаем от Бога дополнительной силы, любви, терпения. Поэтому мы в воскресенье уходим из церкви такими же, как пришли, не очищенными, не получившими от Бога заряда новой силы и любви.

– Михаил Зиновьевич, а как вы сами пришли к вере?

– Я первый раз задумался об этом, как ни странно, лет в 7. На нашей улице была баптистская церковь. Как-то мне ребята с улицы крикнули: «Мишка, идем, там баптистов арестовывают». Мы выбежали, смотрели. Был ряд милиционеров, и эти арестованные люди... Они шли и улыбались. И я думал: как же так? Их арестовывают, а они улыбаются?! Я запомнил это на всю жизнь.

Потом, когда закончил университет, была вторая встреча. В Ярославле. Я приехал туда в командировку, был молодым членом Союза писателей. Ждал поезда. Он опаздывал на 4 часа. Я пошел в ресторан привокзальный. Такой ужасный советский ресторан. Официантки с шестимесячным перманентом, золотыми зубами, и злые все. Сел там, выпиваю. И подсел ко мне человек. Ну вы помните, в России не так, как в Америке… Столько было свободных столов, а он подсел ко мне. Короче говоря, он заказал такое традиционное блюдо, я на всю жизнь запомнил: биточки по-селянски. И вот ему принесли. И он что-то стал шептать. Я спрашиваю его: «А что вы делали?» – Он говорит: «Молился». А тогда три года тюрьмы можно было получить за публичную молитву. Я спросил: «О чем же вы молились?» – «Я благодарил Бога за еду». – «Это ошибка, начальник! Надо не Бога, а повара благодарить».

И мы начали с ним спорить. Я высказывания Ницше, Шопенгауэра, Маркса приводил. Он мне сказал: «Я понимаю, вы образованны, лучше меня подготовлены. Я не могу вам возразить. Но у меня есть одно преимущество: я не боюсь смерти! Верующие люди не боятся смерти. Они переходят в другую жизнь…» Я ответил: «Это неправда! Все люди боятся смерти!» А он отвечает: «Не все. По-настоящему верующий человек смерти не боится, потому что верит, что после земной жизни он продолжит жить в новой жизни!» И вот мы с ним говорили, говорили, потом он пошел меня провожать на поезд. Поезд уже тронулся, я стоял в дверях, а он шел рядом и говорил: «Я буду за вас молиться». Я удивился: «Почему за меня? Я же не сын ваш».

«Нет. Но для Бога важна каждая новая душа. А для человека важно найти Бога». Вот это была вторая встреча. Я не знаю, как зовут этого человека, кто он был. Но в тот день он послужил Богу.

– Зерно посадил…

– Да, как в Библии сказано: «Сеется семя… Помните, Иисус сказал своим ученикам, что они встретят человека, который им укажет, где будет тайная вечеря. И они его встретили, он им показал эту горницу. И никто не знает, кто был этот человек, как его звали. Вот и у меня так было. Я не знаю, кто это был.

Знаете, я не люблю примитивное христианство. Христианство – это великое дерево, а из него делают чахлые кусты. Вот протестантство возникло как протест против католицизма… Но оно сейчас попало в тот же плен традиций, что и православие, и католицизм. Религиозные законы, традиции вошли сейчас в протестантизм… Люди боятся помолиться по–другому, сказать иначе, помыслить… Все загнаны в рамки традиций. Протестантство – это желание личного общения человека с Богом, творения со своим Творцом. Без посредников. А сейчас оно превращается в такое же формальное христианство, как и в других конфессиях. Пасторы стали такими же посредниками между человеком и Богом, как священники в католицизме и православии. Поэтому я люблю изданных мной Клайва Льюиса, Гилберта Честертона, Джоша Макдауэлла, Дерека Принса, Билли Грэма, Владимира Марцинковского, Николая Бердяева, Дитриха Бонхеффера…

Я издал книгу этого замечательного немца, пастора Дитриха Бонхеффера «Следуя Христу». Мы два года ее переводили. Бонхеффер руководил подпольной антинацистской евангелической церковью в годы Второй мировой войны. Гестапо отправило его в лагерь, и Дитриха за участие в заговоре против Гитлера повесили за месяц до окончания войны. Он попросил провести последнюю службу перед казнью, ему разрешили. В конце он помолился. Потом накинул на себя петлю, улыбнулся и сказал: «Это конец, но это и начало!» Кстати, я нашел врача, британца, который, будучи пленным, присутствовал при казни Бонхеффера: его свидетельства очень помогли мне при издании книги.

И я считаю, как Бонхеффер, что жизнь – это короткое расстояние между рождением и смертью! И нужно ее прожить достойно, чтобы не было стыдно ни перед Богом, ни перед людьми. Хорошими людьми. Как ни странно, я часто вспоминаю слова коммуниста Николая Островского: «Надо прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

– Михаил Зиновьевич, так вы еще занимались издательством книг?

– Да, я бы отметил как одно из важных событий моей жизни создание в 1982 году в Америке издательства Slavic Gospel Press. Мы переводили лучшие книги духовных писателей с английского языка на русский. И перевели 115 авторов. Также там были переводы с немецкого, корейского. Напечатали много изданий Библии, Нового Завета. Общий тираж всего изданного – около 15 миллионов экземпляров. И все это мы бесплатно передавали в Советский Союз. Потом, в 1990-м году, когда еще был СССР, и Горбачев был президентом, страны, я организовал первую в истории делегацию лидеров американских христиан в СССР, в Москву. Мы были в Совете министров, в Кремле, в Академии наук и даже в КГБ. Когда мы вошли в кабинет генерала КГБ Столярова, он сказал нам: «Садитесь, пожалуйста!» А я пошутил: «На сколько лет?» И лед растаял, мы все стали улыбаться. Потом в Кремле была заключительная встреча с Горбачевым и наша совместная молитва за объединение стран и за наших матерей…

– Вас с Горбачевым называют основателями движения «Духовной дипломатии», а вот в чем ее основные принципы?

– «Духовная дипломатия» – это новая концепция, которая стремится останавливать конфликты между странами и внутри них не с помощью традиционной дипломатии, а с помощью духовных ценностей конфликтующих сторон.

– А вы можете привести конкретные успешные примеры этой дипломатии? Успешного разрешения конфликтов между странами?

– Откровенно говоря, это не всегда приносило результат. Горбачев мне говорил: «Михаил, это идея прекрасная, но утопичная для нашего времени. Но ее исторический час обязательно настанет! И она будет действовать положительно на людей и страны, особенно на руководителей стран».

Моя телевизионная программа на русском языке «Возвращение к Богу» была первой программой на русском языке в СССР на государственном ТВ. Я также много лет выступал на «Христианском радио», это было объединение 12 христианских радиостанций в Сан-Франциско, Эквадоре, Монте-Карло, вещавших на Советский Союз. Они передавали мою программу «Новая жизнь».

А сейчас я написал книгу о встречах с замечательными людьми, ее собираются издать в Москве под названием «Это был сон». Также мы написали книгу с американским писателем Филип Янси (Philip Yancey) «Не труби перед собой». Это слова из Библии. Не хвастайся, не говори о себе слишком хорошо. А самая важная, трижды изданная моя книга «Тоска по раю» – это роман о необыкновенной любви….

– Вступление к книге написал Евгений Евтушенко. Насколько я знаю, это было его последнее вступление при жизни. Говорят, что между вами была особая дружба?

– Особенно пять последних лет. Он меня считал своим духовником, звонил, читал стихи, мы говорили о Боге… Я его Женя называл, а он меня – Миша... Про семью говорили, Машу, его и моих детях. Но он меня очень укорял, что я мало пишу книг. Говорил: «Так, как вы пишете о нежности и любви, никто так чудесно не пишет, а людям очень этого не хватает… И покойный Василий Павлович Аксенов, и Виктор Платонович Некрасов тоже сетовали, что мало пишу... Они вот меня ругали за то, что я такой неамбициозный. Евгений Евтушенко говорил: «Писатель должен быть амбициозным! Как модель! А вам, Миша, все равно! Хвалят вас или ругают, написали ли вы или не написали. А я говорил: «Значит, я что-то делаю другое, важное! Мы помогаем детским домам, где живут дети с психическими отклонениями. У нас 12 домов, которым помогаем в Украине, Беларуси и России. Это ведь так важно – помочь страдающему человеку! Может быть, это важнее литературы…»

Евтушенко был в Москве на презентации моей книги «Тоска по раю». Что очень редко бывало. Хотя у него уже нога была ампутирована...

– А название книги – «Тоска по раю» – понравилось Евгению Александровичу?

– Да! Он понял, что это не просто красивое название, а идея жизни. Я считаю, что в каждом человеке, осознано или неосознанно, живет желание вернуться в Эдемский сад, откуда когда-то человечество было изгнано. И вообще, Бог оценивает нашу жизнь не по красивым словам, а по нашим делам. Недаром в Библии записано: «Вера без дел мертва». У Бога единственный критерий оценки нас – это наша жизнь. Не наши молитвы, не знание Библии. Только наша жизнь!

– Вы в разное время встречались с некоторыми президентами США. Какие впечатления остались от этих встреч?

– Ну, к примеру, Джимми Картер – очень честный духовный человек. Но он больше пастор, чем президент. Как политик он делал ошибки.

Самые лучшие впечатления у меня от Рейгана. Однажды я был приглашен на встречу в Овальный кабинет президентов США. Помню, там были представители православной церкви из Советского Союза – Стефан Матвеюк из пятидесятников и еврейский диссидент. Рейган спросил Матвеюка: «Вы за что сидели?» А большинство священнослужителей прошли через тюрьмы. И Матвеюк ему ответил: «За то, что я пастор. Рейган говорит: «Я понимаю, что вы пастор, но за что вы сидели?» – «Вот за это и сидел», – говорит Матвеюк. И Рейган сказал, что если в стране сажают в тюрьму только за то, что ты пастор, то такую страну нужно разрушить. «Империя зла», – так он называл СССР.

Рейган рассказал нам, что, когда ему было 17 лет, он влюбился в девушку. Из-за этой любви он стал пропускать учебу в колледже и опаздывать на работу (подрабатывал в ресторане), а девушка его в конце концов бросила. И ему грозило, что его отовсюду выгонят. Когда дома он поделился своими печалями с матерью, она спросила: «А ты молишься Богу?» Рейган ответил: «Наверное, я слишком маленький, что бы Он меня услышал». И его верующая мать так ответила: «Вот что: даже если ты, Ронни, станешь президентом Америки, ты никогда не будешь слишком большим для Бога. Но кем бы ты ни был, если ты молишься Богу, то ты не будешь для Него слишком маленьким и Он услышит тебя».

После президент показал нам Библию своей мамы. Рейган для меня – самый яркий пример и необходимой духовности, и практики, и стратегии, и умения принимать решения, которые влияют на весь мир. Я думаю, что благодаря ему и был разрушен такой монстр, как Советский Союз.

Буш старший – бледная копия Рейгана, хотя очень опытный, был директором ЦРУ. А Буш младший – хороший человек, но наивный. Особенно когда имел дело с русскими, с Путиным. Он даже однажды забыл жвачку изо рта вынуть, так и ходил по Кремлю, удивлялся. Американцы ведь скромно живут, даже богатые, а вот русские любят показать себя.

С Обамой я встречался однажды на молитвенном завтраке. Думаю, он большой лицемер.

Очень ценю госпожу Хиллари Клинтон, хотя совсем не поддерживаю ее полукоммунистические взгляды. Но она сделала очень хорошее дело: в бытность Билла Клинтона президентом познакомила меня с матерью Терезой на молитвенном завтраке. Мать Тереза меня благословила и сказала: «Ты – Божий человек, но ты будешь падать… И мой тебе совет: когда будешь падать, не жди, чтобы тебе подали руку, поднимайся сам».

Вся наша жизнь состоит из падений – подъемов. И главное в этой жизни – в любой ситуации не предавать свои мечты, не прерывать свою духовную связь с Богом!

– Михаил Зиновьевич, вы родом из Украины. Вас характеризуют, тем не менее, как российского писателя и философа. При этом вы уже более 40 лет живете в США и несколько лет являетесь почетным консулом Республики Беларусь во Флориде. Так кого же в вас больше? Американца, русского, украинца или белоруса? Если вдруг возникнет некая спорная ситуация, интересы какой страны вы бы отстаивали в первую очередь?

– Я всю жизнь придерживаюсь принципа «всегда надо быть на стороне слабых». Герцен говорил: «Если ты не на стороне угнетенных, то ты на стороне угнетающих». Поэтому если случился бы какой-то конфликт, то я был бы на стороне Беларуси. Потому что она маленькая, и она понесла огромные человеческие потери во время Второй мировой войны. Понимаете, в ней погиб каждый третий житель страны…

А в принципе я воспитан на русской культуре, хотя учился в украинском университете им. Шевченко. И я знаю хорошо украинскую литературу, для меня тот же философ Сковорода много значит… Не знаю… Все зависит от того, на чьей культуре человек воспитан. Но все же я больше воспитан на русской. Поэтому я, скорее всего, даже в ситуациях, когда мыслю по-английски, с американцами разговариваю или выступаю где-то, все равно чувствую себя принадлежащим и к русской культуре, и к Украине, и к Беларуси. Хотя рая на земле нет, и в каждой стране есть свои недостатки. Но Родину, как и родственников, не выбирают. И мы всегда должны помнить об Америке, стране, которая приютила нас и дала нам возможность свободно жить, которая помогает больным и старикам. Матерей бывает двое: которая родила и которая воспитала. Поэтому надо любить двух матерей. И я с одинаково большой любовью отношусь ко всем людям и ко всем странам.

– Как получилось, что вы стали почетным консулом Беларуси? У вас белорусские корни?

– У нас интернациональная семья: славяне, русские, украинцы, евреи и даже итальянцы есть. Но вот белорусских корней не наблюдалось. Мой духовный учитель Алексей Павлович Леонович – белорус. Он был к тому же духовным советником нескольких президентов США. Вот он и привил мне любовь к Беларуси. Хотя его привезли в Америку в пять лет и родным языком стал английский, он говорил еще и на белорусском и русском языках. Алексей Павлович умер в девяносто лет; я издал о нем книгу «Благовестник славян».

– А правительство белорусское как на вас вышло?

– Я встречался с президентом Лукашенко когда-то и сделал с ним телеинтервью. Мы понравились друг другу. Я такой человек: если к кому-то отношусь с симпатией, то, даже зная его недостатки, все равно никогда его не предам. Поэтому даже в трудное время, когда Беларусь ругали, его называли «последним диктатором Европы», я везде, где у меня была возможность, защищал и говорил: «Вам не нравится Лукашенко? А при чем здесь 10 миллионов белорусов, которые из-за вас страдают? Вы кредиты даете африканским странам, где президенты на завтрак едят своих подданных, а Беларусь, нормальную страну, так обижаете!» А насчет консульства… Министр иностранных дел Беларуси прислал мне письмо. Ну я подумал, если любишь, надо соглашаться.

– И это звание, должность распространяется по всей Америке или только во Флориде?

– Во Флориде, но я работаю по всей Америке… У меня на машине, если вы заметили, дипломатические номера. Теперь меня пьяного даже полиция не может арестовать. Но я не могу это проверить, так как не пью!

– Михаил Зиновьевич, оглядываясь на пройденный жизненный путь, как думаете, вы все свои проекты реализовали?

– Если Бог мне позволит, я хочу в детских онкологических больницах Москвы, Киева и Минска построить церкви. Чтобы дети уходили в другую жизнь не с болью и плачем. У меня в Москве был друг, православный священник Георгий Чистяков (он сам умер от рака), который в Московской детской онкологической больнице построил церковь. Я ему обещал, что придет время, и я тоже так поступлю… Вот об этом мечтаю и молюсь…

– А что, по-вашему, главное в жизни?

– Мы живем в мире несправедливости, обмана, лицемерия. Но в этом мире меньшая часть людей должна проявлять любовь. Может быть, благодаря этой любви мир до сих пор не погиб. Нас загрязняет быт, жизнь, рутина существования с желанием заработать, лучше жить. Но даже в такой жизни каждый человек может проявлять любовь и сострадание к чужой боли и чужим страданиям. Библия говорит, что важны вера, надежда, любовь, но любовь – самая важная. И в последние годы, разочаровавшись во многих людях, но не в Боге, я пришел к трудновыполняемому, но возможному выводу: не важно, любят ли нас в ответ на нашу любовь, главное, чтобы мы не прекращали любить!

Ирина Насекайло,

Флорида