Как русские строят бизнес в Америке?

Выходцы из России стали финансовой элитой Нью-Йорка и Чикаго

Многие уехавшие на Запад граждане России успешно занимаются финансовым бизнесом, хотя конкуренция там намного выше, чем на родине. Как россияне стали финансовой элитой Нью-Йорка и Чикаго?

Приключения электроника

На 50-м этаже небоскреба на Уотер-стрит в Нью-Йорке открывается отличный вид на пролив Ист-Ривер, по которому ходят океанские лайнеры и огромные баржи. Здесь располагается офис компании Fastmatch, эта фирма разработала и предоставила банкам и другим участникам валютных торгов электронную внебиржевую площадку (ECN). Еще в начале 2000-х крупнейшие финансовые компании США создавали собственные межброкерские сети ECN и dark pool, где объединялись заявки институциональных и розничных клиентов. Электронные внебиржевые площадки позволили инвесторам расширить предложение акций, экономить на комиссионных и избегать резкого изменения цены после крупных сделок.

Fastmatch придумали и реализовали выходцы из России Владислав Рысин и Дмитрий Галинов. Шестнадцатилетнего Дмитрия, нынешнего президента Fastmatch, отец Яков Галяметдинов в 1990-х отправил из Казани учиться в нью-йоркский Барух-колледж. Отец боялся за его жизнь, незадолго до этого убили сына его партнера, но в 1996 году, когда Дмитрий заканчивал учиться, убили и Галяметдинова. Дмитрий устроился аналитиком в хедж-фонд Willowbridge Associates, где важны были не только расчеты, но и диалог с клиентами. Фамилию Галяметдинов они выговорить не могли, поэтому Дмитрий стал Галиновым.

В 2005 году он уже руководил стратегией электронной площадки Direct Edge и увеличил ее обороты с $20 млн. до $550 млн. Тогда Галиновым заинтересовались боссы банка Credit Suisse, его ECN Crossfinder сильно отставала по оборотам от основных конкурентов. Через два года благодаря усилиям Галинова Crossfinder стала первой и к моменту его ухода в 2012 году вдвое обгоняла прежнего лидера SigmaX от Goldman Sachs. В чем секрет успеха? Галинов оптом выкупал у брокеров заявки ритейл-клиентов, которые сводились на площадке с заявками институциональных инвесторов.

Хорошие результаты навели его на мысль создать собственную сеть, но на валютном рынке, где не было столь жесткой конкуренции и регулирования. Для этого нужен был профессионал с опытом построения глобальных IT-продуктов. Знакомая рассказала Дмитрию о Владиславе Рысине, который работал в «Тройке Диалог», а до этого восемь лет курировал различные проекты глобального трейдинга в Credit Suisse. «Мы с ним поговорили, но ничего не получилось», – вспоминает Галинов. В то время Рысина полностью устраивала его работа, но в 2011 году, когда началась продажа «Тройки Диалог» Сбербанку, ситуация изменилась. Сразу после завершения сделки в феврале 2012-го Рысин ушел из компании.

Работа в крупном банке напоминает ему большой лайнер: «Всем известно, куда он плывет, но с курса ты его не уведешь, хотя можешь попытаться поменять ему плохую механику на ходу».

В марте 2012 года Рысин вместе с Галиновым уже работали над Fastmatch. «Влад мне полностью доверяет по бизнесу, а я ему – по технологиям», – говорит Галинов. А в июле они запустили первые торги. Стратегическим партнером компании с долей почти 40% стал технологический Next Fund. Фонд предоставил Fastmatch технологию ECN Crossfinder, которая стоила $50 млн. Еще 40% в капитале Fastmatch принадлежит брокеру FXCM. «Когда вы делаете стартап, то ваша доля снижается, но стратегические партнеры всегда комфортнее», – объясняет Галинов. У них с Рысиным остались небольшие доли, в проекте есть и другие миноритарии.

В Fastmatch торгуется около 150 валютных пар, а также золото и серебро. В июле 2014 года компания поставила очередной рекорд – обороты за день составили $20 млрд. Конкуренты FastMatch – EBS ICAP, Currеnex, Thomson Reuters и HotspotFX. Компания выставила серверы в Нью-Йорке, Токио и Лондоне. Также она имеет небольшой офис по разработке в России.

У компании сейчас несколько сотен клиентов. «У нас торгуют крупные банки, высокочастотные трейдеры, крупные маркетмейкеры, также хедж-фонды и ритейл», – говорит Рысин. Сколько стоит Fastmatch? В 2012 году Thomson Reuters купил за $450 млн. электронную площадку FXall, ее обороты были в два раза больше, чем у Fastmatch. «Мы хотим стать номером один и обогнать EBS и Reuters, которые торгуют на $60-70 млрд. в день, а пока мы в среднем торгуем на $10 млрд. Компания вышла на рентабельность в конце прошлого года», – рассказывает Галинов.

Русские реки в Америке

В Ивановской области течет левый приток реки Клязьмы Теза, на нем находится небольшой городок Шуя, там вырос Михаил Малышев. В честь реки он и назвал свою компанию Teza Technologies – это один из лидеров высокочастотного трейдинга в США.

В детстве Малышев и не мечтал об Америке, он вырос в доме, который отапливался дровами, его отец был шофером, мать преподавала в начальных классах школы.

Михаил отличался от сверстников лишь тем, что выигрывал городские олимпиады по математике и физике. «В восьмом классе учительница математики принесла мне задачи из заочной физико-математической школы при Физтехе и предложила их решить. Я отнекивался, а потом понял, что это безумно интересно», – вспоминает Малышев. В 1986 году он поступил в МФТИ на факультет общей и прикладной физики, изучал физику плазмы, а на практическом курсе в Курчатовском институте занимался стеллараторами – реакторами для управляемого термоядерного синтеза.

Когда Советский Союз развалился, Малышев с женой Оксаной размышляли, стоит ли заниматься наукой в МФТИ, где стипендия составляла $8, или попробовать заработать на квартиру в России, уехав в США. Выбрали Америку. Для начала нужно было купить авиабилеты, сдать экзамен по английскому языку, а потом поступить в США в университет. Денег не было. Сто долларов Малышеву одолжил двоюродный брат, уже переехавший в Штаты, его жене деньгами помогла украинская родня. С билетами помогла организация Fullbright, которая давала гранты ученым и студентам.

В 1993 году Малышевы поступили в аспирантуру Университета Аризоны, где им платили стипендию по $9000 в год, позже Михаил перевелся в более престижный Принстон. На квартиру копить не удавалось: супруги выплачивали кредит на подержанную «Тойоту». Первым рестораном, куда они смогли пойти, был индийский «Все за $7».

Параллельно с учебой в Принстоне Михаил устроился в компанию Bell Labs, которая разработала множество технологий от транзистора до операционной системы UNIX. Там он проработал пару лет и после завершения проекта по низкотемпературной плазме для чипов начал искать что-то новое. Его жена к тому времени работала в консалтинговой фирме Mitchell Madison Group. И в 2000-м Малышев тоже стал консультантом – в McKinsey ему очень нравилось, но не хватало аналитической работы. «Я сделал для McKinsey проект, связанный с хедж-фондами, и понял, что это именно то, что я хотел», – вспоминает Малышев.

Оставив компанию в 2003 году, он устроился работать в чикагский офис хедж-фонда Citadel Кеннета Гриффина, где построил совершенно новый для того времени бизнес – высокочастотный трейдинг (HFT). Отличное образование позволяло Малышеву применять в торговле методы, доступные далеко не всем трейдерам и аналитикам. Компания торговала практически всеми инструментами и на всех континентах, кроме Африки. Их команду из Citadel хотели перекупить почти все игроки с Уолл-стрит, но Малышев решил построить бизнес сам. Он зарегистрировал Teza Technologies, но этим нарушил девятимесячное соглашение о неконкуренции с Citadel. Компания обратилась в суд. Из показаний на суде выяснилось, почему Citadel так боялась конкуренции: с 2003 по 2008 год Малышев увеличил прибыль своего подразделения с $4 млн. до $1 млрд. В 2008 году, по данным Citadel, сам Малышев заработал $150 млн.

В октябре 2009 года Citadel выиграла иск. Хедж-фонд просил $15 млн. штрафа, но судья решил, что Малышев должен заплатить $1,1 млн. Судебное разбирательство с Citadel не сильно мешало бизнесу Teza. За последние пять лет штат компании вырос с трех до более чем 60 человек, у нее есть офисы в Чикаго, Нью-Йорке и Лондоне.

Пока Teza активно торгует на собственные средства, но рассчитывает открыть невысокочастотный фонд. «В начале этого года мы будем открываться. У нас есть запросы от тех, кто хочет, чтобы мы управляли их деньгами», – говорит Малышев. В России он давно не был, ведь бизнес требует постоянного присутствия. Возможно, поэтому уроженец Шуи и может дать своим фондам имена российских рек Лены и Невы.

Антон Вержбицкий