Леонид Белявский | 1 декабря 2007 г.

В техасском городе Плэйно живет немалое число ветеранов второй мировой войны. У каждого, конечно, своя героическая биография, свой вклад в общенародную победу, в разгром германского фашизма.

С одним из них, Михаилом Вишневецким, встретился наш собственный корреспондент Леонид Белявский.

– Михаил, расскажите, сколько вам было лет в год начала Отечественной войны и где вы жили тогда?

– В июне 1941 года, когда гитлеровские войска вторглись на территорию СССР, мне было 15 лет и жил я тогда вместе с родителями на Украине в местечке Чечельник Винницкой области. И хотя наша область находилась на значительном расстоянии от западной границы, во всем чувствовалось дыхание военного времени. Из сводок Совинформбюро знали, что фашистские захватчики приближались к нашему местечку. В начале июля меня вызвали в военкомат, там я увидел большое число ребят, примерно 60 человек в возрасте 15-17 лет. И хотя мы еще не были призывного возраста, но из нас была сформирована специальная команда и под руководством капитана, работника военкомата, мы начали пеший переход в направлении города Ворошиловград (ныне Луганск). Двигались мы днем и ночью, а фашистские летчики постоянно бомбардировали нас. Они бомбили даже ночью, используя осветительные ракеты, сравнительно легко обнаруживая наш отряд. У нас было единственное средство "зашиты": спрятаться в пшеничном поле. От длительного похода у меня на ногах появились нарывы, пришлось часть пути пройти босиком. Так мы достигли города Корсунь-Шевченко, там в это время шли ожесточенные бои.

– Кода же состоялось ваше боевое крещение?

– В Корсунь-Шевченко нас прикрепили к артиллерийской части, у которой не хватало боеприпасов. Нам поручили "прочесать" поле, найти снаряды и подносить их к орудиям. С помощью солдат мы вставляли снаряды в ствол орудия и открывали огонь. Хотя мы официально не были еще военнослужащими, но уже участвовали в боевых действиях, а командовал нами капитан из военкомата, с которым мы начали свою армейскую жизнь. К утру стало ясно, что фашисты стали нас окружать. Нам была дана команда: выйти через пшеничные поля из окружения. Эту задачу нам удалось выполнить и, выйдя на главную дорогу, сумели добраться до Днепропетровска. Там, на берегу Днепра скопилось большое количество беженцев: детей, стариков и женщин. Через мост пропускали войска, и мы вместе с артиллеристами переходили через него. Но в это время мост был фашистами взорван, я был контужен, ранен в руку, оглох на левое ухо, у меня стала постоянно болеть голова. Я, конечно, не мог оставить своих боевых товарищей и продолжал с ними переход до Ворошиловграда. Левая рука была на привязи, и после осмотра медкомиссией был отправлен для полного излечения в Ташкент.

В ташкентском госпитале мне была оказана медицинская помощь, благодаря которой я постепенно возвращался к нормальной жизни. Помимо этого, надо мной стали шефствовать работники одного из предприятий города. Не оставлял без внимания местный военкомат.

-Как же сложилась ваша судьба в Ташкенте?

– В 1943 году, когда рука зажила, военкомат направил меня на военный завод, где я стал работать токарем. Завод выпускал минометы, мы работали по 12-18 часов. Работа была очень тяжелая, нужно было поднимать детали на станок весом 35-40 кг, а сам я тогда был не более 45 кг. Да и рост у меня небольшой, так что чтобы стать к станку подставлял два ящика.

Когда мне исполнилось 18 лет, мы с ребятами из нашей бригады отправились в военкомат, просили отправить нас на фронт. Но нам отказали, сказав, что мы и так находимся на фронте, трудовом фронте, который не менее важен, чем боевой. Нам разъяснили то, что мы и так знали: войскам нужно оружие, без него нельзя вести военные действия, и мы таким образом вносим существенный вклад в общенародную борьбу с фашизмом. Так я проработал на этом заводе до самой победы. Был награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и рядом других юбилейных наград.

– Нелегкая юность выпала на вашу долю…

– Оглядываясь назад, я вновь и вновь убеждаюсь, что много сделало наше поколение – 15-17 летних ребят и девушек, трудившихся в годы войны на оборонных заводах Узбекистана для общей победы. Cотни тысяч таких подростков днем и ночью, иногда сутками не выходили из цехов, выпуская вооружение для фронта. Реплики, которые иногда попадают в газеты, о том что кто-то из нас "воевал под Ташкентом" обидны и оскорбительны. Неужели кому-то непонятно, что без нашей помощи фронтовики не могли бы выиграть войну.

Ведь недоедали, недосыпали, не считались со своим здоровьем…И терпеть такие насмешки не могу, не могу равнодушно слушать и потому рад высказать свое мнение через газету. Хотелось бы, Леонид, знать ваше мнение, тем более, что до переезда в США вы жили долгое время в Ташкенте.

– Я как человек, проживший более 65 лет в Узбекистане, хорошо помню, как республика в годы войны превратилась в мощный арсенал оборонной промышленности, как все жили лозунгом "Все для фронта, все для победы!" Ведь тогда к станкам встали наши матери, братья, сестры, и благодаря их труду фронт бесперебойно получал оружие и боеприпасы. Совершенно очевидно, что без вклада жителей Ташкента, равно как и многих других городов Урала, Сибири, Средней Азии, Казахстана, победа над таким сильным врагом, как германский фашизм вряд ли была бы возможна. Я хорошо понимаю ваше настроение и полностью разделяю вашу досаду в связи с необъективной оценкой вклада в победу жителей Ташкента и других городов, расположенных в тылу. Но Михаил, вернемся к нашему интервью. Хотелось бы знать, как коснулась вашей семьи трагедия Холокоста.

– В прошлой войне погибло 18 человек из числа родных и близких. Это мой отец Исаак Саневич, погибший в боях под Харьковом, старший брат Сеня был летчиком, в возрасте 20 лет погиб в сражении на Орловско– Курской дуге, еще один брат Григорий погиб под Ленинградом, ему было тогда 19 лет. Мама и младшие братья (всего в семье было 6 мальчиков) оказались в гетто, созданном фашистами в местечке Чечельник. Не менее 20 раз оккупанты угрожали им расстрелом. Один близкий "друг" сообщил фашистам о том, что якобы мой отец и братья ушли к партизанам. Немцы пришли к нам в дом, избили маму и братьев, выбили все зубы. Если бы не помощь соседей, маму и братьев фашисты убили бы. 6 месяцев они прятались в подвале у одного из родственников.

Только в 1945 году я смог встретится с мамой и братьями, которые по моему вызову приехали Ташкент. Они очень постарели за годы войны, и по их внешнему виду можно было представить, сколько они пережили за это время. Они выглядели так, будто вышли из могилы. К этому могу добавить, что наш дом в местечке Чечельник и все имущество оккупантами и их пособниками были уничтожено. Как же можно говорить, что наша семья осталась в стороне от военного лихолетья! А судьба ее была типична для любой семьи того времени.

– Как же сложилась ваша жизнь в послевоенные годы?

– Прежде всего хочу выразить искреннюю благодарность узбекскому народу за ту помощь, которую он оказал эвакуированным, и в частности, таким как я, одиноким подросткам, оставшиеся без родителей. В послевоенные годы я много учился, окончил заочно два высших учебных заведения, в том числе одно из них в Москве. Получив высшее экономическое образование, продвигался по службе, долгое время руководил плановым отделом в тресте столовых одного из районов города Ташкента. А в последние годы перед уходом на пенсию по просьбе администрации треста организовал и руководил школой, готовившей работников общественного питания. За свою работу в республике дважды награждался Почетной грамотой Верховного Совета Узбекистана. После ухода на заслуженный отдых стал получать персональную пенсию местного значения.

– А с какого времени вы живете в Америке?

-Уже 16 лет вместе со своей семьей живу в Далласе. И хотя приехал сюда в пожилом возрасте, но первоначально вместе с супругой Суррой Фридман-Вишневецкой работали волонтерами в preschool, помогали воспитательницам готовить детей к учебе в начальной школе. Дважды мы получали благодарности за свою работу от президентов США и губернатора штата Техас, а также немалое число грамот от различных общественных организаций. Дважды показывали нашу работу по местному телевидению, по пятому и восьмому телеканалам. А сейчас по мере сил и возможностей вместе с супругой участвуем в жизни нашей общины.

– У вас здесь большая семья?

– В 1948 году я женился на Сурре Фридман-Вишневецкой, она окончила медицинское училище, акушерское отделение. За многие годы работы она приняла не одну тысячу детей. Рассчитываем в 2008 году отметить 60-летие нашей совместной жизни. В Далласе с семьями живут две наши дочери, и мы гордимся, что наша дружная семья постоянно увеличивается. Ныне у нас 2 внука и 2 внучки, 2 правнука и одна правнучка. Все они хорошо устроились, органично адаптировались к американской жизни, а совсем маленькие прилежно учатся.

– Михаил, большое спасибо за интервью. Здоровья вам!