Мартина Доеринг | Опубликовано 01/01/2007

Один или два гроба доставляются на борту каждого самолета, следующего рейсом Москва – Душанбе. В Таджикистане ходят слухи, что в этих гробах домой привозят мертвых гастарбайтеров. Они в России либо были убиты, либо умерли от алкогольной интоксикации или от голода. Никто не знает, будет ли "мертвый груз" на борту очередного самолета. Факт остается фактом: около 2 миллионов таджиков трудоспособного возраста – то есть, треть населения – покинули страну. Почти все они уехали в Россию, чтобы найти там работу и заработать.

Посередине "нигде"

Однако этих денег большинство женщин, собравшихся в Новом Дарбанде в доме Александры Мясниковой, не видит. Сегодня они принарядились. Цвета их длинных одежд контрастируют друг с другом: сверкающая бирюза соседствует с оранжевым и светло-зеленым. Как и у многих в этих местах, у них много детей, а мужей нет: их мужья, братья, дяди и старшие сыновья уехали в Россию. Это только одно несчастье, выпавшее на их долю. Другое – это сам Новый Дарбанд.

Раньше семьями они жили в местечке на реке Вахш, исток которой расположен в горах Памира. В середине 1970-х, когда Таджикистан еще входил в состав Советского Союза, московские власти решили, что река больше не должна течь бесцельно. Энергетики решили строить плотину для подъема воды. Пригнали экскаваторы, скалы взорвали, и на месте небольшой долины выросла бетонная плотина. В начале 1980-х годов жители района были вынуждены переехать в другой поселок. Он был спроектирован на бумаге и построен в 100 км от прежнего поселка, на совершенно гладком месте, посередине "нигде". Это и есть Новый Дарбанд.

Долина камениста, растительность здесь скупа, а горная цепь Памира – это всего лишь темные тени на горизонте. В Новом Дарбанде нет ни рынка, ни церкви, ни дома культуры, ни общинного центра. Однотипные домики образуют три немощеные улочки. Каждый шаг, каждый автомобиль поднимает серые облака бетонной пыли. У деревьев нет ни единого шанса пустить здесь корни. Постоянно случаются сбои в электросети, поскольку энергообеспечение поселка оставляет желать лучшего. Из кранов течет вода желтоватого цвета. Больница, как и школа, закрыта. В деревню и из нее ведет неровная проселочная дорога.

Из Нового Дарбанда за разумную плату не доберешься до ближайшего рынка, расположенного в более крупном городе. Но что женщинам там делать? Небольшое количество овощей и фруктов, которые они выращивают на своих огородах, нужно им самим. А денег, чтобы поехать в город за покупками, у них нет.

Муж Гульрафтар Абдуловой уехал в Россию несколько лет назад. Там он не только спился, но и "женился на другой женщине", рассказывает она. Фарогат Ямалова безрезультатно уже восемь лет ждет известий из России. Мукаддас Курбонова год назад отправила своего старшего сына в Москву, чтобы тот разыскал ее благоверного. С того времени пропал и сын. И только Маодат Саидова регулярно видит супруга: сразу после свадьбы 10 лет назад ее муж уехал в Россию, с того времени он каждый год зимой приезжает домой, и у них родились уже девять детей.

Она и другие женщины в доме Александры Мясниковой участвуют в проекте по микрокредитованию, инициатором которого выступает "Всемирная германская помощь голодающим" (DWHH). Стартовым капиталом стали 2 тыс. долларов. Цель: женщины, которые без поддержки мужей вынуждены обеспечивать себя и своих детей, должны стать самостоятельными. Принцип: соискательнице предлагается план, выдается кредит, она инвестирует эти деньги и зарабатывает капитал. От прибыли она ежемесячно отчисляет определенную сумму на погашение кредита. Когда кредит погашен, то все, что она зарабатывает, остается при ней, и теперь воспользоваться кредитом может другая соискательница. Список желающих длинный, идея сама по себе хорошая, но ее воплощение имеет подводные камни.

Бибихан Замонова – кредитный ветеран. На выделенные деньги она купила корову и продавала часть молока деревенским жителям. В настоящее время задолженности у нее нет – впрочем, нет и коровы: еще не "отработав" кредит, корова околела. И теперь женщина снова значится в списке желающих получить кредит. Бизнес Явхар Шокирововй продержался дольше. Она арендовала машину и открыла магазинчик. Один раз в неделю ее сын-подросток ездит в Душанбе, покупает там на рынке консервы, растворимый кофе и пирожные, которые в деревне они продают с небольшой наценкой. Шесть из присутствующих женщин не прочь покупать такие товары, однако количество денег, которые жители деревни могут потратить на растворимый кофе и пирожные, весьма ограничено.

Раньше, говорят в унисон женщины, "все было лучше". Все несчастья начались после провозглашения независимости. Никто из них не забыл этой даты: 9 сентября 1991 года они услышали по радио, что республика Таджикистан отделяется от Советского Союза. Что это может означать, никто из них тогда и не догадывался: в такой форме страна никогда не была независимой, она была практически нежизнеспособна. У молодой республики не было ни полезных ископаемых, ни инфраструктуры, ни житниц.

После 1979 года, когда русские ввели войска в Афганистан, в эту республику, граничащую с Афганистаном, были вложены немалые средства. Таджикам тогда жилось лучше, чем русским в России. Однако после провозглашения независимости денежный поток из Москвы иссяк. На Таджикистан обрушилась катастрофическая засуха. В результате кровавой войны к власти пришел новый клан во главе с бывшим председателем колхоза Эмомали Рахмоновым. Если бы в 1997 году состоялся референдум, большинство таджиков проголосовали бы за воссоединение с Россией.

Встреча в гробу

Но референдума не было. Демократия и рыночная экономика были закреплены, по крайней мере на бумаге: цены на мясо выросли на 270%, на пшеничную муку – на 220%, на электричество – на 150%, а на водоснабжение – на 400%. То, что раньше было бесплатным, медицинское обслуживание и образование, сегодня стоит немалых денег. Старые рабочие места исчезли из-за непродуктивности, а новых не возникло. Это и вынуждает многих таджиков уезжать на заработки.

Большинство женщин, собравшихся в доме Александры Мясниковой, надеются на то, что уехавшие мужья все-таки вышлют им деньги. Никто из них не говорит о супруге ничего плохого. "Нашим мужьям тоже нелегко вдали от дома", – сказала Бибихан Замонова. И вдруг все женщины начали говорить, перебивая друг друга. "У них нет документов, они все время спасаются бегством от русских милиционеров", – жалуется одна. "После террористических атак русские всех стригут под одну гребенку, всех – чеченцев, киргизов, узбеков и таджиков", – ругается другая. "Если их убивают, то русские говорят: на одного меньше! – возмущается Александра Мясникова. – Большинство из нас увидит своих мужей снова только в гробу".