Юлий Зыслин – коллекционер и культуролог, с 1996 года живет в США, автор четырех сборников стихов, двух книг прозы, основатель «Вашингтонского музея русской поэзии и музыки» (www.museum.zislin.com).

К 200-летию крепости Форт-Росс хотелось бы кратко вспомнить несколько имен, связанных с ее созданием, сохранением и увековечиванием.

Речь пойдет о двух жителях российского города Тотьма – купце-мореплавателе Иване Кускове, краеведе Станиславе Зайцеве, о русско-американском писателе Викторе Петрове и русском поэте-декабристе Кондрате Рылееве.

Иван Кусков, Виктор Петров, город Тотьма

Я познакомился с Виктором Порфирьевичем Петровым в северном российском городке Тотьме, на Вологодчине, что в европейской части России. Это было в 1990 году, на открытии музея Ивана Кускова. А это уже имеет прямое отношение к Русской Америке и, в частности, к русской крепости Форт-Росс.

Город Тотьма стоит на реке Сухона, что довольно далеко от морей и океанов. Тем не менее, город дал миру морских капитанов больше, чем другие города России, а тотемские купцы осуществили 20 экспедиций на Аляску и ближайшие к ней острова и основали в Северной Калифорнии в районе Сан-Франциско русское поселение, построили там крепость Форт-Росс. Руководил этими работами тотемский мореход Иван Александрович Кусков, ставший впоследствии первым комендантом крепости.

Незаурядные способности И.А. Кускова проявились в морском деле. Он не раз совершал морские переходы на байдарках, а позднее и на парусных судах. Его имя связано с созданием русского торгового флота в американских владениях. По инициативе И.А. Кускова и при его активном участии были построены парусники «Ермак», «Ростислав», «Ситка» и другие. Яркая подвижническая деятельность И.А. Кускова была высоко оценена русским правительством. В 1804 году И.А. Кускову была вручена медаль «За усердие» для ношения на шее, а в 1806 году присвоен чин коммерции советника. С присвоением данного чина И.А. Кусков получил право исполнять все торгово-дипломатические миссии от лица компании. В память о «Русской Америке» и Форте– Росс в 1976 году в США была выпущена медаль в честь основателя поселения и крепости И.А. Кускова. Это является свидетельством признания его национальным героем.

Именно Кусков, будучи помощником главного правителя Русской Америки Александра Баранова, после пяти экспедиций выбрал место для крепости и возглавил работы по ее созданию. 30 лет он посвятил Русской Америке, из них 10 лет был комендантом крепости, которая имела большое хозяйство и снабжала русских на Аляске продуктами питания. По плану Кускова в крепости были построены молочный и кожевенный заводы, мельница, конюшня, двухэтажный магазин с пятью кладовыми и судостроительная верфь – за ее территорией. В окрестностях форта было до 50 огородов, колосились рожь и пшеница, выгуливался завезенный скот. На огородах выращивали картофель, репу, бобы, капусту, дыни, арбузы. Были высажены фруктовые деревья. Крепость имела также мастерские, где ремесленники изготавливали бочки, мебель и телеги.

Когда в 1996 г. я уезжал из Москвы в Вашингтон, меня попросили передать письмо некоему Петрову. Звоню по телефону и слышу знакомый голос. Но мало ли по миру разбросано Петровых? Спрашиваю Виктора Порфирьевича, на конверте было обозначено его имя, бывал ли он в России вообще и, в частности, в 1990 году, летом. Оказалось, что мы с ним, действительно, тогда познакомились в г. Тотьма. Он приехал туда летом 1990 года на открытие музея Ивана Александровича Кускова, а я – на Рубцовские чтения (Николай Рубцов одно время жил и учился в этих краях). Потом мы еще раз виделись в Москве на приеме в честь американской делегации. Естественно, он пригласил меня к себе в гости. Чудеса продолжались: его дом располагался в северном пригороде Вашингтона, городке Роквилл, как раз по соседству с местом, где поселилась моя семья. В Тотьме и Москве нам не удалось как следует поговорить. А вот в Америке мы наговорились всласть. О самом В.П. Петрове можно и нужно написать отдельную книгу. Последние годы он очень болел, но работал даже в день своего 90-летия.

Однажды он мне рассказал о спасении им крепости Форт-Росс от забвения. Уж не знаю, когда точно это было, специалисты уточнят. Наверно, где-то после окончания Второй мировой войны. В это время крепость была полностью разрушена, а через ее небольшую территорию проходило бойкое шоссе. Его стараниями и усилиями Форт-Росс был полностью реконструирован, были восстановлены почти все здания и приведена в порядок территория, и, главное, шоссе было отведено в сторону, в обход крепости. Виктор Порфирьевич буквально уговорил тогдашнего губернатора Калифорнии изменить маршрут дороги так, чтобы она прошла в стороне от крепости Форт-Росс. Это было сделано не– смотря на то, что затраты составили миллион тогдашних долларов. Таким образом губернатор Калифорнии стал непосредственным спасителем крепости. Хороший для всех пример. Предположительно, это был знаменитый политический деятель США Эрл Уоррен или кто-то после него. Уоррен был единственным в истории Калифорнии трехкратным победителем на губернаторских выборах (1943-1955 гг.).

Станислав Зайцев

О С.М. Зайцеве надо сказать особо. Он был научным сотрудником Тотемского краеведческого музея и возглавлял местный клуб содействия ассоциации клубов ЮНЕСКО по сохранению памятников истории и культуры. Станислава Михайловича, конечно, знала вся Тотьма. О нем я спрашивал на улицах города. Все с гордостью отвечали, что знакомы с ним. Он большой энтузиаст краеведения, коренной житель города Тотьма. При этом он как раз из потомков одного из тех тотьмичей, кто ходил на Аляску в те далекие времена Русской Америки. Город любит самозабвенно, знает досконально. Предпринимал многолетние усилия по созданию Тотемского заповедника. Край-то необычайно интересный! А какие здесь храмы и монастыри! Когда-то на четыре тысячи жителей Тотьмы приходилось 40 храмов. Тотемские купцы и мореходы, возвращаясь под старость на родину, ставили в Тотьме храмы один другого краше и богаче, не жалели средств. В их архитектуре отражались контуры кораблей, морских картонажных знаков. Ведь здесь культивировался своеобразный архитектурный стиль с тотемскими «клеймами» («картушами»). Кое-что осталось и к 1990 году. Надо было многое восстановить, реставрировать, чтобы люди могли этим пользоваться, любоваться, греть свою душу. Вот С.М. Зайцев и «звонил во все колокола» много лет, требовал, просил, уговаривал, писал в газеты, выступал на конференциях, проводил интереснейшие экскурсии по Тотьме с приезжими туристами. Он пытался убедить власти в важности отметить тему Русской Америки, о заслугах тотемских купцов и мореплавателей и, в частности, о Иване Александровиче Кускове. Советские органы не очень его жаловали. Но все-таки первым директором музея Кускова был назначен именно он. Дальнейшая судьба Зайцева неясна. По слухам, Зайцев пытался осуществить свою давнюю мечту и побывать на Аляске. К сожаление, это ему сделать не удалось, и он погиб при невыясненных обстоятельствах. 

При открытии в Тотьме музея Кускова можно было наблюдать, как в центре двора около музея под белым покрывалом возвышался памятник, у дверей дома-музея – ленточка, а у ограды на специальной раме – колокол. Станислав Зайцев сбросил накидку, и бюст И. А. Кускова на высоком прямоугольном черном постаменте открылся для обзора. Бюст выполнен в сдержанной манере, со вкусом (автор – московский скульптор Нина Николаевна Мухатаева). Зазвонил колокол, установленный здесь же, в специальной раме. Этот морской колокол, знамя и американскую медаль памяти Кускова привезли из США два почтенных профессора Николай Иванович Рокитянский (83-х лет) и Виктор Порфирьевич Петров (78-и лет). Их родители работали в свое время на КВЖД и не стали возвращаться домой в 1930-х годах, чтобы не попасть в сталинскую кровожадную мясорубку. Так они, ныне гости Тотьмы, оказались в свое время в США. И как историки очень интересовались всем, что связано с Русской Америкой, и поэтому, несмотря на возраст, приехали сюда, а впереди у них был еще Иркутск и Москва. Оба профессора несколько раз выступили на различных мероприятиях, говоря на чистейшем русском языке. Весь день шел сбор средств на возобновление тотемских колоколов (собрали около двух тысяч тогдашних рублей).

Станислав Зайцев, кроме всего прочего, был поклонником творчества русского поэта Николая Рубцова, которому в эти же дни были посвящены в Тотьме специальные литературные чтения. После всех мероприятий мы пошли со Станиславом Михайловичем к нему домой, в его квартиру, где читали стихи поэта. Зайцев с удовольствием показывал свои краеведческие коллекции и вспоминал своих предков.

Кондрат Рылеев и Русская Америка

Когда в 2002 году мы ездили в Форт-Росс с экскурсоводом из Сан-Франциско Еленой Розкиной, она обратила наше внимание на результаты своего научного исследования об истории Русской Америки и, в частности, о роли в ней поэта-декабриста Кондрата Рылеева. Последнее было большой неожиданностью для тех, кто учился в свое время в советской школе. О его причастности к деятельности Русской Америкой нам ничего не было известно.

Оказывается, в 1824-1825 годах Рылеев был управляющим канцелярии акционерного общества «Российско-Американская компания» (РАК) и даже жил в том здании, в котором в Санкт-Петербурге располагалась контора компании.

Создание монопольной компании РАК было обусловлено высокой доходностью хозяйства крепости Форт-Росс и других русских колоний. Одна акция давала доход ее владельцу чуть ли ни в 1 млн. рублей. Тогда это было огромная сумма, и ряд акционеров имели не по одной акции.

Кондрат Рылеев, известен в России, конечно, прежде всего, как русский поэт, который состоял в дружеской литературной переписке с А.С. Пушкиным, как крупный общественный деятель, декабрист, один из пяти казненных руководителей декабрьского восстания 1825 года. Рылеев был одним из трех несчастных, под кем при казни через повешение оборвалась веревка. Он провалился внутрь эшафота и, спустя некоторое время, был повешен повторно. Не исключено, что именно Рылеев сказал перед своей повторной казнью: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!». Среди всех участников заговора 1820-х годов он был, пожалуй, самой «публичной» личностью, известной всей образованной России.

И вот мы узнаем на экскурсии в Форт-Россе, что Рылеев радел за развитие Российско-Американской компании, за расширение территорий Русской Америки, за постройку там новых крепостей, чему воспротивился царь Александр I. Рылеев был озабочен судьбой русской колонии на Аляске и хлопотал о делах крепости Форт-Росс перед активными государственными деятелями графами Сперанским и Мордвиновым.

Некоторые акционеры РАК, якобы, финансировали декабристов для выступления в 1825 году, хотя те планировали активные действия в 1840-е годы. Акционеры опасались за судьбу компании и жаждали государственного переворота для ее укрепления и расширения. Отсюда вытекает некоторая коммерческая мотивировка восстания. Это уже другая тема, которая, наверное, требует дополнительного изучения.

Декабристы, планируя убийство императора, обсуждали дальнейшую судьбу членов его семьи. Рассматривались разные варианты. Например, осуществить заточение их в тюрьму, что в России было рискованно с точки зрения восстановления монархии. Если же отправить семью в Европу, то те попытаются организовать благодаря родственным связям высоких особ Европы военный поход на Россию и вернуть престол. Поэтому Рылеев, как правитель канцелярии Российско-Американской компании, предложил царскую семью после восстания сослать именно в Форт-Росс, где ее уже никто достать не сможет. Этот вариант и был принят в качестве рабочего. Но восстание декабристов провалилось, а то бы крепость Форт-Росс могла стать еще более значимым местом в истории России и Русской Америки.

Юлий Зыслин,

Вашингтон