Генерал Брэнт Скоукрофт – легендарная личность в американской политике. Советник по национальной безопасности у двух президентов США Джеральда Форда и Буша старшего, помощник по военным вопросам у президента Ричарда Никсона, а в недавнем прошлом председатель комитета по разведке при президенте США – вот не полный послужной список генерала Скоукрофта. Именно он привел большую политику теперешнюю главу Государственного департамента Кондолизу Райс. Сегодня, 82-летний генерал возглавляет мощную консалтинговую компанию и помогает американским бизнесменам успешно работать на мировом рынке. Мы встретились с генералом Скоукрофтом в офисе его фирмы прямо напротив Белого дома.

– Генерал Скоукрофт, ваша карьера в армии Соединенных Штатов Америки начиналась в академии Вестпойнт, где вы преподавали историю России. Как у вас появился интерес к этой стране? Быть может, какие-то русские корни?

– Нет. В моем случае никаких русских корней нет. На самом деле, все началось с того, что я окончил академию в тысяча девятьсот сорок седьмом году, как раз когда "холодная война" набирала обороты. Я много изучал вторую мировую войну, и поэтому Россия, естественно, была мне интересна. Со временем этот интерес становился только больше.  Что касается русского языка, нет, я не говорю по-русски, владею только сербохорватским.

– Господин Скоукрофт, вы впервые пришли работать в Белый дом в администрацию президента Никсона как помощник госсекретаря Генри Киссинджера. Отношения между США и Советским Союзом начали более или менее стабилизироваться в связи с новой политикой разрядки мировой напряженности. Шли семидесятые годы. СССР и Америка установили лучшие торгово-экономические отношения друг с другом; началось сотрудничество в космосе. Как вам тогда казалось, быть партнерами было лучше, чем врагами?

– Конечно, намного лучше. Я бы, конечно, не стал говорить, что мы были полными партнерами. Мне кажется,  обе стороны преувеличивали для себя то, что могла сделать "разрядка". Несмотря на это, то чего мы добились тогда нашей политикой, было очень важно. Мы сумели создать такие условия, в которых наши государства начали общаться между собой и сотрудничать друг с другом. Мы вышли из атмосферы глубокого недоверия друг к другу. К сожалению, "разрядка" не продержалась долго, и мы потом снова вернулись к гонке вооружений.

– За вашу долгую и весьма впечатляющую политическую карьеру, вы встречались со многими российскими лидерами. Чисто на личном уровне, какие качества и черты характера вы замечали у них? Чем вам запомнились Брежнев, Косыгин, Горбачев?..

– Брежнев, мне казалось, был человеком стихийным, но в то же время, простым и даже грубоватым. У него была очень сильная натура. Он не был утонченным. Косыгина я так и не смог узнать достаточно хорошо, чтобы свободно высказываться о нем. Я воспринимал его, как прагматичного, очень организованного, однако чуть-чуть отдаленного политика. Горбачев был истинным интеллектуалом. Он подходил к решению любого вопроса очень взвешенно. Из всех советских руководителей, мне было легче работать именно с ним. В то время как Брежнев был очень дружелюбен в личном общении, он всю свою жизнь продолжал придерживаться своих закоренелых взглядов о Соединенных Штатов и о нашей системе ценностей. Отношения значительно улучшились, когда Генеральным секретарем стал Горбачев.

– Президент Рейган однажды сказал, что Советский Союз обречен оказаться "на горе пепла истории". На самом же деле, в 80-х очень немногие люди в США вообще, и в американских политических кругах в частности, так свято верили в то, что гигантской коммунистической "империи" придет конец. Когда развалился Советский Союз, вам, как многим другим, не казалось, что действительно наступил "конец истории"? Как события девяносто первого года изменили внешнюю политику США?

– Во-первых, Соединенные Штаты с большим облегчением вздохнули. Мы начали смотреть на то, как мы можем начать работать вместе. Главное было не то, что Советский Союз как таковой перестал существовать, а то, что "холодная война" закончилась. Президент Джордж Буш-старший пришел к пониманию нового всемирного строя. В этом строе Соединенные Штаты и Россия вместо того, чтобы соперничать друг с другом, к примеру, в Совете безопасности ООН, должны были бы сотрудничать и противодействовать международной агрессии. Это партнерство могло бы открыть широкие перспективы для создания международной стабильности и долгосрочного мира на нашей планете… Ни при каких обстоятельствах я не верю, что может наступить конец истории.

– В 90-ые годы, вы совместно с бывшим президентом Джорджем Бушем-старшим написали книгу "Мир стал другим", в которой ведутся размышления на тему развала Советского Союза. Подтверждают ли события прошедших со времени издания вашей книги лет те заключения, к которым вы пришли относительно распада СССР и будущего новой России?                               

– В большей степени да – эти события подтверждают мои тогдашние убеждения. Мне, однако, кажется, что мы не предполагали, насколько Россия и США смогут в разные стороны "отплыть" друг от друга за последние несколько лет. Мы были так тесно близки друг к другу, пока мы были врагами, что когда мы стали друзья, нам было бы вполне естественно оставаться и работать вместе. Я думаю, что мы не стали близки, потому что, с концом "холодной войны", события на мировой арене, которые волновали всех, стали меняться крайне быстро. Новый мир, вышедший из "холодной войны", просто захлестнул нас тем, что в нем стало происходить. В результате, мы обделили своим вниманием Россию.

– Оглядываясь в прошлое, кого бы вы назвали самыми яркими звездами российской и советской политики и дипломатии?        

– Я бы однозначно назвал имя Михаила Горбачева. Он не ожидал, не планировал конца Советского Союза. Горбачев хотел создать иной Советский Союз, который был бы более динамичный и более внимательный к нуждам простых граждан. За достижениями Горбачевым, я бы поставил заслуги министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе. Я убежден, что именно Шеварднадзе первым пришел к пониманию демократической нравственности. Мне было видно, что это он "рулит" Горбачевым и показывает ему правильное направление. Когда он покинул пост руководителя внешнеполитического ведомства СССР, стали четко видны изменения в международной политике Советского Союза. Мне кажется, что он – недооцененный герой всех политических реформ.

– Вы говорите исключительно о руководителях СССР перестроечной эпохи. А сейчас, как вам кажется, есть ли в российской политике звезды?

– Мне кажется, что еще слишком рано определять это… Я ни в коей мере не утверждаю, что во времена "холодной войны" в Советском Союзе не было замечательных лидеров. Просто, в то время, мы были врагами, и мне немножко некомфортно характеризовать этих руководителей с положительной стороны.

– Генерал Скоукрофт, еще каких-то двадцать пять лет назад, то предложение, которое президент России Владимир Путин сделал Джорджу Бушу совсем недавно во время встречи двух лидеров в Кеннебанкпорте по созданию совместных систем противоракетной обороны показалось бы просто абсурдным. Что же так изменилось в мире за это время, что руководители наших стран могут серьезно обсуждать подобные вопросы, в то время как они рыбачат и наслаждаются мэнскими лобстерами?

– Мне кажется, самое фундаментальное изменение заключается в том, что мы в полной мере осознали угрозу, которую представляли наши многочисленные вооружения, предназначенные обеспечить тотальное уничтожение обоих противников. Наше оружие представляло опасность для самой цивилизации. Поскольку противостояние ослабилось со временем, по вполне понятным причинам, мы начали работать вместе, чтобы предотвратить возможность использования этого ужасного оружия.

– А на сегодняшнюю обстановку вы как смотрите? Россия боится, что Соединенные Штаты видят в восточной Европе какие-то стратегические цели…

– Я думаю, что это всего лишь недопонимание. Мне кажется, что Президент Путин не до конца понимает то, за что борются Соединенные Штаты. В свою очередь, США недооценили психологические последствия своих планов. В частности, Америка не учла то, как ее предложения будут восприняты российским  руководством. Несмотря на это, я уверен, что мы найдем какое-то разрешение этому вопросу.

– Вы руководите международной консалтинговой фирмой, и, я знаю, что некоторые из ваших клиентов хотят работать в России. На ваш взгляд, как те преимущества, которые обещает российский рынок, сегодня сопоставляются с рисками, которые по-прежнему остаются на этом рынке?

– Мне кажется, что и преимущества, и риски очень велики. В России действительно очень много возможностей, так как в стране начинает складываться активная экономика, движимая энергетическим сектором. В то же время, есть риски. Для большинства международных инвесторов не существует адекватной системы защиты в случае, если что-то пойдет не так. Бизнесмены могут стать жертвой произвола. Я бы сказал, что трудности, связанные с неэффективностью государственной машины менее значительны, чем препятствия, создаваемые произвольными правилами и установками, с которыми бизнесмены сталкиваются уже после того, как они приходят в Россию.

– Не считая сотрудничества в энергетической сфере, в каких полях деятельности Россия и США могли бы успешно работать друг с другом?

– Я уверен, что мы можем работать вместе во многих областях. Наше сотрудничество в области ядерной энергетики, к примеру, уникально. Мы по-прежнему являемся двумя создателями ядерной эпохи, и я убежден, что нам следует продолжать сотрудничество по всем направлениям, начиная от сокращения наших груд ядерных боеголовок, кончая совместными усилиями по нераспространению и предоставлению ядерной энергии тем странам, которые в ней нуждаются. Кроме этого сотрудничества, нам открыто еще много других возможностей. Я вижу много перспектив в транспортном секторе. Индустриальное производство – еще одно потенциальное направление. Россия богата природными ресурсами. Во многих отраслях производства Россия значительно преуспела. В других же ей не помешало бы обменяться опытом с Соединенными Штатами. Возможности для коммерческого сотрудничества обширны.

– Какие другие рынки стран СНГ, к примеру, Украина, Беларусь, Азербайджан, на ваш взгляд, сегодня предоставляют возможности для сотрудничества с Соединенными Штатами?

– Мне кажется, что практически все страны, как вы говорите, "ближнего зарубежья" могут быть весьма плодотворными в плане сотрудничества с США. Почти все из этих стран начинают развиваться. Многие из них богаты природными ресурсами, и им требуются технические навыки. Я желал бы, чтобы Россия и США перестали смотреть друг на друга с недоверием в отношении бывших республик Советского Союза. Мы можем сотрудничать и вместе помогать этим странам становиться частью развитого мира.

– Генерал Скоукрофт, когда я брал интервью у бывшего директора ЦРУ Джорджа Тенета, он сказал мне, что сейчас Россия не входит в список пяти самых важных для США стран. По вашему мнению, насколько важно сейчас российско-американское сотрудничество?

– Наше сотрудничество гораздо важнее, чем это могут показывать наши действия. Я думаю, что Джордж Тенет прав в том, что с концом "холодной войны" США не уделяло достаточно внимания России, вспоминая про эту страну только тогда, когда это было абсолютно необходимо. Эти обстоятельства породили понятные чувства обиды у российского руководства. В то же время, мне кажется, что такие утверждения неправильны. Я осмелюсь предположить, что если вы выйдете на улицу и спросите любого американца, какие пять стран сейчас самые значимые для США, почти любой гражданин Америки назовет вам Россию.

– Однако средства массовой информации и в США и в России продолжают оставаться в режиме "холодной войны". И в России, и в Америке вы можете увидеть заголовки газет, гласящие, что противостояние между нашими странами вот-вот снова начнется. Вы уверены, что люди в наших странах действительно обладают адекватными представлениями друг о друге?

– Нет, мне так не кажется. Я вижу, что мы все еще находимся на некоторой промежуточной стадии. С точки зрения истории, то время, которое прошло со времени окончания "холодной войны" незначительно. Многие люди в наших государствах и в правительственных аппаратах наших стран выросли во времена "холодной войны" и были вскормлены нашим противостояниям. Эти привычки не вымирают так легко. Я думаю, что в наших отношениях будут еще и подъемы, и спуски, но со временем их станет все меньше и меньше. Потенциал нашего сотрудничества намного больше тех различий, которые нас сегодня разделяют. Я с оптимизмом смотрю на будущее.

– В одном из ваших недавних интервью, вы сказали, что Россия сейчас ищет свою душу. Что такое для вас – русская душа?

– Этот вопрос, пожалуй, затрагивает мои уроки русской истории в военной академии… Начиная со времен Петра Великого, в России постоянно шел внутренний спор – "кто же такие русские?". "Должны ли русские люди считать себя европейцами, несмотря на то, что они обошлись без эпохи просвещения и религиозной реформации, или же русские – азиаты в своих взглядах на мир, которые только прикрываются наружностью европейской цивилизации?" За свою историю Россия принимала много раз и то и другое убеждение. Хотя сейчас уже прошли века со времен Петра Великого, эта тема все еще остается открытой. "Кто мы такие?" "К кому мы принадлежим?" "Где наше место в мире?" Россия вновь пытается решить для себя эти вопросы. Это выражается достаточно четко и конкретно в российской политике.

– В каком направлении станут развиваться отношения между США и Россией, после того как наши президенты Владимир Путин и Джордж Буш покинут свои посты в следующем году?

– Я думаю, что возникнут достаточно острые, хотя и не очень глубинные перемены. Общее направление, я уверен, будет к улучшению наших отношений. Когда я смотрю по сторонам, я  вижу, что у нас гораздо больше возможностей сотрудничества, чем точек разногласия.