Ольга Чудакова | Опубликовано 1 июня 2007 г.

Тысячи русскоязычных людей в Америке затронула история 16-летнего московского школьника Давида Курбанова, который приехал в США на лечение опухоли головного мозга и сейчас лежит с диагнозом "смерть мозга" в  больнице Святого Антония города Оклахома-Сити. История, поведанная "Русской Америкой", вызвала огромный резонанс: многие мировые СМИ опубликовали информацию об этом случае, телевизионное шоу, посвященное этой проблеме, транслировалось на русском языке на весь мир.

Сегодня мы попросили поделиться свом мнением доктора Константина Славина, русскоязычного американского нейрохирурга, который прилетал в Оклахому для того, чтобы ознакомиться с состоянием ребенка по просьбе его отца, благотворительной организации U.S.-Russia Civil Society Institute, а также администрации больницы. Доктор Славин в свое время закончил мединститут в Баку, проходил ординатуру и аспирантуру в Москве, а сейчас руководит отделением на кафедре нейрохирургии Иллинойского университета в Чикаго. Кроме того, доктор Славин недавно был избран президентом Русско-американской медицинской ассоциации – организации, объединяющей русскоязычных врачей в Америке и представляющей их профессиональные интересы.

– Доктор Славин, что же, по-вашему, произошло с Давидом?

– Сразу оговорюсь, что я не могу давать никакой оценки деятельности своих коллег из Оклахомы. Насколько я понял из разговоров с отцом ребенка и его лечащими врачами, а также из истории болезни и многочисленных снимков, смерть мозга произошла в результате многих осложнений, которые развились у него после операции. С самого начала у Давида была очень большая опухоль, к тому же расположенная в крайне важном участке мозга, рядом с жизненно важными мозговыми центрами. Не мудрено, что врачи в Институте Нейрохирургии имени Бурденко в Москве обсуждали с ним 30% риск серьезных осложнений.

Судя по послеоперационным снимкам, операция прошла успешно: опухоль была полностью удалена. Но когда уже вроде бы все шло на поправку, начались осложнения. У Давида развились инфекции внутри мозга, нарушилась циркуляция спинномозговой жидкости, повысилось внутричерепное давление. Потом ухудшилось дыхание, появились другие симптомы, и через каких-то 6 недель после операции наступила смерть мозга. С тех пор тело Давида искусственно поддерживается на дыхательном аппарате.

– Какие сейчас, по вашему  мнению, у Давида шансы на выздоровление? Восстановится ли он, останется ли инвалидом или так и проведет остаток своей жизни на искусственном дыхании?

– На мой взгляд, взгляд врача-нейрохирурга, Давид уже умер... В медицинской практике существует постулат, по которому пациент с подтвержденной смертью мозга официально считается умершим. Ткани мозга не регенерируют – помните русское высказывание "нервные клетки не восстанавливаются"? Оно, к сожалению, до сих пор не опровергнуто – хотя в мозге и существует потенциал к восстановлению и заживлению, это происходит за счет поддерживающих клеток (глии), тогда как нервные клетки (нейроны), если они уже умерли, восстановлению не поддаются.

– Но разве можно быть полностью уверенным в диагнозе смерти мозга? Откуда врачи знают – может быть Давид просто глубоко спит или находится в коме?

– Для этого существует сложный процесс, направленный на выявление смерти мозга; он включает в себя клинические тесты, физиологические и рентгенологические исследования. Сами понимаете, в таких вещах нельзя ошибаться – и поэтому протокол по выявлению и подтверждению смерти мозга в Америке соблюдается очень четко.

Один из самых чувствительных тестов – исследование мозгового кровообращения с помощью ядерных изотопов – еще в ноябре прошлого года показал полное отсутствие кровоснабжения внутри головы мальчика. Этот тест вполне уверенно показал, что кровь не поступает в головной мозг Давида. Поскольку мозг не хранит в себе никаких запасов ни питательных веществ, ни кислорода, необходимого для производства клеточной энергии, то без кровотока он не может прожить более минуты. Кроме того, судя по отсутствию рефлексов ствола мозга, даже самые глубинные отделы мозга у Давида не функционируют.

– Но ведь мертвые люди не двигаются? А Давид, по словам его отца и массажистки, двигает руками и шеей – разве это не опровергает Вашу теорию о смерти мозга?

– К сожалению, нет. Движения у Давида действительно есть – я сам их наблюдал во время моего визита. Но все эти движения возникают за счет спинного мозга – который у него прекрасно функционирует. Известны случаи, когда тела больных без головного мозга двигают руками и ногами, пугая работников морга. И многие животные могут двигаться без головного мозга – но эти движения автоматичны и обычно возникают в ответ на стимуляцию извне. Поэтому при тестировании смерти мозга принимаются во внимание движения тех частей тела, которые непосредственно контролируются головным мозгом – глаз, век, лица, языка, глотки и гортани – и у нашего пациента, как это ни прискорбно, таких движений не отмечается.

– Очень печально... Вы, как  представитель официальной медицины, считаете, что Давиду уже нельзя помочь.  Что можно сделать, чтобы подобного не случилось с другими пациентами?

– На сегодняшний день ни в американской, ни в российской, ни в европейской не существует универсальных способов для предотвращения осложнений. Осложнения случаются даже при самых, казалось бы, простых и элементарных процедурах. К ним надо быть готовым и полностью проинформированным. Если вам какой-нибудь специалист, а тем более хирург, предлагает операцию с гарантированным результатом, мой совет – ищите себе другого специалиста! В медицине гарантий нет, и я не устаю повторять своим больным, что даже минимальный риск может обернуться катастрофическими последствиями. Если риск операции меньше пяти процентов, но вам суждено попасть в эти 5% – то для вас риск стал все сто процентов! Это относится ко всем областям медицины, и когда кто-то рекламирует "абсолютно безопасный" подход к сложным медицинским проблемам, то скорее всего речь идет об обычном шарлатанстве.

Кроме того, и это гораздо более популярно в западной медицине, существует такое понятие как второе мнение (second opinion). И если вам два специалиста дают разные, а то и противоположные, мнения – надо найти третьего, а если надо, то и четвертого, и пятого, специалиста, чтобы понять, кто же из них прав! Если в одном месте вам говорят о большом риске, а в другом убеждают в безопасности процедуры – положитесь на свой здравый смысл и поищите еще кого-нибудь, желательно совершенно беспристрастного, кто бы смог дать вам свое независимое мнение и помог принять правильное решение.

– Так что же, по-вашему, в оклахомской больнице Давида и его отца просто дезинформировали, когда сказали, что операция безопасная и он окажется дома через несколько дней?

– Мне трудно это комментировать, поскольку я при том разговоре не присутствовал и не могу судить, кто и что в том момент сказал и о каких рисках упомянул. Но если честно, то я очень сомневаюсь, что кто-либо из американских врачей в этой ситуации стал бы намеренно обманывать больного или его семью. Скорее всего, здесь проблема в сочетании языкового барьера (ведь здешние врачи не говорят по-русски, а отец Давида не говорит по-английски) и глубокой веры в успех операции со стороны пациента и его отца. Много лет назад было проведено исследование, когда процесс объяснения операции записывали на видеопленку, а потом, спустя неделю или две, спрашивали больных и их родственников, о чем же им говорил врач при получении согласия на операцию. Оказалось, что половина больных вообще не помнила самого факта такого разговора, не то что каких-либо деталей, связанных с риском или осложнениями. Так что стресс и предоперационное волнение несомненно стирают многое из памяти – и поэтому я бы не стал полагаться только на воспоминания только одной из сторон такого разговора. Урок же для нас для всех – не подписывайте никакие бумаги, а тем более согласие на операцию или госпитализацию, пока на все ваши вопросы вам не даны исчерпывающие объяснения, которые к тому же вас бы удовлетворили!

– Что еще Вы могли бы посоветовать людям, которые приезжают сюда на лечение, подчас тратя свои последние сбережения?

– Полагайтесь на здравый смысл, не принимайте решения на лету! Делайте свое "домашнее задание" – проверьте информацию о том враче и той больнице, которые предлагают вам лечение.

Сейчас, при наличии Интернета, очень просто понять, делаются ли такие операции или другие методы лечения в том месте, куда вы направляетесь, имеет ли приглашающий вас врач достаточную экспертизу в данной конкретной области, делает ли он в этой области исследования и пишет ли на эту тему статьи, известны ли этот врач и эта больница их коллегам как здесь, в Америке, так и за рубежом. И если вы сами не можете найти ответы на эти вопросы – не премините обратиться за помощью к другим. Здесь есть множество организаций для поддержки пациентов, которые предоставят вам информацию по каждой болезни. Кроме того, наша Русско-американская медицинская ассоциация ставит одной из своих целей поддержку в получении медицинской помощи русскоязычному населению – и мы всегда будем рады помочь, чем сможем, всем желающим.

Сабит Курбанов по-прежнему уверен, что его сын Давид жив. Отец проводит у постели сына по десять часов в день, ухаживая за ним. Именно столько администрация больницы Святого Антония разрешает отцу  находиться в палате Давида. Журналистов к Давиду по-прежнему не пускают.

Если вы хотите помочь  Давиду и Сабиту Курбановым, вы можете прислать чек на благотворительную организацию U.S.-Russia Civil Society Institute и отправить его на адрес редакции: P.O. Box 125, Norman, OK 73070. Русско-американскую медицинскую ассоциацию можно найти на Интернете по адресу:  www.russiandoctors.org.