Русская литература – о любви. Американская – о поиске «места под солнцем»

Режиссер Кирилл Зима: «В Америке – пик экранизаций».

Режиссер Кирилл Зима прошел обучение в престижной киношколе США и в настоящее время успешно снимает фильмы за океаном. Его работы отличает свежий взгляд, новаторский стиль и органичное сочетание европейской культуры и американской.

– В Америке любят русскую классику. Русская классика во многом создала американскую. Нет ли у вас намерения трансформировать русскую классику применительно к американской жизни?

– С одной стороны, об этом невозможно не думать. В голове постоянно вертятся мысли или о голливудских экранизациях русской классики, или об адаптации классической драматургии в современных реалиях. С другой стороны, прекрасно понимаю, что во многих случаях придется сильно изменить существующие сюжеты, динамику, заданную в самом произведении. Признаюсь, что эти обстоятельства немного меня пугают. Может быть, когда-нибудь я экранизирую известное произведение русской или американской литературы. Сейчас у меня настолько большое количество готовых к реализации оригинальных сценариев и концепций, которые хочется воплотить в жизнь, что думать об этом пока рано.

– Вопрос вдогонку. Вся русская литература – о любви, хотя, если внимательно перечитать, любви у героев и нет. Вся американская литература – о поиске «места под солнцем», поиске себя на Новой земле, и в ней столько истинной любви. Какой подход вам ближе? Если бы вы снимали фильм о любви – наверняка, у вас есть такие планы, вы бы показывали явную историю любви – повествование через сюжет, или все же латентную, скрытую любовь?

– Во всех моих сценариях тема любви очень важна. Какой только любви там нет. Скрытая, но сильная в «Хароне», где детектив влюбляется в погибшую девушку, убийство которой он расследует. Фальшивая в «Люксе», – там это только инструмент воплощения своих амбиций и борьбы с комплексами. Попытка найти «спасительную» любовь – в «Коммуне», где вернувшийся из Вьетнама солдат влюбляется в девушку-хиппи и рассчитывает, что она поможет ему справиться с его «призраками». Я использую в кино оба этих подхода, когда любовь ищут и не находят, и когда ищут деньги, покой, а обретают любовь.

– В Америке кинематограф давно заменил литературу. Сегодня в России литературу заменил не российский кинематограф, а американский. Как вы считаете – хорошо или плохо, когда кинематограф заменяет литературу? Понятно, что времени читать романы нет, что скорости невероятные – и жить-то некогда… но без литературы люди становятся беднее?

– Боюсь, что сегодня уже стоит бояться не того, что кино вытесняет литературу, а того, что современные видео-сервисы и социальные сети вытесняют кино. Восприятие постоянно меняется. Растут поколения, которые с детства видят, как их родители «твитят» и фотографируют свою еду. Этим детям с младенчества аккаунты в соцсетях заводят. Они с трех лет уже смотрят видеоблоггеров. Хорошо бы, чтобы для них полнометражные фильмы были не чем-то запредельно масштабным. Это же век микроинформации.

Что же касается книг, то я сам по ним очень сильно скучаю. Читаю слишком много сценариев, а это, как вы понимаете, совсем другое чтение. При этом не представляю себе – как выглядело бы мое детство без книг. В детстве я почти не смотрел телевизор, а фильмы были большой редкостью – обычно их я смотрел с родителями в так называемых видеосалонах. А книги читал каждый день. Я всех всегда достаю своими любимыми фантастами. У меня даже герои в фильмах нет-нет, да заговорят про Рэя Бредбери. Благодаря ему у меня было очень крутое детство. То на Марс полетишь, то еще куда-нибудь. Не представляю себе, как поколения, далекие от литературы научатся «рассказывать истории».

Раз уж мы заговорили про книги, будет несправедливо не сказать, что сейчас в Голливуде делается очень много адаптаций книг. От молодежных хитов вроде «Дивергента» до «Молчания» Мартина Скорсезе. Сейчас вообще пик экранизаций.

– Насчет Америки есть много суждений и характеристик. Русские писатели и поэты начала 20 века не полюбили Америку. На ваш взгляд, между Россией и Америкой больше общего или все же мы – антиподы?

– Я думаю, что и в России, и в Америке даже разные штаты и области – это как разные страны. Люди на Гавайях и в штате Мэйн, поверьте, очень разные. Как и люди в Краснодарском крае и где-нибудь в Чебоксарах. Это две очень большие и сложные страны с невероятным географическим разбросом и с очень непростой историей. Серьезная ошибка многих людей сегодня в том, что они это списывают со счетов, пытаясь придумать какой-то усредненный образ американца и усредненный образ русского. А любая попытка что-то усреднить ведет к главному киногреху – созданию стереотипов.

– Меня заинтересовала Ваша отсылка к писателям.

– Во-первых, речь шла об Америке начала 20-го века. А она была, как мне кажется, совсем не такой, как сегодня. Посмотрите сериал «Подпольная Империя». Сериал начинается с того, что мэр города пышно празднует введение Сухого закона. Вместе с ним радуется его брат, шеф городской полиции. Они знают, что с завтрашнего дня вся власть над черным рынком спиртного будет принадлежать им. Ничего не напоминает? Это же сегодняшняя Россия. Что же касается эстетического восприятия Америки, то ее всегда скорее любили, чем нет. Просто любили очень осторожно, как бы между строк, иногда тайно.

– Докажите?

– Ильф и Петров после своего путешествия написали замечательную книгу «Одноэтажная Америка». Да, в ней было достаточно критики. Но ведь от них ее и ждали. Это был государственный заказ. Но в том, как они описывают свои ощущения от поездки, очень сложно не увидеть какую-то невероятную симпатию, если не любовь к этой стране. Вообще все это, к сожалению, напоминает мне некоторых сегодняшних российских звезд и общественных деятелей, которые публично поддерживают политику самоизоляции и даже в определенном смысле, ксенофобию, но сами нередко проводят время где-нибудь в Лос-Анжелесе или в Майами. Разница только в том, что так тонко работать с подтекстом как писатели Ильф и Петров, увы, они не умеют.

Анжелика Губина